Иван Просветов - Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова

17 июля 1937 года Игнатий Порецкий передал через парижское полпредство пакет в Москву.

«В ЦК ВКП. Письмо, которое я вам пишу сегодня, я должен был написать уже давно, в тот день, когда “шестнадцать” были убиты в подвалах Лубянки по приказу “отца народов”. Я тогда молчал, я не поднял голоса протеста и при последующих убийствах, и за это я несу большую ответственность. Велика моя вина, но я постараюсь ее загладить, быстро загладить и облегчить этим свою совесть. Я шел вместе с вами до сих пор – ни шагу дальше. Наши дороги расходятся! Кто теперь еще молчит, становится сообщником Сталина и предателем дела рабочего класса и социализма».

Адресат не затянул с ответом. Вечером 4 сентября неподалеку от Лозанны полицейские обнаружили изрешеченное пулями тело мужчины, в котором опознали разведчика-невозвращенца Рейсса.

Вальтер Кривицкий, опасаясь за свою участь, запросил у французского правительства политического убежища. Его заявление цитировали газеты:

«Встав перед выбором, идти ли мне на смерть вместе со всеми моими старыми товарищами или спасти свою жизнь и семью, я решил не отдавать себя на расправу Сталину». [286] В.Кривицкий. Я был агентом Сталина. М., 1991. С. 270, 278–279.

Сразу два бывших куратора деятельности агента Ганса оказались «предателями». Вопрос о приеме в партию сразу завис – пока по формальной причине: минус одна рекомендация. Оформление звания тоже притормозилось. Тем не менее, Быстролетова привлекли к важному делу. Слуцкий по указанию Сталина формировал специальные курсы для подготовки разведчиков – Школу особого назначения НКВД. Пока готовилось ее открытие, опытные нелегалы составляли учебник, и Быстролетов написал две главы – «Конспирация» и «Легализация».

Знал ли он об убийстве Порецкого? Возможно, поскольку общался в Москве с Леппиным, причастным к организации покушения. Швейцарская полиция, расследуя убийство совместно с британскими спецслужбами, предположила, что Йозеф Леппин – по всей вероятности, агент Пауля Хардта, – выманил Рейсса на доверительную встречу в Лозанну. А утром 4 сентября сообщил ему телеграммой о переносе встречи на несколько дней. У НКВД нашлась другая приманка – Гертруда Шильдбах, давняя подруга Порецкого, которую сопровождал киллер с паспортом на имя Франсуа Росси. Они остановились в одном отеле и оба не вернулись в день убийства, бросив свои вещи. Леппин объявился в Лозанне утром 5 сентября и тем же вечером поспешно съехал из гостиницы. [287] National Archives. KV 2/1244. P. 89а, 99а. Это было последнее дело Пепика перед приездом в СССР.

В сентябре Быстролетов отдыхал в санатории НКВД в Хосте, а затем отправился в Карелию. Начальник ИНО готовил Ганса к новому заданию. Ему сделали паспорт на имя Джона Венто – уроженца Финляндии, гражданина Канады с 1913 года, женатого на Айли Венто из Чехословакии. Датой выдачи документа выбрали 28 сентября 1932 года. Отдельная запись сообщала, что у супругов Венто есть пятилетний сын Энсио. Фотография мальчика была вклеена в паспорт – как известно, семейные люди с детьми вызывают больше доверия. Личность господина Венто была удостоверена подписью сэра Брабазона, генерал-губернатора Канады (к тому моменту ушедшего в отставку).

«Так как паспорт, по которому мы должны были выехать в Японию и дальше, был канадский на имя инженера-лесовика, то нас отправили в Карелию для ознакомления с лесными разработками и заготовления фотографий, нужных для наших чемоданов при осмотре границы и на случай негласного обыска в гостинице, – объяснял Быстролетов в «Путешествии на край ночи». – Мы снимались на фоне леса и бревен в канадских костюмах, с канадскими газетами или с банкой канадских консервов в руках». [288] Пир бессмертных. Т. I, С. 33.

Однако в паспорте в графе «Профессия» на самом деле значилось «Художник», и Мария Шелматова, вероятно, должна была остаться в Москве (ведь она не могла взять с собой фиктивного сына). В повести «Залог бессмертия» представлена иная версия:

«Я получил задание – под видом голландца выехать с женой в Нидерландскую Индию, купить там плантацию и вступить в голландскую профашистскую партию, затем перебраться в Южную Америку и вступить там в местную организацию гитлеровской партии, а затем, как фанатичный последователь фюрера, явиться в Европу, где на случай войны с Германией меня свяжут с очень важным источником в генштабе вермахта. В моем присутствии доклад об этом назначении сделал Н.И.Ежову начальник ИНО А.А.Слуцкий… Ежов внимательно выслушал, взял синий карандаш, размашисто написал на первой странице доклада: “Утверждаю”, потом сказал мне: “Мы даем вам наш лучший источник. Цените это… О матери не думайте – мы во всём ей поможем. Спокойно поезжайте за границу. Помните: Сталин и Родина вас не забудут”. Обнял, три раза поцеловал в губы и щеки. Я вышел взволнованный и воодушевленный». [289] Пир бессмертных. Т. II, С. 131.

Но у ИНО не было агента в германском генштабе. Самый высокопоставленный источник служил в гестапо – начальником отдела контрразведки на военных предприятиях. Имелся ценный осведомитель в отделе связи министерства авиации – в чине обер-лейтенанта. Связи с берлинскими источниками успешно поддерживал нелегальный резидент Василий Зарубин. Да и могла ли маска художника из Канады служить надежным прикрытием для разведработы в нацистской Германии? Возможно, Джону Венто предстояло ехать в Англию? После отъезда Малли, а затем и Дейча лондонская сеть, состоявшая из нескольких ветвей, осталась без куратора; легальному резиденту – атташе полпредства СССР – было не по плечу взять ее полностью на себя.

Долгая зарубежная командировка стала бы для Быстролетова спасением, несмотря на все ее риски. Однако богине судьбы надоело плести нить жизни потомка графа Толстого, и она отбросила пряжу в сторону, перепутав ее с нитями других таких же внезапных несчастливцев.

Партячейка московского авиационного завода им. Фрунзе решала вопрос чрезвычайной важности. Начальник цеха № 8 Давид Эвенчик был уличен в сокрытии своего эмигрантского происхождения и связях с врагом народа Чаромским. По правде говоря, Эвенчик ничего не скрывал, в отделе кадров имелись сведения: до 1925 года он жил в Чехословакии, окончил машиностроительный факультет Высшей технической школы в Брно, состоял в Союзе студентов-граждан СССР; оказавшись в Москве, получил направление в Авиатрест. На завод № 24 его взяли инженером-практикантом, а уже в 1931-м сделали замначальника механического цеха. Завод им. Фрунзе выпускал двигатели для самолетов, и работу его конструкторского бюро курировал Центральный институт авиационного моторостроения. Кто же знал, что главный конструктор ЦИАМ Чаромский – скрытый контрреволюционер и троцкист…