Евгений Беркович - Пятая жизнь. Предварительные итоги в вопросах и ответах

Вот о том, чтобы власть не была абсолютной и одной пропаганде всегда могла быть противопоставлена другая, и должны заботиться неравнодушные и ответственные люди.

Вы, я знаю, человек книги. Перевезли с собой, из Москвы огромную библиотеку. А как сейчас? Читаете бумажные книги? Каким видите будущее бумажных изданий?

Бумажные книги, конечно, читаю, но в основном в связи с моими историческими и литературоведческими штудиями. Домашняя библиотека, хотя и продолжает пополняться, давно достигла естественных физических пределов, накладываемых ограниченным объемом квартиры и подсобных помещений. Регулярно передаю часть книг в разные библиотеки, но не могу удержаться и продолжаю покупать новые.

Всего, что нужно для работы, конечно, не купишь, и тут выручает прекрасно организованная библиотечная система Германии. Я активно пользуюсь университетской библиотекой Ганновера и Центральной библиотекой земли Нижняя Саксония. Фонды у них значительные, но не это главное. Все серьезные библиотеки страны связаны между собой единой сетью, позволяющей искать нужную книгу сразу по всей стране. А если ты знаешь, какие страницы книги тебе нужны, можешь прямо через интернет заказать бумажную копию.

Библиотечные книги, которые я в данный момент использую в работе, размещаются у меня в специальном книжном шкафу, где, как правило, собираются вместе более сотни томов.

А книгами из интернета Вы не пользуетесь?

Четкая работа библиотек в Германии отчасти компенсирует трудность поиска книги в немецком интернете. В этом его существенное отличие от интернета российского. Читатель русского сектора мировой сети имеет в распоряжении десятки открытых электронных библиотек, содержащих сотни тысяч наименований книг. Авторское право еще не стало серьезным тормозом в получении нужной книги. Не задумываясь, любой школьник за секунды найдет в сети любой том русской классики, хоть Пушкина, хоть Толстого или Достоевского.

В Германии не так. Здесь книги, например, Томаса Манна, охраняются законом об авторском праве и не могут быть свободно выложены в сети для всеобщего пользования. Приходится либо покупать электронные версии, либо обращаться в традиционные библиотеки.

В университетской библиотеке Ганновера

К слову. Еврейская библиотека Ганновера, в создании которой я активно участвую, вошла в общегерманскую библиотечную сеть, так что весь ее фонд доступен для поиска любому пользователю интернета.

Бумажные книги, по моему мнению, еще долго будут верно служить читателям.

Какая, на ваш взгляд, самая большая опасность для человечества? Может оно деградировать и от компьютеров снова перейти к палке-копалке?

Об опасности я уже сказал: это тоталитарный режим в любой стране, где есть ядерное оружие, но отсутствуют или слабы демократические институты.

Вы много пишете о Холокосте, о праведниках, спасавших евреев. Между тем, Вы живете на территории Германии, страны, породившей «расовые законы против евреев», душегубки, крематории. Насколько я знаю, антисемитизм в Германии имеет давние корни. Сейчас, когда на ее территории снова сконцентрировалось порядочно евреев, не кажется ли Вам. что «инстинкты» у немецкого населения могут проснуться? У нас с Вами были на эту тему споры. Давайте вынесем их на люди.

В Еврейской библиотеке Ганновера

Этот вопрос мне задают практически в каждом интервью. Мои ответы есть в интернете, так что я не буду повторяться. Добавлю несколько общих соображений.

Человек живет в мире стереотипов. В принципе, стереотипы — это средство, позволяющее справиться со сложностью нашей действительности. Ведь самому разобраться во всех деталях каждой ситуации — человеку не хватит жизни. А придерживаясь того или иного стереотипа, он экономит время и силы, полагаясь на «общее мнение». Жить в мире стереотипов уютно и комфортно, не нужно самому мучиться с запутанными конфликтами, искать решения сложных проблем. Вот почему человек с большим трудом расстается с привычным стереотипом. Вспомните, как долго человечество верило, что Земля плоская.

Сам по себе стереотип может быть и хорош, и плох, все зависит от того, какое мнение он выражает. Если оно правильное, верно отражает действительность, то стереотип — полезен. Если же мнение ложно, то стереотип называется «предрассудком» и может стать причиной серьезных ошибок.

В 1907 году Томасу Манну, как и ряду других писателей и деятелей культуры, предложили высказаться о проблемах эмансипации и ассимиляции евреев. Ответ писателя вылился в эссе «Решение еврейского вопроса». Это название не имело тогда того зловещего смысла, который мы вкладываем в него сейчас, после Холокоста.

В первых же строках этого эссе Томас заявляет: «я убежденный и бескомпромиссный филосемит». В это легко можно было бы поверить, зная, что совсем недавно Томас взял в жены Катю Прингсхайм из известного в Мюнхене еврейского дома Прингсхаймов. Однако непосредственно после признания в филосемитизме автор начинает использовать в отношении евреев такие выражения, которые взяты, скорее, из лексикона антисемитов. Здесь и «безусловно деградировавшая и обнищавшая в гетто раса», и типичные для евреев, по мнению автора, такие черты, как «жирный горб, кривые ноги и красные, постоянно жестикулирующие руки, наглое и хитрое поведение»…

Очевидно, что автор «Будденброков» находится в плену господствовавших тогда антисемитских стереотипов. Не зря он за несколько лет до этого работал со старшим братом Генрихом в откровенно антисемитском журнале «Двадцатый век». И не избавился от этих предрассудков до конца жизни. Например, в своем последнем законченном романе «Доктор Фаустус», рисующем путь Германии к Третьему Рейху, персонажем, высказывающим откровенно фашистские, антигуманные взгляды выступает отвратительный тип, еврей доктор Хаим Брейзахер. Не нашлось у нобелевского лауреата по литературе в палитре красок, чтобы нарисовать иной образ типичного нацистского пропагандиста. Вот какова сила стереотипов, когда они выступают в роли предрассудков.

Это, конечно, очень интересно, но хотелось бы ближе к проблеме Холокоста.

Ваш «инстинкт немецкого населения» — точно такой же предрассудок, только зеркально отраженный. С таким предрассудком, действительно, легче жить, проще объяснить страшную Катастрофу европейского еврейства. Ибо иначе она представляется совершенно необъяснимой. Как могла самая цивилизованная в то время нация, давшая миру великих философов, композиторов, ученых, дойти до геноцида другого народа?