Нина Левина - Дзюдо и кино

Этим летом на лыжах я больше не катался, хотя многие просили меня показать «класс». Правда, натура у меня была неугомонная. Вместо лыж я начал осваивать другие чудеса эквилибристики на воде. Я ставил педаль газа на полную скорость, сам садился на нос лодки с правой стороны, а левой рукой через переднее стекло незаметно рулил. Издалека создавалось впечатление, что лодка мчится по Днепру никем не управляемая, с пассажиром на носу. Каюсь, в то время я испугал немало отдыхающих, совершающих лодочные прогулки. Они с ужасом смотрели на неумолимо приближающуюся к ним лодку. А я небрежно сворачивал, не меняя позы, за несколько секунд до столкновения. Вдогонку мне летело множество слов, которые не рискну приводить в своём рассказе. Каким же глупым, безрассудным мальчишкой я был, упиваясь своими пируэтами. Так продолжалось до того момента, когда у меня заклинило тросы, соединяющие руль с мотором. Теперь уже я с ужасом смотрел на стремительно приближающийся борт сухогруза. Времени аккуратно перебраться в кабину не было. Оставалось просто судорожно дёргать руль из стороны в сторону, стараясь расклинить его… И высшие силы меня пожалели — руль расклинило, я успел увернуться от столкновения, но с тех пор больше так не делал.

Эх, весёлое, безрассудное время — молодость! До сих пор стоят перед глазами картины из прошлого. Вот идёт баржа по Днепру, гружёная херсонскими арбузами. А несколько сотен пар глаз на берегу студенческого лагеря провожают её жадными взглядами. Лето, жара. Сейчас бы арбузиков спелых и сладких. Не проблема!

— Ребята, айда за арбузами! — кричим мы с Володей Прохоренко и прыгаем в лодку.

К нам тут же заскакивает ещё несколько человек, и моя красавица «Обь» мчится на всех парах к барже. Подъехали. Ребята выпрыгивают на баржу и быстро сбрасывают арбузы в реку. Пока на впереди идущем тягаче нас заметят, пока прибегут! И что они нам сделают! Мы быстро забираемся обратно в лодку и с весёлым хохотом мчимся мимо грозящих нам дядек. А потом, не спеша, собираем вдоль реки выброшенные арбузы. Зелёные сразу тонут, а спеленькие все качаются на поверхности. Лагерь нас встречает восторженными криками. Арбузы, правда, быстро съедаются. Но разве это проблема? Через пару дней снова пойдёт баржа, а значит, лето продолжается…

Благодатное студенческое время быстро закончилось, и начались трудовые будни советского инженера-электрика по звукотехнике. Я получил направление на работу в киевский кинотеатр имени Довженко. До сих пор не могу понять, почему не попросил тогда помощи у отца Володи Прохоренко? Он бы с радостью помог мне выбрать первое рабочее место по душе. Этому вопросу нет ответа и поныне. В общем, трудовую деятельность я начал самостоятельно, без помощи влиятельного старшего товарища.

В кинотеатре моё появление сразу же было принято в штыки. Технический руководитель кинотеатра невзлюбил нового работника и настроил против меня весь технический персонал, находящийся у него в подчинении. Все получили указание строить мне козни и вставлять палки в колёса. Я долго не мог понять причину такого злобного отношения к моей персоне. А потом мне тихо шепнул на ухо один знакомый, вращающийся в сфере кинопроката Киева, что мой руководитель без высшего образования, а я — с высшим. Это оказалось главной причиной его ненависти ко мне. Он считал, что меня специально направили в кинотеатр, чтобы в дальнейшем поставить на его место. Поэтому им и его подчиненными велась активная работа по форменному издевательству — на моей смене часто пропадал звук, исчезало изображение, что-то постоянно перегорало, рвалась плёнка, и выходило из строя оборудование. Меня это доводило до белого каления, но сделать я ничего не мог. Я не имел права уволиться, так как это было официальное распределение. Но и технорук не мог меня уволить, как молодого специалиста. Мы были вынуждены сосуществовать один возле другого. В такой атмосфере ненависти и подлянок я проработал почти год, когда произошло вопиющее событие, в корне изменившее мою дальнейшую жизнь.

В то время перед показом каждого фильма обязательно демонстрировался какой-нибудь киножурнал. В основном это были документальные ленты про успехи на производстве, отчёты об очередном съезде Партии или выступления членов Политбюро, сопровождающиеся бурными овациями. После демонстрации киножурнала оптические насадки на оборудовании менялись на другие, и основной фильм шёл на широком экране.

Как-то раз на моей смене киномеханики решили устроить очередной саботаж. Они не сменили оптическую насадку, якобы забыв, и запустили киножурнал. В киножурнале демонстрировался Пленум Партии, сопровождавшийся выступлением членов ЦК Политбюро. Из-за неправильной насадки все члены Политбюро появились на экране в виде вытянутых тощих глистов. Публика выла от смеха! Но мало того. Чёрным косметическим карандашом кто-то замазал оптическую линзу, читающую звук! Тощие глисты в костюмчиках и очочках, разевая вытянутые рты, с огромным трудом исторгали мычащие нечленораздельные звуки. Зал просто ревел от хохота!

В это время я шёл по коридору и с удивлением услыхал мощный гогот, доносящийся из зрительного зала. Мне стало интересно, что же так развеселило публику в выступлении руководящих товарищей, заглянул в зал и остолбенел от увиденного и услышанного. «Всё, — была моя первая мысль, — карьере конец. Здравствуй, тюрьма. Меня посадят за издевательство над партийным руководством. Это же антисоветчина чистой воды». Я как вихрь ворвался в кинопроекционную и отключил киноаппарат. Экран погас, а зал взорвался свистом недовольства.

— Ты что творишь? — с криком подскочил ко мне технорук. — Кто позволил тебе останавливать демонстрацию фильма?!

— Вы что, не видели, что демонстрируется? — Я попытался его урезонить. — Там же полная тарабарщина!

— Да кто ты такой, чтоб тут указывать! — продолжал кричать на меня технорук.

Он был здоровенным мужиком, выше меня на голову, и своим криком и внешним превосходством должен был психологически сломать меня. За его спиной стояли киномеханики и нагло ухмылялись. Тогда я сообразил, что это не случайность, а сознательная гадость. Но технорук даже не подозревал, с кем он связался. По настоятельному совету своего тренера Романа Александровича я совсем недавно ушёл из спорта, но в душе по-прежнему оставался бесстрашным дзюдоистом.

Как только до меня дошло, что всё специально подстроено, мной овладела ярость. Я схватил здоровенного технорука, погрузил его себе на плечи и со словами:

— Ну, падла, ты достал меня! — попытался выбросить в окно.

На его счастье киномеханики вовремя поняли мои намерения, вцепились в своего руководителя и буквально за ноги втащили обратно. Технорук позеленел от страха, киномеханики орали на меня благим матом. Думаю, зрителям в зале было не менее весело от наших криков, чем от ранее демонстрировавшегося киножурнала! А я уже не мог остановиться.