Екатерина Глаголева - Рокфеллеры

Джон Д., при всей своей осторожности, умел рисковать и был способен принимать нестандартные решения, благодаря чему, собственно, и выбился из сельских бедняков в миллионеры. Но это доступно единицам, иначе миллионерами были бы все. Приверженность Рокфеллера демократическому методу руководства созданной им компанией подверглась суровому испытанию: раз за разом на заседаниях правления консерваторы, возглавляемые «слабаком» Чарлзом Праттом, «воздевая руки в священном ужасе», восставали против его предложения арендовать земельные участки в Огайо. Наконец, когда Пратт, выведенный из себя упорством Рокфеллера, громко выкрикнул: «Нет!» — тот холодно ответил: «Я оплачу это усовершенствование из собственных средств под двухлетнюю гарантию». Цена вопроса составляла три миллиона долларов. «По истечении этого срока, — продолжал Рокфеллер, — в случае успеха компания возместит мне расходы. В случае неудачи я возьму убытки на себя». Это подействовало. «Если вы так считаете, давайте сделаем это вместе, — смирился Пратт. — Если вы способны пойти на риск, то и я смогу».

Начали скупать нефтеносные участки, строить цистерны, прокладывать трубопроводы в Лиму. В марте 1886 года Дэниел О’Дэй исследовал северо-запад Огайо в поисках подходящего места для нефтепереработки и выбрал саму Лиму, у которой пересекались четыре железные дороги. Всем местным бурильщикам он сразу заявил, что свою нефть они будут переправлять через его трубу, и вскоре заполучил 85 процентов «скунсовой нефти». Единственным конкурентом была «Сан ойл компани», основанная Дж. Пью в том же году.

«Лима, Огайо — очень милый городок с 12 000 жителей; совершенно естественно, что нефтяные месторождения и строительство нефтеперегонного завода вызовут здесь бум на рынке недвижимости», — писал Джону Д. брат Фрэнк, которого тот сделал вторым вице-президентом «Стандард ойл Огайо», создав этот пост специально для него. После банкротства «Пионер ойл воркс» (Фрэнк тогда разорился в четвёртый раз [11] «Не могу понять, почему злой рок и невезение преследуют меня во всём, что я имею», — хныкал Фрэнк в одном из писем Джону в 1884 году. В такие моменты он уже не задавался: «Пользуюсь случаем поблагодарить тебя и Уилла за большую доброту ко мне и соглашаюсь не браться ни за какое новое предприятие, не обсудив его прежде с вами». Однако в том же году Фрэнк отплатил Джону злом за добро, выступив свидетелем на слушаниях в конгрессе по поводу железнодорожных тарифов и выдвинув обвинения против «Стандард ойл». ) Рокфеллер не стал покупать этот завод у Фосетта, а просто взял брата к себе на работу. Фрэнк сразу же этим воспользовался для извлечения личной выгоды, наплевав на корпоративные интересы: нахально попросил у брата денег на спекуляции с недвижимостью в Лиме, намереваясь взвинтить цены в тот самый момент, когда «Стандард ойл» собиралась делать там инвестиции! Вицепрезидентом «Стандард ойл Огайо» был полковник Уильям Томпсон, зять Джонсона Кэмдена, занявший этот пост после окончательного поглощения компании «Кэмден консолидейтед ойл» в 1881 году. У Фрэнка сразу не сложились с ним отношения, тем более что во время Гражданской войны Томпсон воевал за южан. Целый год они вели свою «гражданскую войну»: Фрэнк саботировал распоряжения Томпсона и писал Джону, что тот властолюбив и нечист на руку. Томпсону не составило бы большого труда выжить Фрэнка, но он действительно был умён: предоставил младшему Рокфеллеру всю полноту власти в Кливленде, а сам уехал в Нью-Йорк, возглавив комитет по внутренней торговле. Кливленд, колыбель «Стандард ойл», был теперь всего лишь перевалочным пунктом и производственным центром, все главные решения принимались на Бродвее, 26. Фрэнк начал слать брату жалобные письма о бесперспективности своего положения; Джон, доведённый до предела, обращался к нему теперь не «дорогой брат», а «уважаемый сэр», а подписывался «Джон Д. Рокфеллер, президент». Все полномочия Фрэнка постепенно перешли к секретарю «Стандард ойл» Фергусу Сквайру, который руководил филиалами и стал директором трубопровода в Лиме. Фрэнк же, переругавшись со всеми сотрудниками, превратился в балласт; все в конторе понимали: его здесь держат только потому, что он — Рокфеллер, и даже тысяча опровержений с Бродвея, 26, не поколебала бы этой уверенности.

В январе 1887 года доктор Стронг возобновил наступление на Рокфеллера, боясь, что Господь призовёт его к себе раньше, чем он осуществит свою образовательную миссию. Нарушить долгое молчание его побудили слухи, что Баптистский университет собираются открыть в Чикаго. Вернее, там уже был небольшой университет, основанный в 1856 году, но 30 лет спустя над ним нависла угроза закрытия из-за долгов и дурного управления. Выпускники, пытаясь спасти альма-матер, обратились к Рокфеллеру, которого как раз в этот момент снова осаждал Огастус Стронг. Джон Д. отделался очередной полусотней тысяч на Рочестерскую семинарию и, чтобы не слишком огорчать будущего родственника, предложил совершить летом совместное путешествие по Европе с Чарлзом и Бесси. Стронг ухватился за это предложение, намереваясь дожать Рокфеллера по пути — с парохода он никуда не денется.

Четвёртого февраля конгресс принял закон о торговле между штатами, имевший целью устранить дискриминацию и протекционизм в отношении железнодорожных и вообще транспортных перевозок; следить за его выполнением должна была Комиссия по торговле между штатами. Сенаторы Пейн и Кэмден голосовали против, но провал этого закона не был одним из главных приоритетов треста: «Стандард ойл» даже утверждала на словах, что приветствует равные условия и больше не примет никаких скидок. На самом деле компания успела подготовиться: ещё год назад полковник Томпсон провёл переговоры с руководством железных дорог, и теперь свои скидки трест получал за счёт бухгалтерских ухищрений: по одной статье платили, сколько требуется, зато из другой удерживали. Всё шло хорошо; Фраш добился частичного успеха с очисткой лимской нефти... Но в мае Рокфеллеру пришлось провести целую неделю в битком набитом зале суда в Буффало, выступая свидетелем по делу шестилетней давности.

В Рочестере, штат Нью-Йорк, был нефтеперегонный завод «Вакуум ойл», принадлежавший Хираму и Чарлзу Эверестам, отцу и сыну. В один прекрасный день Джон Арчболд вызвал Хирама Эвереста в кабинет Рокфеллера и спросил его без обиняков, сколько он хочет за свой завод. Тот сказал, что завод не продаётся; на это Арчболд расхохотался, а Рокфеллер мягко похлопал гостя по колену и спросил: «Мистер Эверест, вам не кажется, что вы совершаете ошибку, вступая в борьбу с молодыми, деятельными людьми, желающими развивать всю нефтяную индустрию?» Со временем Эверест понял, что плетью обуха не перешибёшь, и продал свою фирму Генри Роджерсу, Джону Арчболду и Эмброузу Макгрегору, но при этом по-прежнему управлял заводом вместе с сыном.