Валентина Краскова - Кремлевские любовницы

На эти вопросы еще предстоит ответить.

Надежда Владимировна гордилась своим мужем. Она была уверена, что он делает великое дело и потомки по достоинству оценят его старания. Она считала необходимым вести дневники, и в них фиксировать все события, которые происходили с ее мужем.

Но позже, глубоко разочаровавшись в людях, Надежда Владимировна напишет: «Теперь вижу, что человечество вообще и русские люди (в России и эмиграции) настолько изменились, настолько чужды всему былому…» Ее ужасала ложь, пронизавшая общество сверху донизу. В своих воспоминаниях она отмечала, что вокруг генерала постоянно велись какие-то интриги, как снежный ком росли безумные фантазии, рождались невероятные сплетни.

Она стала свидетельницей морального разложения офицеров царской армии. Она видела, как обворовываются госпитали, как за взятку богатые родители освобождают своего отпрыска от фронта, в то же время нищие матери лишаются единственных сыновей.

Она видела, как после революции эти самые люди объявляли себя героями белого движения в эмиграции или же становились «преданными коммунистами» на родине.

Брусилов открыто презирал таких людей, он рвал с ними всякие связи. И озлобленные его отношением, они начинали мстить ему самыми низменными способами.

Для того чтобы получше понять натуру Брусилова, следует подробнее познакомиться с историей его женитьбы. В 57 лет он женился на 45-летней Надежде Владимировне Жилиховской. Причем сделал это молниеносно, нетрадиционно. Эта его женитьба стала одной из первых ошеломляющих побед.

Далее перед вами пройдет череда писем, иллюстрирующих этот удивительный процесс.

«Многоуважаемая Надежда Владимировна!

На всякий случай пишу Вам, не будучи уверен, что мое письмо до Вас дойдет, и не зная, захотите ли Вы мне ответить. Жи-вуя теперь одинокий в г. Люблине по занимаемой мною должности командира 14–20 армейского корпуса. Должность высокая, власть большая, подчи нных пропасть, но, благодаря всему этому, нахожусь в так называемой англичанами splendid isolation, а это тоскливо. Вот я и подумал со старыми знакомыми и друзьями начать переписку.

Ваше семейство, и Вы в частности, долго дружили со мной и моей покойной женой. Если мы и разошлись одно время, то, как Вы сами говорили при свидании в Петербурге, пора это забыть. В то время мы были молоды и я вмешался в чужой спор и совершенно напрасно. Теперь все участники спора — покойники, вероятно, они оттуда иначе смотрят на прошедшее время и их распри, так не пора ли и нам забыть старое неприятное и вспомнить хорошее былое. Если Вы на это согласны, то отвечайте мне на это письмо и сообщите, что Вы делаете, где Ваши сестры, что Растя и как он поживает? Я случайно узнал Ваш адрес, но, право, не знаю — впрок ли он. Пишу наудачу.

Мне много приходится разъезжать по войскам, а потому не сетуйте, если Вам не сейчас отвечу, но, пожалуйста, отвечайте мне сейчас, если только желаете мне ответить и пишите подробно о себе.

Азатем, и главное, не сердитесь на старого друга.

А Брусилов»

«3 октября 1910 г. Люблин

Секретно

Многоуважаемая и дорогая Надежда Владимировна!

Вы будете, вероятно, очень удивлены читая это письмо, но прошу Вас дочитать его до конца, обдумать его содержание и ответить вполне искренне, в той же степени, в какой и я Вам теперь пишу: 2 ½ года тому назад, как Вам известно, я, к моему большому горю, овдовел. Я крепко любил мою жену, и ее потеря была для меня тяжким ударом. Будучи глубоко верующим благодаря милости Божией, я безропотно перенес испытание, посланное мне Провидением, и решил нести свой крест в одиночестве.

Одиночество, однако, оказалось мне прямо-таки не по силам. Невзирая на видное положение и большой служебный успех, дающий мне полные основания полагать, что моя карьера не остановится должностью корпусного командира, ничто меня не радует и отсутствие подруги жизни меня страшно угнетает. Вы хорошо понимаете, что особ, желающих выйти за меня замуж, имеется в достаточном количестве, но жениться на них я не могу потому, что прямо мысль сочетаться с незнакомой девушкой или вдовой мне страшно противна. Единственная женщина в мире, с которой я мог бы связать опять свою судьбу, это Вы, и вот почему. Вы мне очень нравились, и было время, когда я тайно был в Вас влюблен. Я думаю, что Вы добрая, честная и чистая. Вы уже не молоды теперь, и это, в моем 57-летнем возрасте, я очень ценю. Вы знаете мою прежнюю жизнь так же, как я знаю все Ваше семейство, люблю Вашего брата и люблю Вас. В итоге я хотел бы просить Вас принять мою руку, и только, чтобы узнать верность Вашего адреса, я и писал Вам.

Вы меня можете спросить, почему же я не поехал для этого к Вам в Одессу? Очевидно, это было бы правильнее, но дело в том, что у меня теперь совершенно нет времени, до такой степени я занят службой, а, кроме того, начать ухаживать, просить руки и т. д. по шаблону мне непреодолимо противно, ведь Вы меня знаете так же, как и я Вас. Конечно, мы долго не видались, но оттого, что я бы пожил в Одессе неделю или две, мы лучше друг друга не узнаем. Поэтому я, лично, предпочитаю объясниться письменно. Если мысль связать свою судьбу с моей Вам не противна и если Вы сами свободны вполне духовно, душевно и телесно, то скажите «да», в противном случае Вы скажете «нет» и все будет окончено. Очевидно, если бы Вы в принципе приняли бы мое предложение, то нам было бы необходимо предварительно о многом переговорить, ибо как с Вашей стороны, так и с моей, это шаг огромной жизненной важности. Что меня касается, то около полу года я все колебался и не решался на него, даже не зная, где Вы, и с трудом получил Ваш адрес.

Надеюсь, что, если Вы согласитесь на мое предложение, Вы не будете каяться, тем не менее, я считаю своим долгом сказать, что у меня теперь никакого состояния нет и после моей смерти, которая, по всей вероятности, будет раньше Вашей, Вы будете получать только пенсию. Если бы Вы были теперь моей женой и я бы скончался в звании корпусного командира, вам причиталось бы получать пенсию от 3–4 ш. р. При дальнейшем моем повышении и пенсия, очевидно, повышается Вам.

Вы, я надеюсь, не можете не признать, даже если и отвергнете меня, что в смысле материальных благ мое предложение совершенно бескорыстно: мне ничего не нужно кроме Вас, дабы, по словам апостола Павла, мы составляли вдвоем одно тело и одну душу, если же Вы чувствуете, что это нельзя, то лучше, конечно, мне отказать, ибо брак я понимаю только христианский, чистый и твердый.

Если Вы согласны на него, то я не хотел бы долго тянуть, повидать бы Вас и переговорить в последних числах этого месяца, когда у меня будет несколько свободных дней, а 1–2 ноября мы бы повенчались, если наши переговоры увенчаются успехом. Все будет зависеть в этом случае от Вас.