Дженнифер Бернс - Айн Рэнд. Эгоизм для победителей [litres]

В Рэнд предприниматели увидели своего лидера, свой голос, который услышат остальные американцы. Полились рекой приглашения на симпозиумы и конференции. Рэнд выступила с речью на собрании Национального промышленного совета по «Этике капитализма» и три раза в течение недельного семинара Президентской ассоциации профессионалов – организации, входящей в состав Американской ассоциации менеджмента. Два профессора Школы бизнеса Колумбийского университета процитировали «Атлант расправил плечи» в своих учебных пособиях и пригласили Рэнд прочитать курс лекций на тему концептуальных и институциональных основ современного предпринимательства. Сообщество предпринимателей могло даже предложить Рэнд своего рода интеллектуальную платформу. Atlantic Economic Review, издание Школы бизнеса Джорджии, пригласило её участвовать в симпозиуме по «Человеку-организации» и попросили написать о «вере в современный менеджмент» [358]. Многие руководители, распространявшие отрывки «Атланта» или отправлявшие копии своим друзьям, стали дальше продвигать послание Рэнд.

Когда «Атланта» оценивали профессиональные критики, они по большей части не обратили внимания на важность роли предпринимательства и цельную философскую систему, которую Рэнд вплела в свою историю. Вместо этого они набросились на желчное порицание секонд-хендеров, воров, лодырей и других посредственностей. «Атлант расправил плечи» спровоцировал невероятное количество злобных нападок. Рецензии зачастую были скорее варварскими насмешками, нежели литературными оценками. New York Times Book Review, ранее хваливший «Источник», опубликовал разгромную статью бывшего коммуниста Грэнвилла Хикса, который заявил: «Так же громко, как мисс Рэнд заявляет о своей любви к жизни, нам становится понятно, что книга написана из ненависти». По большей части критики не были настроены непосредственно против политических или нравственных воззрений Рэнд и даже против её преклонения перед сверхчеловеком. Им не понравились её тон и стиль повествования. «Книга пропитана ненавистью», – писали в Saturday Review. Другие жаловались на повторы, мрачную серьёзность и абсолютное отсутствие юмора [359].

Критики также справедливо отметили, что наряду с почтительным изображением героев капитализма в «Атланте» прослеживается явно человеконенавистнический подтекст. Во многом этот роман стал итогом теории отвращения, которую Рэнд впервые сформулировала, когда жила в Крыму. Он также был кивком в сторону настроений её ранних незавершённых художественных работ. Рэнд снова выпустила всю желчь, что накапливалась в ней долгие годы. Это особенно сильно ощущается, когда на передний план выходит Джон Голт: текст словно говорит о том, насколько сильно Рэнд кипит от злости и разочарования, что даже выдвигает теорию заговора, в которой мир – поле брани между компетентностью и некомпетентностью. Голт вещает своим радиослушателям: «Тот, кому нас сейчас просят поклоняться, кто раньше казался Богом или королём, теперь нагое, чокнутое, безумное воплощение человеческой бездарности… Но мы… Мы – те, кто должен выстрадать вину способных: мы будем поддерживать его, как и все остальные, а его удовольствие будет единственной для нас наградой. Раз наш вклад больше всех, значит, мы менее значимы». В речи Голта читается манихейское мировоззрение Рэнд, здесь способная элита сталкивается с никчёмностью обычных людей.

Помимо идеи о заговоре, этическая революция Рэнд привела её к тому, чтобы рассматривать естественное человеческое сочувствие угнетённым как недопустимую черту характера тех, кого она помещала «на вершину пирамиды». Устами Голта Рэнд изменяет типичное понимание эксплуатации, утверждая:

«Человек, находящийся на вершине интеллектуальной пирамиды, больше других отдаёт тем, кто находится ниже него, однако не получает за это ничего, кроме материального вознаграждения, никаких интеллектуальных надбавок от окружающих, которые сделали бы его работу более ценной. Человек ниже, если предоставлен самому себе, умрёт от своей безнадёжной беспомощности, но не сможет ничего дать тем, кто выше него, получая при этом произведённые им блага. Такова природа «конкуренции» сильного интеллекта и слабого. Такова схема «эксплуатации», в которой вы проклинаете сильных».

В эти моменты Рэнд полностью отказывается от популизма и равенства, характерных для её предыдущих трудов, возвращаясь к терминологии ранних сторонников капитализма. И хотя она и не прибегала к явным биологическим метафорам, её аргументация похожа на пародию социального дарвинизма. «Атлант расправил плечи» стал злым отступлением от прежних утверждений о важности конкуренции, естественном интеллекте и возможностях обычного человека, о чём говорится в «Источнике».

Почему же за 13 лет всё так резко изменилось? Частично потому, что Рэнд вновь стала тяготеть к естественной динамике прокапиталистической мысли, отводившей особую роль и даже воспевавшей врождённую одарённость. Эти тенденции в рамках работ Рэнд подверглись утрированию благодаря её абсолютистскому мышлению и делению всего на чёрное и белое. Её мнение о «некомпетентных» было особенно суровым из-за разделения человечества на творцов, заставляющих мир содрогаться, и беспомощных идиотов, не способных позаботиться о себе. Такая двойственность вкупе с оценочными суждениями и послужила во многом источником негативного тона повествования. Поскольку Рэнд намеревалась продемонстрировать результаты приверженности неправильным идеалам, со своими персонажами зачастую она обходилась беспощадно, с наслаждением рассказывая об их трудностях. В одной сцене она со всеми подробностями рассказывает о пассажирах поезда, обречённых на смерть в результате жестокой аварии, ясно дав понять, что произошла она из-за идеологических ошибок. Отчасти такая злоба и стала причиной стольких негативных рецензий. В конце концов, не признавая безвозмездную помощь моральным долгом, она добровольно отказалась от традиционных вежливости и учтивости. «Атлант расправил плечи» требовал, чтобы его ценили за свои достоинства, но большинству критиков они не понравились.

Политика, без сомнения, тоже сыграла свою роль. Книга Рэнд была резкой критикой либеральной благочестивости. Ничто ей не нравилось больше, чем колкости в сторону своих антагонистов, и часто она действовала намеренно провокативно, даже оскорбительно. Один из персонажей утверждает, что Робин Гуд – «самый безнравственный и презренный из человеческих символов», который отбирает гуманитарную помощь для бедных стран и раздаёт её богатой элите. Другой персонаж, Маллиган по прозвищу Мидас, размышляет о «деньгах как корне всего добра» на протяжении нескольких страниц (387–391). Помимо этого, в «Атланте» были безнадёжные моменты, которые даже сама Рэнд называла «бестолковыми»: загадочные сигареты со значком доллара, которые курила элита, смертельная лучевая машина под контролем государства, тотем доллара перед Ущельем Голта, повторение вопроса «Кто такой Джон Голт?» [360]. Рэнд критиковали за отсутствие в «Атланте» юмора, но на самом деле она неплохо повеселилась в тексте. Просто либералы этого не поняли.