Нина Левина - Дзюдо и кино

Каюсь, был молод и горяч, но в тот момент не видел другого решения проблемы. Именно этот приём «выключить-включить» мне пришлось применить к бригадиру осветителей. К счастью, обошлось только разовым выключением. Придя в себя, он умолял меня простить его и клятвенно обещал, что бригада будет работать без саботажей и дополнительных денег.

— Ну смотри, сволочь, — пригрозил я ему, — в следующий раз, если вздумаешь мне угрожать, я тебя убью с первого удара и сброшу с крепостной стены! Понял?

— Понял, понял, — закивал бригадир.

На том мы и расстались. Но должен признать, во время съёмочного процесса бригада осветителей работала, как кремлёвские часы. Наш оператор нарадоваться не мог! Всё удивлялся, до чего ребята толковые и исполнительные! Ну а я в скором времени разобрался со сметой, кое-где смог сэкономить и начал осветителям понемногу доплачивать. Я ж не зверь какой! Я-то видел, что работа у них действительно очень тяжёлая…

Наконец, в Каменец-Подольский на съёмки приехал Ефим Захарович Копелян. А я после своей дерзкой выходки в аэропорту чувствовал неловкость — никак не мог себе простить грубого обхождения с артистом. И тут подвернулся случай, который помог мне полностью реабилитировать себя в его глазах.

Копелян прибыл только из Финляндии — там он снимался в каком-то фильме и получил в подарок от известного финского актёра финский нож и моднейшую рубашку. Весь вечер он хвастался в гостинице, показывая всем нож и рубашку, запечатанную в импортную упаковку.

Рано утром группа отправилась на съёмку, а вечером, когда вернулась в гостиницу, разразился скандал. У Копеляна прямо из номера украли его финский нож и рубашку.

— Как можно работать в таком коллективе? — громко, на всю гостиницу, вопрошал Ефим Захарович. — Вроде бы интеллигентные люди! А оказывается, среди вас — воры! Это немыслимо! Нет! Я не хочу работать с такими людьми!

Я понимал, что у него есть все причины, чтобы возмущаться, но переживал, что съёмочный процесс из-за такой неприятности может оказаться под угрозой. Поэтому решил взять на себя функцию Шерлока Холмса, завёл Копеляна в его номер и пообещал:

— Ефим Захарович! Завтра утром спокойно поезжайте на съёмки. А к вечеру я всё украденное постараюсь найти.

— Да разве тебе под силу найти? — Он смерил меня недоверчивым взглядом. — Ведь это же подарок от самого…

— Ефим Захарович, — я решительно прервал его причитания, — завтра вечером посмотрим, под силу мне найти украденное или нет.

Полночи я ломал голову, используя метод дедукции, и, кажется, нашёл решение. Утром выпроводил всю группу на съёмки, а сам задержался в гостинице, сославшись на какие-то административные дела. За ночь я всё обдумал, вспомнил, кто из персонала накануне не ездил на съёмочную площадку, взял в напарники администратора гостиницы с ключами и пошёл по номерам. Буквально во втором номере в одном из чемоданов я обнаружил аккуратно сложенные финский нож и рубашку. Вещи изъял, а с администратором договорился, что он ни слова никому об этом не скажет.

Вечером группа вернулась со съёмок. Я не сразу отдал найденные вещи Копеляну, а сначала показал их хозяину чемодана, в котором они были обнаружены. Им оказался молодой мальчишка, один из ассистентов звукооператора. Как только он увидел предъявленные доказательства, сразу же затрясся от страха, во всём признался и с ужасом ожидал расправы. Увы, а может и к счастью, но моя слава скорого на расправы бывшего дзюдоиста, уже бежала впереди меня.

— Ты отдаёшь себе отчёт, — начал я грозным тоном, — что кража — это уголовно наказуемое преступление? Ты отвечать готов?

Он испуганно затряс головой.

— Ты что, щенок, сделал? — продолжал я воспитательную работу. — Ты же всю группу поставил под подозрение! Ты это понимаешь?

Он кивал, понимая, что я прав на все сто.

— Но я поступлю так. Сдавать тебя мусорам я не буду. Не хочу ломать твою жизнь. Если ты не остановишься — ты её сам себе поломаешь! — У парня в глазах появилась надежда. — Но завтра утром ты собираешь чемодан и садишься в ближайший поезд на Киев. А по приезду немедленно пишешь заявление об увольнении. И чтоб духу твоего на киностудии больше не было! Всё понял?

Он понял и был счастлив, что так легко отделался. А мне было его немного жаль, но иначе я поступить не мог.

После этого я зашёл в номер Копеляна и торжественно вручил ему его вещи.

— Ну-у-у! Нашёл-таки! А я и не верил. Вот спасибо! Какой молодец! — Артист расплылся в счастливой улыбке. — А кто? Кто украл-то?

— Ефим Захарович, это не столь важно! Главное, что найденные вещи у вас! А человека бес попутал! Молодой, не удержался от соблазна! — Я не стал называть виновника этой истории. — Снимайтесь спокойно, он у нас больше не работает. А вы в следующий раз тоже, будьте поаккуратнее! А то ходили, хвастались вещами по всей гостинице! Вот человек и не устоял перед блеском заграничных вещей!

— Да, ты прав, конечно, — вздохнул Копелян.

— И, Ефим Захарович, я бы хотел ещё раз повиниться перед вами за тот инцидент в аэропорту!

— Да забудь, Серёжа! — воскликнул Копелян. — Давно простил и забыл!

Случился на этих съёмках инцидент, чуть не стоивший Ефиму Захаровичу жизни. По сценарию, доктор Григоренко, которого играл Копелян, должен был приехать на бричке, чтобы засвидетельствовать смерть комиссара Сергушина. Для этого эпизода в одном из близлежащих районных колхозов мы подобрали красивую смирную лошадку. И вот с этой лошадью всё пошло наперекосяк.

Лошадь оказалась любимицей колхозного бригадира, отвечающего за лошадей. Он с самого начала не хотел предоставлять её для съёмочной площадки. В первый день съёмок эпизода бригадир отпустил её с большой неохотой. Ну что такое первый день? Лошадку запрягли в бричку, и, аккуратно держа вожжи в руках, на ней несколько раз прокатился Ефим Захарович. Посмотрели, как животина себя ведёт, как смотрится в кадре, и вечером отправили обратно в конюшню.

В пять часов утра следующего дня мы со вторым администратором (в середине съёмок в штат добавили ещё одного администратора) приехали за лошадью в конюшню. Там застали бригадира, который наотрез отказался выдавать нам лошадь.

— Вы загнали коняку! Не дам! — кричал он. — Вона вид вчерашнего ещё не отошла! Лэдь дыхае! Ось, погляньте, вся мокрая и у мыле!

Я взглянул на лошадь — она и правда была мокрая и, слегка вздрагивая, поводила боками. Меня страшно удивило, как от нескольких пробежек с практически пустой бричкой лошадь могла так утомиться?! Вечером, когда её возвращали, она прекрасно выглядела. Я почувствовал какой-то подвох, и пока бригадир доказывал, какие мы живодёры второму администратору, тихонько вышел во двор конюшни. Недалеко заприметил одного из конюхов, подошёл к нему и сунул пять рублей в руку.