Дженнифер Бернс - Айн Рэнд. Эгоизм для победителей [litres]

Лишь спустя несколько недель Рид подлил масла в огонь, прислав Рэнд пачку анонимных комментариев к её короткой статье «Учебник американизма». Рэнд написала её для The Vigil – официального издания Кинематографического альянса за сохранение американских идеалов, голливудской организации антикоммунистов, где она числилась членом правления. «Учебник» был очень небольшой статьёй и первой публикацией Рэнд, где она рассуждала о праве. Написанная в стиле трактата, статья определяла право как «санкцию независимого действия». Рэнд выдвинула светскую аргументацию в пользу естественных прав, которые «давались человеку по факту его рождения, а не в соответствии с каким-либо действием общества». Первостепенным в «Учебнике» был принцип неприменения силы – идея того, что «ни один человек не обладает правом инициировать физическую силу против другого человека» (чтобы подчеркнуть важность этой фразы, она выделила её заглавными буквами) [249]. Корни принципа неприменения силы, иногда именуемого принципом неагрессивности, можно проследить в трудах различных мыслителей, например Фомы Аквинского, Джона Лока и Герберта Спенсера. Поместив его в основу своей теории естественных прав, Рэнд вдохнула новую жизнь в старую идею.

По настоянию Рэнд Рид показал «Учебник американизма» членам FEE и некоторым инвесторам, каждый из которых был «человеком, занимавшим высокое положение в деловой и научной жизни страны». Принцип неприменения силы был инстинктивно принят Ридом особенно хорошо. Впрочем, большинство его друзей по FEE испытывали меньший энтузиазм. Рэнд не указала и не отстаивала свои базовые принципы, и по большей части то, что она написала, казалось читателям чистым предположением. «Её утверждение о том, что эти права даются человеку по факту его рождения, а не в соответствии с действием общества, – нелогичный жаргонизм, – написал один из них, добавив – если мисс Рэнд хочет убедительности, то должна освободиться от теологического подтекста». Другой неравнодушный «был приятно удивлён целями, которых она хотела достичь, но логическая составляющая её повествования кажется мне очень слабой». Читатели вроде этих считали, что Рэнд оставила без ответа жизненно важный вопрос: почему «ни у одного человека нет права инициировать физическую силу?» Из 13 читателей лишь четверо высказали одобрение этой работе в её нынешней форме [250].

Рэнд, видевшая себя помощницей в просвещении непросвещённых из FEE, была совершенно не готова к подобной критике. Она очень сердилась, когда говорила Риду, что его действия были «серьёзным ударом по моей личной целостности и критическим повреждением моей профессиональной репутации». Особенно в реакции читателей из FEE её злило то, что они восприняли её работу так, будто она искала финансовой поддержки. Она проинформировала Рида: «Я не пишу книги ради одобрения насчёт того, должна я публиковать их или нет, а моя профессиональная позиция не позволяет думать обо мне как об авторе, нуждающемся в финансировании проекта». Рид не только пренебрёг её «призрачным» статусом, но теперь ещё и понизил её рангом с учителя до ученика, «опорочив» её репутацию. Рэнд потребовала извинений и имена тех, кто писал комментарии к её труду. Рид отказался делать и то и другое [251]. Эту рану было уже не залечить.

Любое упоминание религии, морали или этики превращало её из тихони в яростную тигрицу.

Разлад Рэнд с Ридом сблизил её с Роуз Уайлдер Лейн, о ком она узнала от Изабель Патерсон. Они наладили письменный контакт после переезда Рэнд в Калифорнию, но лично никогда не встречались. Лейн, журналистка, писательница, обладала слегка социалистическим прошлым, а также была дочерью известной детской писательницы Лоры Инглз Уайлдер. Несмотря на то что это было неизвестно общественности, Лейн, по сути, была соавтором бестселлера «Маленький домик в прерии». Она деликатно вплетала свои либертарианские идеи в ностальгические книги, наполняя вымышленные патриотические речи рассуждениями на тему свободы и ограничения полномочий правительства, вырезая старые примеры государственной благотворительности своей матери [252]. В 1943 г. она выпустила «Открытие свободы» – исторически обоснованную аргументацию в пользу индивидуализма.

