Ник Мейсон - Наизнанку. Личная история Pink Floyd

Название альбома «Atom Heart Mother» появилось в последнюю минуту. Срочно придумывая название, мы в поисках идей просмотрели вечерние газеты и увидели статью про женщину, которая родила ребенка после того, как ей подключили электронный кардиостимулятор. Заголовок этой статьи и дал нам название. Конверт с коровой стал вдохновенным шедевром Сторма и Джона Блейка – мы привязали изображение к альбому, дав частям «Atom Heart Mother» названия «Funky Dung» и «Breast Milky» [21] Зд.: «Чудной навоз»… «Грудное молочное» (англ.) . . Сторм вспоминает, что, когда он показал обложку в EMI, один начальник заорал: «Вы что, спятили? Вы желаете смерти нашей компании?..»

Тони Говард был не просто агентом под началом Брайана Моррисона – порой он выступал гастрольным менеджером и, что для агента необычно, ездил вместе с нами. В туре «The Division Bell» он сопровождал группу в роли исполнительного гастрольного менеджера – сглаживал ухабы и разруливал препоны, грозившие испортить нашу творческую карму…

После того как мы отпечатали «Atom Heart Mother» на виниле и пережили пасторальные приключения в Шептон-Маллете, следующее оркестровое исполнение этой композиции состоялось на втором бесплатном концерте, устроенном Blackhill в Лондоне. Мероприятие под названием «Lose Your Head at Hyde Park» [22] «Потеряй голову в Гайд-парке» (англ.) . , состоявшееся 18 июля 1970 года, обещало присутствие, помимо нас, Edgar Broughton Band, Kevin Ayers and the Whole World, Third Ear Band , а также «тысяч прекрасных людей». По сравнению с первым бесплатным концертом получилось не так спонтанно. Больше ограничений, более обширная закулисная территория и VIP-зона – иерархическая, как при дворе «короля-солнца». Не совсем тот шарм – или, может, это мы стали брюзгливее.

В тот месяц мы также повезли свое шоу в Европу. Худо-бедно справляться с оркестром мы уже научились. Однако по-прежнему оставалась куча возможностей для различных кризисов – так, на одном концерте в Ахене, прибыв и установив аппаратуру, мы обнаружили, что все партитуры остались дома. Тогда мы позвонили Тони Говарду в Лондон и возложили на него миссию доставить их следующим же самолетом. Твердо настроенные сохранить лицо, мы канителились, прикрываясь бесконечным саундчеком. Ну, зато наверняка поразили духовиков нашим стремлением к совершенству.

Затянувшуюся студийную работу над «Atom Heart Mother» мы прервали на краткие французские гастроли и воспользовались шансом познакомиться с Роланом Пети, директором «Марсельского национального балета». Несколько ранее Ролан связался со Стивом, предложил нам написать новую музыку для его труппы, и летом 1970 года мы уговорились ненадолго встретиться с ним в Париже по пути на каникулы, они же мини-гастроли на юге Франции. Тогда мы еще не знали, что сочетания работы и удовольствия следует по возможности избегать.

В четырех подержанных «и-тайпах» и одном «лотусе-илане» (еще один торговец автомобилями заприметил нас издалека) мы прогрохотали по длинным и прямым французским дорогам, оставляя в кильватере зловещие облачка голубоватого вонючего дыма. Затем мы провели встречу с Роланом – весьма продуктивную, не в последнюю очередь потому, что в официальный французский выходной он сумел в кратчайшие сроки найти нам с Роджером и нашим женам прекрасный отель с поистине потрясающим рестораном, где мы вечером поужинали.

Затем мы помчались дальше к Лазурному Берегу на рандеву с Риком и Дэвидом, которые не стали задерживаться в Париже. Первоначально мы остановились в отеле у моря в Каннах. Получился настоящий отпуск: мы учились кататься на водных лыжах под руководством могучего француза, который запросто удерживал учеников от падения. Колоссальный опыт этого мужчины по части водных лыж несколько портило слабое знание английского. Только позднее мы выяснили, что его настойчивое требование «не толкать» на самом деле означало «не тянуть».

Корова с «Atom Heart Mother» – некая Лулубелль III, обитательница Поттерс-Бар.

Затем мы отправились на Ривьеру и отыграли несколько фестивальных сетов в прелестных местечках, окруженных соснами, с видом на Средиземное море. После выступления на Антибском джаз-фестивале мы сняли просторную виллу близ Сен-Тропе, где основная бригада, группа и менеджмент (плюс семьи) могли жить, пока мы выступали во Фрежюсе и на других курортах Лазурного Берега. То были относительно низкобюджетные времена, и дом, который мы сняли, не выходил окнами на океан, а прятался на берегу, в самой гуще каких-то кустарников.

Несмотря на присутствие жен и детей, атмосфера далеко не всегда была домашней. Однажды я встретил пару странных дамочек, довольно подозрительно слонявшихся по вилле. Уже потребовав объяснений, я вдруг признал в дамочках Стива О’Рурка и Питера Уоттса, собравшихся на вечеринку в клуб «Сен-Тропе», – оба были в женской одежде. К счастью, я тогда страдал от пищевого отравления и солнечного удара, так что присоединиться к ним не смог. Колоссального успеха эксперимент по совместному проживанию не принес. Даже когда мы вчетвером путешествовали в тесной близости во время гастролей, атмосфера временами порядком накалялась, а тут, когда рядом было куда больше народу, трения возникали бесконечно.

Мои отношения с Роджером переживали фазу временного охлаждения. Проблема коренилась в более раннем инциденте, когда мы с Роджером и нашими женами невесть как затронули тему супружеских измен Роджера на гастролях. Роджеру трудно было перенести, что я поддержал женщин и тоже его осудил, – я и сам был не лучше, просто не признался. Не могу отрицать, что позиция моя была скорее двулична, нежели дипломатична, и Роджер отнюдь не сразу простил мне этот эпизод.

Джуди Уотерс припоминает укол зависти, который она испытала, когда мы с Линди изобрели какой-то повод, чтобы отбыть из Сен-Тропе раньше времени. Радостно всем помахав, мы залили еще несколько литров бензина в «лотус», который дымил все гуще, и рванули в Югославию…

Отдых и восстановление сил оказались довольно краткими. Последовавший почти сразу же за французским американский тур совпал по времени с выпуском «Atom Heart Mother», и мы сочли, что обязаны повторить свой оркестровый опыт. Дэвид и Стив вылетели в Нью-Йорк подбирать музыкантов – отдельные секции медных духовых и хора для Восточного и для Западного побережья; о концертах на Западе вещал сорокафутовый рекламный щит с коровой Сторма над Сансет-Стрип в Лос-Анджелесе. Американские сессионные музыканты, направляемые дирижерской палочкой Питера Филлипса, оказались талантливы и терпимы к разным музыкальным жанрам – я счастлив доложить, что с упрямством, бюрократизмом и залитыми пивом тубами мы не сталкивались.