Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Рейды вражеской авиации поставили в непростое положение лондонские гостиницы, особенно роскошные отели («Риц», «Кларидж», «Савой» и «Дорчестер»), где останавливались всевозможные важные персоны, прибывшие из-за рубежа, в том числе дипломаты, монархи в изгнании, министры. Многие из них теперь сделали эти гостиницы своим постоянным местом проживания. Отели гордились, что исполняют все прихоти своих постояльцев, однако защитить их от падающих бомб и разлетающихся осколков оказалось очень сложно, хотя «Дорчестер», расположенный на Парк-лейн (в Мейфэре), напротив Гайд-парка, имел в этом смысле значительное преимущество.

Это девятиэтажное железобетонное здание некогда стало своего рода аномалией для Лондона. Гостиницу открыли в 1931 году, и многие опасались, что Парк-лейн скоро будет походить на нью-йоркскую Пятую авеню. Это строение считалось несокрушимым, поэтому оно пользовалось особой популярностью среди старших чиновников, закрывавших свои дома и переселявшихся сюда: так поступили, например, лорд Галифакс и министр информации Дафф Купер. (Одним из предыдущих постоянных жителей отеля был Сомерсет Моэм, а в 1930-х годах в ночном кабаре отеля выступал молодой американский артист по имени Дэвид Каминский, позже получивший известность под экранным псевдонимом Дэнни Кей.) Купер вместе с женой Дианой жил в номере люкс на верхнем этаже, хотя считалось, что это единственный этаж отеля, уязвимый для бомб. Зато отсюда открывался прекрасный вид, как вспоминала Диана в дневнике: «Из высоких окон можно было обозреть почти весь Лондон, лежавший за зеленым морем Гайд-парка, раскинувшийся в ожидании бойни, под завязку набитый памятниками, ориентирами, слишком заметными железнодорожными линиями и мостами. Я думала: "Интересно, насколько красными будут языки пламени, когда пробьет наш час?"» Из окон она видела и министерство ее мужа. «Это высокое белое здание, – писала она, – стало для меня чем-то символическим, наподобие скал Дувра» [603] Cooper, Trumpets from the Steep , 44. .

Второй этаж «Дорчестера» считался наиболее защищенным от бомбежек. Его накрывала массивная бетонная плита, служившая опорой для всех более высоких этажей. Для поглощения взрывной волны и для того, чтобы предотвращать попадание осколков внутрь здания, сотрудники «Дорчестера» грудами свалили мешки с песком перед своим парадным входом (снаружи) – так плотно, что получилось нечто похожее на гигантские пчелиные соты. Отель превратил свои просторные турецкие бани в роскошное убежище с кабинками, зарезервированными для постояльцев, живущих в обычных номерах наверху (в том числе для лорда Галифакса и его жены). В порыве маркетингового энтузиазма «Дорчестер» даже выпустил брошюру, где новое убежище провозглашалось главной причиной для того, чтобы забронировать номер в этом отеле: «Специалисты сходятся во мнении, что в этом убежище абсолютно безопасно находиться даже при прямом попадании», – гласила эта брошюра [604] Ziegler, London at War , 135. . По меньшей мере одна женщина – Филлис де Жанзе, подруга Ивлина Во, – настолько доверилась «Дорчестеру», что жила у себя дома лишь днем, а на ночь переселялась в отель. Постояльцы именовали его «Дортуаром» [605] Дортуар (англ. Dorm ) – устаревшее название общей спальни «высоким штилем», в просторечии – «общежитие», однако для сливок британского общества это был, конечно, дортуар. – Прим. ред . и часто являлись сюда в вечерних туалетах. Сесилу Битону, прославившемуся своими жутковатыми ночными фотографиями Лондона, терзаемого бомбежками, проживание в этом отеле «напоминало трансатлантический круиз на роскошном лайнере, со всеми ужасами навязчивой веселости и дорогостоящего убожества» [606] Andrew Roberts, "Holy Fox," 248. .

Лорд Галифакс легко засыпал даже в бомбоубежище – по словам леди Александрии Меткалф, еще одной постоялицы отеля (Галифакс питал к ней романтические чувства), «Эдварду нужно всего три минуты, чтобы уснуть, однако он всякий раз ухитряется разразиться чередой громких зевков в качестве прелюдии к погружению в этот бездонный детский сон, от которого его ничто не способно пробудить» [607] Там же, 247. . Куперы занимали соседнюю кабинку и невольно слышали разнообразные звуки, производимые Галифаксами, когда те каждое утро просыпались и одевались. «Между 6 и 6:30 мы начинаем вставать, один за другим, – писала Диана Купер в дневнике. – Мы ждем, пока все остальные не уйдут. У каждого из них имеется фонарик, чтобы отыскать шлепанцы, и я вижу их карикатурно-чудовищные тени, отбрасываемые на потолок, словно в волшебном фонаре. Тень лорда Галифакса не перепутаешь ни с чьей. Но с ним самим мы, собственно, никогда не встречались» [608] Cooper, Trumpets from the Steep , 68. .

Постояльцы «Клариджа» и «Рица», заслышав сирены воздушной тревоги, спускались в вестибюль вместе со своими матрасами и подушками. В результате возникало своего рода комическое социальное равенство – как обнаружила журналистка Виктория Коулз, сама пережидавшая налет в вестибюле «Рица»: «Они бродили здесь в самых странных нарядах. Кто-то – в пляжной пижаме [609] Пляжная пижама – вошедший в моду в 1930-х годах (первоначально среди богатых американских и европейских дам) женский наряд, состоявший из широких брюк и топика, иногда с добавлением легкой куртки и шляпки. Надевался поверх купального костюма. – Прим. пер . , кто-то – в слаксах, кто-то – в комбинезоне для воздушной тревоги, а некоторые – просто надев обычный халат на ночную рубашку, подол которой волочился по полу» [610] Cowles, Looking for Trouble , 441. . Пересекая вестибюль, Коулз повстречалась с представительницей албанского королевского семейства: «Я споткнулась об сестру короля Зога, безмятежно спавшую у входа в ресторан "Рица"».

В ночь на 19 сентября, четверг, во время авианалета, который практически уничтожит знаменитый универмаг «Джон Льюис» [611] Здание этого универмага на Оксфорд-стрит серьезно пострадало от бомб, но его остов дожил до реставрации в 1953 году. – Прим. ред. , Коулз вновь обнаружила, что пережидает бомбежку в вестибюле отеля, на сей раз «Клариджа». Помещение быстро заполнялось постояльцами, многие из которых были в спальном наряде. «Все говорили со всеми, кто-то заказал выпивку на всех, и по общему веселью можно было бы подумать, что происходит очень приятная (пусть и несколько странная) костюмированная вечеринка» [612] Там же, 442. .

В какой-то момент вниз по лестнице прошествовала пожилая дама в черной шляпке, длинном черном пальто и дымчатых очках. Ее сопровождали три женщины – в своих записях Коулз называет их фрейлинами.

Вестибюль затих.

Эта дама в черном была Вильгельмина, королева Голландии в изгнании. После того как она вместе со свитой прошла дальше, шум возобновился.