Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Позже, связавшись с лондонской штаб-квартирой министерства авиации, чтобы выяснить подробности о немецких авианалетах этой ночи, Колвилл узнал: только что поступило сообщение – большую группировку вражеских самолетов заметили совсем рядом с Чекерсом. Колвилл передал эту весть Черчиллю, который отозвался так: «Ставлю мартышку против мышеловки, что по дому они не попадут».

Возбужденный перспективой реальных действий, Черчилль выскочил из здания резиденции. Пробегая мимо часового, он крикнул: «Свои! Тофрек! Премьер-министр!» Страж раскрыл рот от неожиданности.

Колвилл и генерал Пейджет, начальник Генерального штаба британских войск в метрополии, неторопливо следовали за ним. Пейджет, забавляясь происходящим, отметил: «Как он замечательно умеет всех взбодрить».

Все это пьянило Колвилла, который вечно находился где-то рядом, но неизменно на заднем плане. На другое утро, 30 июня, в воскресенье, сидя в садовом кресле на солнцепеке, он размышлял в дневнике о странности ситуации: «Необычное ощущение: приезжаешь на уик-энд в загородный дом, но не в качестве гостя, будучи при этом в довольно близких отношениях с хозяйской семьей. В общем-то самая обычная вечеринка на выходные, только вот разговоры, конечно, ведутся блистательные. Как приятно слышать по-настоящему компетентные беседы, не прерываемые глупыми и невежественными замечаниями (разве что иногда – со стороны Рандольфа). Какое облегчение – быть на заднем плане: время от времени приходится выполнять некоторые поручения, но в целом тебе не нужно высказывать свое мнение; никто не требует от тебя быть интересным собеседником, раз уж ты – личный секретарь премьера» [332] Там же, 209–210. .

В этот день произошло событие, которое многие сочли предвестием скорого вторжения. Немцы захватили и оккупировали остров Гернси, британское коронное владение [333] Коронные владения обладают самоуправлением (хотя главой государства считается британский монарх) и формально не являются частью Великобритании. – Прим. пер . , один из Нормандских островов в проливе Ла-Манш, расположенный менее чем в 200 воздушных милях [334] Международная воздушная миля (авиамиля) – единица измерения расстояния в авиации. Равна международной морской миле (1852 м). – Прим. пер . от Чекерса. Это была совсем небольшая операция (немцы удерживали остров с помощью контингента всего в 469 солдат), но она все равно вызывала немалое беспокойство.

К заботам о войне и надвигающемся вторжении прибавились новые. В тот же день, 30 июня, в воскресенье, близкий друг и советник Черчилля, чародей промышленности лорд Бивербрук подал заявление об отставке.

Письмо начиналось с триумфального напоминания: за семь недель, прошедших с тех пор, как Бивербрук стал министром авиационной промышленности, объем производства самолетов вырос невообразимо. Сейчас в строю Королевских ВВС находилось 1040 самолетов, а когда он занял пост министра, их было всего 45. (Впрочем, скоро начнется дискуссия о том, как он получил эти цифры.) Он сделал что планировал, ему пора уйти. Его конфликт с министерством авиации слишком углубился и теперь серьезно мешал результативности Бивербрука.

«Сейчас необходимо, чтобы министерство авиационной промышленности перешло в руки человека, который близко общается с министерством авиации и маршалами авиации и пользуется их симпатией», – писал он. Кроме того, он брал вину на себя, заявляя, что он не подходит для работы с чиновниками министерства авиации: «Уверен, что эти обязанности может взять на себя другой человек, полный надежды на ту меру поддержки и сочувствия, в которой было отказано мне».

Он просил, чтобы его освободили от исполняемых обязанностей, как только его преемника введут в курс текущих операций и проектов министерства.

«Убежден, – писал он, – что моя работа завершена и моя задача выполнена» [335] Beaverbrook to Churchill, June 30, 1940, BBK/D, Beaverbrook Papers. .

Джон Колвилл решил, что истинным мотивом такого поступка Бивербрука стало желание уйти «на гребне успеха, прежде чем возникнут новые трудности». Колвилл счел эту причину недостойной. «Это как попытаться выйти из-за карточного стола сразу же после полосы везения», – записал он в дневнике [336] Colville, Fringes of Power , 1:214. .

Черчилль, очевидно раздраженный не на шутку, отправил Бивербруку ответ на следующий день – 1 июля, в понедельник. Вместо того чтобы обратиться к нему «Макс» или просто «Бивербрук», он начал с ледяного «Уважаемый министр авиационной промышленности».

Далее следовало:

«Я получил ваше письмо от 30 июня и спешу сообщить, что в такой момент, когда вторжение считается неминуемым, не может быть и речи о принятии отставки какого-либо из министров правительства. Поэтому я требую, чтобы вы изгнали из своего сознания эту мысль и продолжали свою замечательную работу, от которой во многом зависит наша безопасность».

Пока же, заверил его Черчилль, «я кропотливо изучаю вопрос о том, как удовлетворить ваши потребности по части контроля над пересекающимися сферами деятельности вашего ведомства и министерства авиации, а также сгладить неприятные противоречия, которые возникли вследствие этого пересечения» [337] Gilbert, War Papers , 2:454. .

Бивербрук, несколько усмиривший свой порыв, тут же прислал ответное письмо: «Безусловно, я не стану пренебрегать своими обязанностями в настоящее время, перед лицом вторжения. Однако необходимо (особенно из-за этой угрозы вооруженного нападения на наши берега), чтобы процесс передачи данного министерства в другие руки произошел как можно скорее».

Он снова выплеснул свою досаду и раздражение: «Я не в состоянии получать нужную мне информацию о материалах и оборудовании. Я не в состоянии добиться разрешения на выполнение наших операций, имеющих важнейшее значение для максимального укрепления наших резервов в ходе подготовки ко дню вторжения.

Для меня невозможно продолжать прежнюю работу, поскольку на протяжении последних пяти недель неоднократно возникал разрыв в командной цепочке – неповиновение тому давлению, которое я вынужден был применять к официальным лицам, сопротивляющимся моим указаниям».

Он добавлял, что этот разрыв «невозможно залатать».

Впрочем, немедленной отставкой он больше не угрожал [338] Young, Churchill and Beaverbrook , 150. .

Черчилль почувствовал немалое облегчение. Уход Бивербрука в такое время пробил бы фатальную брешь в сложной сети поддержки и помощи, окружавшей премьер-министра. Это станет очевидно ближайшей же ночью, когда (после того как угроза отставки министра была временно подавлена) Черчилль будет вынужден вызвать Бивербрука на Даунинг-стрит, чтобы обсудить с ним неотложный вопрос.