Дженнифер Бернс - Айн Рэнд. Эгоизм для победителей [litres]

Другие рецензенты также предпринимали тщетные попытки преградить объективизму путь. Гор Видал продублировал мнение Хука в Esquire, назвав Рэнд нечитаемой романисткой, которая «сильно тяготеет к простым людям, озадаченным организованным обществом». Его неодобрение было связано с тревогой за влияние Рэнд, поскольку Видал помнил, что во время своей кампании на выборах в палату представителей она была той самой писательницей, «которую люди знали и о которой говорили» [401]. Рэнд уже натерпелась нападок со стороны ведущих консервативных мыслителей, и теперь ей задавал трёпку либеральный истеблишмент. Newsweek, New Republic, America и Cristian Century – все начали выпускать грубоватые негативные рецензии.

Реакция на Рэнд в точности соответствовала схеме, установившейся много лет назад. С момента восхождения на политическую арену Джозефа Маккарти, знаменитого сенатора-антикоммуниста от штата Висконсин, у либералов появились проблемы с принятием легитимности консервативных идей. Знаменитая работа 1955 г. «Радикальные правые» задала тон отношения к либертарианству и антикоммунизму как к психическому синдрому, выражавшему паранойю или рвение к статусности [402]. Подобным образом либералы высмеивали Рэнд и её последователей, считая их отщепенцами, которым нечего предложить для развития интеллектуальной жизни нации. Впрочем, популярность Рэнд никак не пострадала даже от критики самых именитых членов истеблишмента. Чем больше блюстители респектабельности критиковали Рэнд, тем более привлекательной она становилась для консерваторов, любивших ни во что не ставить растущую популярность либерального порядка [403].

Уже привыкнув к негативным отзывам в прессе, в 1962 г. Рэнд с головой окунулась в реализацию двух новых проектов: «Новости объективизма» и колонку в Los Angeles Times. Её колонка едва ли просуществовала год до того, как её убрали по взаимному согласию. Рэнд сочла сложным укладываться в недельные сроки. Однако частый выход рубрики сподвиг её на изучение ряда тем, которые в противном случае могли ускользнуть от её внимания. Колонка Times вдохновила её на написание своих первых заметок об американской поп-культуре, занимавшей её с первых дней жизни в Голливуде. Она написала трогательный некролог о Мерилин Монро, назвав её «нетерпеливым ребёнком», источавшим «сияние невинной сексуальности… не совращённым виновностью» [404]. По мнению Рэнд, самоубийство Монро было знаком ненависти к ценностям, доминировавшим в то время. Тема культурного банкротства Америки становилась всё более выраженной в её трудах, её подкреплял интерес к современной философии и давняя травма от восприятия «Атланта».

В отличие от NBI, которым полностью владел Нейтан, «Новости объективизма» выходили при совместной работе Айн и Нейтана. Оба предприятия были неразрывно связаны друг с другом, разделяя одно и то же офисное пространство и сотрудников. Барбара была ответственным редактором, а сестра Нейтана, Элейн Кальберман, присоединилась к ним в качестве менеджера. Газета давала развитие амбициозным студентам NBI, которых теперь могли публиковать как объективистских авторов. В основном инициатива исходила от Айн с Нейтаном, но вскоре и остальные стали писать рецензии, эссе и рассуждения о культуре. Решение о публикации статей принимала Рэнд, которой нравилось редактировать их и формировать заявки. Её газета исполнила давнюю мечту ещё со времён кампании Уилки. Тогда она представляла издание, которое будет объединять оппонентов «Нового курса» и вдохновлять их на борьбу за капитализм. Спустя 20 лет она достигла своей цели.

«Новости объективизма» ознаменовали переосмысление Рэнд себя как публичного интеллектуала, готового комментировать актуальные события. В первом выпуске она объявила о том, что объективизм является философским движением с уникальной системой политических взглядов. «Объективисты не являются «консерваторами». Мы – радикалы, поддерживающие капитализм» [405], – объявляла она. Сами выпуски были небольшими. Их толщина варьировалась от четырёх до восьми страниц. В большинстве выпусков была заглавная статья за авторством Айн или Нейтана, рецензия на книгу, большая статья в рубрике «Отдел интеллектуального вооружения», где печатались ответы на вопросы читателей о применении принципов объективизма в реальной жизни, а также объективистский календарь с заметками об актуальных событиях. Почти все книги, на которые были написаны рецензии, имели уклон вправо или поддерживали объективистские принципы, хотя были и исключения в виде «Загадки женственности» Бетти Фридан – «яркой, информативной и резонансной работы в культурном плане» [406]. Среди прочих работ были «Разум и анализ» профессора Йельского университета Бранда Бланшарда, а также «Человеческая деятельность» Людвига фон Мизеса. Рецензии по большей части были беспристрастными, в них отражались и похвала, и критика, и, кроме того, в конце каждой рецензии книге выставлялась оценка по соотношению со стандартами объективизма. Благодаря длинным статьям Рэнд, которые зачастую были перепечатками её речей, подписчики могли сами проследить за развитием объективизма за пределами рамок, установленных в её романе.

У новой, бескомпромиссной и резкой Рэнд был талант попадать на главные полосы. По мере распространения своих идей она становилась предметом как насмешек СМИ, так и обожания ими. Майк Уоллес был среди тех, кто первым понял, что Рэнд была из «тех людей, которыми интересуются другие люди». После её появления на его шоу несколько его сотрудников приняли идеи объективизма. Один коллега вспоминал трансформацию Эдит Эфрон, которая «начала очень, очень странно рассуждать о психологии, искусстве и политике – такого я ни разу не слышал, и уж тем более от еврейки-интеллектуалки из Нью-Йорка. Я думал, она с ума сошла». Вскоре и другие медиа признали, что Рэнд привлекает людей. Она начала вести радиопередачу на частоте Колумбийского университета под названием «Айн Рэнд в кампусе», а также появилась на ток-шоу CBS «Большой вызов». В 1964 г. она дала интервью журналу Playboy, что тогда считалось великим достижением. В середине 1960-х Playboy был на вершине культурной влиятельности, публикуя серьёзные эссе и размышления наряду с фотографиями «подружек плейбоя». Хью Хефнер долгое время был поклонником Рэнд, а в журнале долгое время публиковался Элвин Тоффлер, относившийся к Рэнд с трепетом и уважением. Она даже посетила Playboy Club, о котором отозвалась как о «невероятном месте и блестящей затее» [407].

Невзирая на всё то внимание, что Рэнд привлекала к себе, ей оно не очень нравилось. Даже события NBI смущали её. Обычно она эффектно входила в помещение и шла через зал к сцене, наслаждаясь аплодисментами. Один студент сильно удивился, когда услышал, как Рэнд пробормотала: «Ненавижу это делать. Каждый раз, когда иду мимо всех, чувствую себя как невеста на свадьбе». В поездках она предпочитала, чтобы с ней был «Коллектив» или по крайней мере Фрэнк и Нейтан. Её муж вызывал удивление среди людей со стороны вроде Майка Уоллеса, который называл его «выхолощенным компаньоном» [408]. «Коллективу» было привычно молчание Фрэнка, но у других его пассивность вызывала тревогу за потребность Рэнд в доминировании. Немногие понимали, насколько важным было для Рэнд присутствие Фрэнка. Ради объективизма она была готова пройти все виды испытаний известностью публичной личности. Но ей нужен был Фрэнк, её надёжный щит от окружающего мира.