Как Патерсон и Рэнд, Лейн совсем не была склонна к компромиссам любого рода. По воспоминаниям одного из друзей, «Роуз сразу начинала говорить о дохлых крысах, что вот ты испечёшь великолепный вишнёвый пирог, начнёшь отрезать кусочек и в середине увидишь дохлую крысу. Она думала, что Роберт Тафт, поддерживающий правительственную программу образования, был этой самой дохлой крысой» [253]. Логично, что Лейн сопереживала злости Рэнд. Она сказала, что проблема Рида была простой: «У него просто нет достаточно ума для того, чтобы понять абстрактный принцип; у него нет постоянного стандарта измерений». Лейн перечислила его многие интеллектуальные недостатки, но защищала его от злого умысла. Рид также проигнорировал совет, который она вместе с Изабель Патерсон дала ему, сказала она Рэнд, хотя его нарушение договора «было поводом для самого безграничного возмущения» [254]. Благодарная за понимание, Рэнд отправила Лейн копию предосудительного письма, которое она послала Маллендору.

В отличие от Патерсон и Рэнд, которым нравилось общаться лично, Лейн была домоседкой, распространявшей своё влияние с помощью множества корреспондентов. Она была гуру для Джаспера Крейна, зажиточного руководителя DuPont, финансировавшего многие либертарианские нужды, и много переписывалась с Фрэнком Мейером, который позже станет влиятельным редактором National Reciew. Лейн много лет работала с Фондом Волкера, оценивая идеологическое соответствие потенциальных заявителей. После смерти Альберта Джея Нока она заняла место в редакции издания Национального экономического совета Review of Books, небольшого и высылаемого по большей части только корпоративным подписчикам. В либертарианском мире Лейн была той, с чьим мнением было принято считаться. Фактически она играла роль, к которой стремилась Рэнд: учительницы и советницы, мнение которой хотели получить многие.

Рэнд ясно понимала, что рецензии Лейн могут повлиять на её репутацию. В конце 1945 г. она инициировала переписку, написав Лейн о просьбе упомянуть «Источник» в Review of Books. В своём первом письме Рэнд была вежлива и даже льстила. Она признавала Лейн равной себе интеллектуалкой: «Это такое редкое удовольствие, читать такие умные книжные рецензии». В следующем году Рэнд прислала Лейн свой «Учебник американизма» и ответила на некоторые коррективы, предложенные Лейн [255].

Как и в случае с Патерсон, Рэнд тестировала свои зарождающиеся теории на Лейн, в частности своё определение прав. Лейн заинтересовала теория естественных прав Рэнд, потому что она «сама не была уверена в определении прав. Является ли «право» чем-то, что существует в неизменчивой форме в природе четырёхмерного мира?». Она писала, что если права не являются фактом, как электроны, то они должны быть чем-то нравственным или духовным. Но тогда как они могут существовать в физическом мире, учитывая, что «кто угодно может вполне легко купить кого угодно»? Она пыталась найти такое обоснование права, «в котором не было бы того, что мне кажется заблуждением дуализма». Теория прав Рэнд или по крайней мере краткое упоминание о ней в «Учебнике» и ранних письмах, по-видимому, не решало проблему. Однако Лейн явно наслаждалась больше изучением идей, нежели поиском решений. Она признавалась: «Я всего лишь недотёпа, которая пытается думать» [256]. По её мнению, идеи Рэнд были провокативными, но не завершёнными. Впрочем, им хватало точек соприкосновения для продолжения переписки. На ранних этапах было достаточно того, что они обе соглашались с тем, что права человека нужно отстаивать.