Феликс Хартлауб - В особо охраняемой зоне. Дневник солдата ставки Гитлера. 1939– 1945

К северу от Парижа на вершине холма лежит городок Монморанси. Отсюда хорошо просматривается поросль каштанов с их серебристыми стволами и узенькими маленькими листочками. Кое-где видны заросли молодых дубов с хрустящими волнистыми листьями медных тонов. А над всем этим возвышаются могучие кроны одиноко стоящих дубов.

Чувствуется присутствие самовольных порубщиков, под ногами которых потрескивает земля и ломаются ветки. Доносится едва уловимый запах дыма от разведенного где-то поблизости костра.

А вот и открытый участок. Виднеются пеньки от срубленных каштанов, аккуратно сложенные в одном месте стволы деревьев и кустарники, сквозь которые едва пробиваются слабые отвесные лучики полуденного солнца. В небе же медленно проплывают тучи, отбрасывая широкие фиолетово-коричные тени, которые порой сливаются с лесом.

Светлые места еще по-зимнему бледные, и при взгляде на лежащие тени по телу невольно пробегает озноб, тогда как вид светлых краев облаков создает ощущение жара.

Места скопления дыма смотрятся как оплоты темноты и состоят из двух групп. Одна из них находится в районе Северного и Восточного вокзалов, где висит облако густого, медленно растворяющегося в воздухе желто-коричневого дыма. Другая же находится ближе и заметно западнее, наползая на Сен-Дени. В то же время некоторые клубы дыма бессильно опускаются на землю, так никуда и не уплыв.

Видна и часть канала. В полуденном мраке свинцовым цветом блестит лента реки Сена. В центре же просматриваемой местности лежит район Бют-Монмартр, заметно выделяющийся на общем фоне города. На вершине холма Монмартр, в самой высокой точке Парижа, виднеется притягивающая к себе свет базилика Сакре-Кёр, или «Святое сердце Иисуса», но отсюда подробности рассмотреть трудно. Лишь почему-то кажется, что это ослепительно-желтое мраморное сооружение напоминает обледенелый термитник.

Широкие белые стены набережной выложены из крупнопористого белого камня. Северная сторона острова Сите, в восточной части которого расположен собор Парижской Богоматери, находится в тени. К парапету прислонен бесхозный мольберт. Уровень воды в Сене сильно понизился, и пустые ниши моста через нее смотрятся несколько зловеще. При этом мост, соединяющий два острова, вообще обрушился, а облицовка набережной напротив него начала отваливаться. В середине же реки образовалась своеобразная перемычка из деревянной платформы – там что-то строится.

На реке неподвижно застыла плоская лодка с маленьким красным парусом. Вода мутная и какого-то зеленовато-коричневого цвета. Чтобы до нее достать, рыбаки на берегу вынуждены опустить свои удочки вертикально вниз по отношению к причальной стенке. В общем, стало ощущаться приближение засушливого лета.

Виднеются тесно прижавшиеся друг к другу башни замка Консьержери, и на свету их шиферные конусы тускло блестят. Над ними же на небе образовались величественные башни из облаков. На острове Сите хорошо просматривается Отель-Дьё де Пари («Парижский божий приют»), хранящий память о тысячах инвалидов, сырости, холоде и черноте.

На этой стороне в подворотнях ощущаются волны дующего с реки холодного ветра, тогда как на противоположном берегу за особой стенкой набережной люди греются на солнышке. Там же, на противоположной стороне, виднеется церковь Сен-Жерве. Правда, отсюда просматриваются только ее крутая шиферная крыша и фронтон поперечного нефа, которые возвышаются над группой высоких, но скромных домов возле набережной. Спереди крыша церкви как бы приклеивается к фасаду в стиле барокко, а за клиросом круто обрывается вниз.

В большинстве домов только по два-три окна, причем все фронтоны находятся на одном уровне. Поэтому можно одновременно в них наблюдать суетящихся людей.

Крыши же очень неохотно расстаются с вертикальными линиями, стараясь выровнять их массивными печными трубами, и на пути к коньку на них наблюдается один или два излома. Подходы же к крышам расположены на разной высоте. Они довольно пестрые – много оттенков белого, оранжевого и зеленого цветов.

Решетчатые ставни в окнах, щели которых заткнуты бумагой, выполнены тоже в белых тонах. И вся эта светлота при палящем, как перед грозой, послеполуденном солнце только оттеняет глянцевую пыль, которой наполнено голубое весеннее небо.

Над крышей возвышается широкая и низкая башня с двумя рядом расположенными окнами, рассмотреть которые мешают три акустических экрана.

Все сверкает, слепит и одновременно парит, наполняя воздух какой-то золотистой дымкой, о которой нельзя сказать, вызвана ли она холодом или теплом. От нагретых камней поднимаются испарения, к которым добавляется дымка над рекой.

Пестрые магазинчики на первых этажах, где в витринах сверкают бриллианты, выставлены шляпы, зонтики и другие атрибуты красивой жизни, наполовину скрыты белым камнем стенки набережной. При этом приглушенная желтизна стволов платанов, ветки которых только-только стали покрываться первой зеленью, растворяется в цвете фронтонов домов.

Башня же Сен-Жак смотрится несколько изолированно, как некая реликвия, возвышающаяся над высокими домами на набережной де ла Межиссери (Кожевенной набережной). Ее угловые столбы и серебристый отблеск напоминают одеревеневший и увядший чертополох в форме ювелирного изделия. В мозгу возникает также образ обтесанного ветрами кораллового рифа, увенчанного с левой стороны высокими статуями святых, стоящих в нишах этой башни.

Высокие дома, соединенные, как поясом, узким балконом и стоящие под одной выполненной в виде свода цинковой крышей, к которой притулилось до трех рядов окон мансард, образуют единый элегантный комплекс, соединяющий в себе золотистый, серый и синий оттенки.

В одном из открытых окон виднеется фигура ухоженного седовласого мужчины в панаме и коричневой бархатной куртке, смотрящего сквозь выхваченные лучами солнца частички пыли на противоположный берег. Чувствуется, что в жилищах все еще холодно.

Взгляд невольно задерживается на колоннадах вокруг Центрального рынка и скользит дальше к фасаду церкви Сент-Эсташ (Святого Евстафия). Одна фланкирующая башня застряла на уровне среднего фронтона, вторая тоже осталась недостроенной и смотрится как жалкий обрубок, обшитый деревянным каркасом.

Большое расстояние между обеими башнями и плоскость фронтона создают впечатление, что видишь широкую поверхность седла на крупе лошади, где башни служат опорами для рук. Между ними, как и у церкви Сен-Сюльпис (Святого Сульпиция), располагается большое открытое пространство, над которым на северо-восток проплывают огромные влажные тучи, похожие порой на нагнувших голову с курящимися гривами и лбами монстров с большим брюхом. Небо же между ними выглядит немыслимо высоким и особенно насыщенно-синим, где далеко-далеко образуются перистые облака, несущиеся в обратном направлении.