Дмитрий Жуков - Дневник карателя. Эрих фон дем Бах-Зелевский

22 января 1942 г.

Вчера вечером я выехал из Могилева в Смоленск [56] Далее зачеркнуто первые несколько слов предложения. . Сегодня в 10 часов утра в лесном лагере под Смоленском я сделал доклад командующему группы армий «Центр» генерал-фельдмаршалу фон Клюге. Он принял меня в маленькой комнате своего деревянного дома. Жесткий взгляд фон Клюге, его острое лицо и короткие жесты в сочетании с военной манерой говорить производили сильное впечатление, чем тонкая человеческая эрудиция фон Бока. Клюге был очень пессимистичен в своих взглядах на общую обстановку. Он сказал, что 14 дней назад просил фюрера отвести фронт, что произошло только сейчас. Но теперь появилась возможность экономить резервы. Две русские армии совершили прорыв под Ржевом. Наше контрнаступление, с востока и запада, остановилась из-за сильных морозов. Русские сражались плохо, но и наши войска воюют неудовлетворительно вследствие упадка морального духа, истощения и плохого питания. Обмундирование сильно изношено. Затем он высказал несколько резких слов в отношении гражданской администрации Вильгельма Кубе в Минске, которая не смогла обеспечить снабжение. Потом он рассказал о многочисленных больничных листах генералов и полковников, так что теперь частями и подразделениями командуют начальники штабов. Он с возмущением говорил о захвате русскими Торопца. Он инициировал уголовное дело в отношении графа Рёдерна. Теперь нам ничего не осталось, как вести борьбу в тяжелых условиях. Далее мы говорили о районе моей ответственности, об использовании на фронте частей СС и полиции. – Возвращаясь со службы, я попал в аварию и простудился. Чувствую себя очень слабым. Генерал Кох, несмотря на холод, поехал в Торопец и также простудился. – В 15 часов выехал из Смоленска в Могилев, куда прибыл около 20.00. Мой автомобиль «Татра» сломался, так что я должен был пересесть в открытый «Кюбель». Монтуа я забрал с собой в Могилев. Ночью заснуть не удалось, так как какой-то идиот сделал 20 выстрелов из пистолета. Прибыл мой новый автомобиль – Кабриолет, вместе с ним была доставлена почта из дома. Бригада [СС] сообщила, что 2-й полк и выделенная ему артиллерийская батарея ведут разведку. Унтерштурмфюрер Альтрогге и 4 эсэсовца погибли. 131-й полицейский батальон подчинили 290-й пехотной дивизии. Шимана передал по радио: «Командный пункт полка в Юхнове. 307-й полицейский батальон подчинен полку. Батальон используется в новых операциях севернее Юхнова».

Сегодня от рейхсфюрера СС поступила следующая радиограмма:

«Дорогой Бах! Пожалуйста, передайте Бургхаусу, что с 1 января 1942 г. фюрер назначил его генерал-майором полиции».

Боевая группа Шиманы, начиная с 16 января, выполняет приказ о прикрытии отхода фронта. – Подполковник фон Гуттен возвратился из отпуска по болезни. Вчера он связался со мной в Могилеве и вернулся в Витебск. Мы обсудили вопрос о подчинении его полицейских 403-й [охранной] дивизии.

Полковник жандармерии Шимана прислал мне 20 января 1942 г. интересный отчет:

«Мой обергруппенфюрер! Наконец, я смог связаться с Вами после моего временного ухода с фронта. Штаб полка и 32-го полицейского батальона 19-го числа были отправлены в Юхнов и немедленно переданы в распоряжение 43-го армейского корпуса [57] Так в тексте. . 307-й полицейский батальон также был отозван и находился на марше в Юхнов. Другие полицейские батальоны принимали участие в боевых действия при других дивизиях. Я еще не успел достигнуть подчиненного мне штаба, как узнал, что, к сожалению, должен быть освобожден от своих обязанностей. Я об этом сожалею еще потому, что моя десятидневная деятельность на поле боя заслужила особое признание у служебных инстанций вермахта. Это также видно из приказов по дивизии, которые я не успел еще Вам отправить, так как считаю излишним подчеркивать собственные заслуги. Я по-прежнему готов участвовать в боевых действиях. В первые дни боев с личным составом штаба полка произошел несчастный случай, в результате которого деревянный дом, где он располагался, сгорел ночью из-за неисправной печи. Деревянный дом был уже объят жарким пламенем, прежде чем мы это почувствовали. В последний момент мы все смогли спастись, выскочив через окна, и отделались всего лишь царапинами и ссадинами. Но весь наш багаж, все снаряжение и обмундирование, которого у нас не было на себе, стали жертвами этого пожара. Я сам стоял на снегу без пальто и без шапки, а многие, как лейтенант Кайзер, не спасли ничего, кроме пальто. К счастью, во время сна на мне были брюки и ботинки, которые я не снимал. Несмотря на сильные и ожесточенные бои, потери в батальонах, находившихся под моим командованием, были незначительными: 1 офицер погиб и 7 вахмистров ранены, 29 человек получили обморожения первой и второй степени. Потери в вооружении были куда более серьезными, так как при обстрелах личный состав укрывался в окопах, оставляя, однако, тяжелое пехотное оружие на позициях. Один из батальонов, за исключением одного ручного и одного станкового пулеметов, потерял практически все свое вооружение, которое было уничтожено артиллерийским, гранатометным и танковым огнем. Можно считать чудом, что ни одна атака противника не достигла успеха. Тот факт, что все позиции удерживались до приказа, когда было дано разрешение на отход, является, вероятно, лучшим доказательством стойкости этого батальона. Командир полицейского батальона, капитан полиции Рифель 121, во время боевых действий продемонстрировал свою храбрость, выдержку и хладнокровие, так что я представил его к награждению Железным крестом I класса. Другие подразделения вермахта, подчиненные мне, не отличались такой же надежностью и вызывали серьезное опасение, и мне пришлось постоянно вести с ними работу, чтобы удержать позиции. На этом я завершаю свой первый краткий доклад, надеясь, что Вы, обергруппенфюрер, не слишком сильно волновались за нас бессонными ночами. Со всеми офицерами и рядовыми, которые самоотверженно отдают себя службе, мы посылаем Вам теплый привет с фронта. Ваш Шимана».

Кавалерийская бригада СС сообщает о наступлении 1-го полка на фронте и захвате пункта восточнее Явоцина. Потери: 1 убит. Бригада просит два Шторха, но я вынужден был отказать из-за опасности сильных заморозков.

323-й полицейский батальон сообщает:

«Деревня, занятая батальоном, была атакована крупными силами противника. После 13 часов боев противник был отброшен. Предыдущие потери: 12 погибших (1 офицер), раненые 11 (2 офицера), получили обморожения 88 (1 офицер), в отпуске по болезни 144. Вследствие потерь в личном составе, батальону была придана рота вермахта, так что батальон вновь состоит из трех рот». Магиль 122, которого я отправил в дивизию СС «Рейх», вернулся вчера вечером. Он привез совершенно оптимистичный доклад о наступлении дивизии «Рейх» на превосходящие силы противника, прорвавшегося к западу от Ржева. Слава Богу! Хоть какой-то просвет! Если бы все дивизии вермахта сражались таким образом, наступление большевиков давно бы остановилось.