Дэниел Киз - Элджернон, Чарли и я [litres]

Вот почему я так упорно сохранял за собой права на телефильм.

Тем не менее некоторые известные импресарио вполне поддерживали Клиффа Робертсона – тоже считали, что прав на телефильм у меня нет. Я ведь подписывал контракт, когда не существовало ни телефильмов, ни телепрограммы «Фильмы недели». По специфическим законам индустрии развлечений, ставя подпись, я наверняка подразумевал (ключевое слово – «наверняка»), что оставляю за собой исключительно права на телепостановки.

Студия «Цитадел Интертейнмент» испросила моего согласия на съемки полнометражного телефильма; я обратился к Клиффу Робертсону на предмет «права первого отказа». Робертсон через поверенного заявил, что права принадлежат ему и в деле разрешения на съемки от меня, автора, ничего не зависит.

Через три года, с помощью «Цитадел интертейнмент», я вернулся в Беверли-Хиллз ради арбитражного разбирательства. Через десять лет после предыдущего разбирательства (которое касалось прав на мюзикл) я получил извещение:

«РЕШЕНИЕ АРБИТРА

Истец уполномочен демонстрировать, передавать права на драматизацию, а также использовать любыми другими способами произведение „Цветы для Элджернона“, созданное единоличным интеллектуальным трудом Истца, в соответствии с договором, заключенным со студией „Цитадел интертейнмент“.»

Дэвид Гинсберг, президент «Цитадел интертейнмент», в интервью журналу «Голливуд репортер» выразился следующим образом:

– Будучи не чужд юриспруденции, я верил, что мы получим права законным путем. Будучи не чужд творчеству, я мечтал заняться этим проектом – мечтал настолько горячо, что ничуть не сожалею о годах, потраченных на судебную тяжбу, которая разрешилась в нашу пользу.

Новый двухчасовой фильм, сохранивший оригинальное название, впоследствии был сочтен «Си-би-эс-ТВ» главным событием на телевидении по рейтингу Нильсена за февраль 2000 года. Мне очень понравился сценарий Джона Пилмейера, автора пьесы «Агнец Божий». А Мэтью Модайн, актер, выбранный на роль Чарли, вызывал мое восхищение еще с тех пор, как я увидел его в «Птахе» Алана Паркера. Основные съемки начались в апреле 1999 года – ровно через сорок лет после первой публикации рассказа в «Фэнтези энд сайенс фикшн».

К слову, роман «Цветы для Элджернона» никогда не попадал в список бестселлеров – просто потому, что продажи его растянулись на тридцать четыре с лишним года. И однако, пусть медленно, мои «Цветы» стали прорастать по всему миру. Так, издательство «Бэнтам букс» реализовало почти пять миллионов экземпляров в мягких обложках. «Цветы» подлежат обязательному изучению в школах любого типа на территории Соединенных Штатов.

В Японии продажи романа в твердой обложке (издательство «Хаякава паблишинг») достигли полутора миллионов экземпляров. В японских школах также изучают мой роман, причем и на японском языке, и на английском – дети учатся английскому на орфографических ошибках Чарли Гордона.

Роман издан на двадцати семи иностранных языках.

Все сорок лет, что минули с выхода рассказа, мне постоянно задают два вопроса: «Почему вы пишете книги?» и «Почему вы написали эту конкретную книгу?».

Помню, покойный Уолтер Тевис признался, что написал романы «Король бильярда», «Человек, который упал на Землю» и «Цвет денег» ради «славы, денег и любви красавиц». У меня причины другие; но как сформулировать ответ, чтобы он получился внятным и вразумительным? Пожалуй, настоящая книга и является попыткой ответить на вопрос «Почему?». Это – «Подводя итоги» от Дэниела Киза; Сомерсет Моэм их, итоги, тоже подводил.

Недавно мне достался совсем нежданный подарок – нечто связавшее меня с прошлым. И теперь я знаю, почему стал писателем.

В то утро, когда семидесятисемилетний Джон Гленн заодно с командой «Челленджера» и ведомством НАСА готовился к посадке шаттла на Землю, я готовился к Семнадцатой ежегодной конференции писателей, которая проходила всего в нескольких милях от мыса Канаверал, на космическом побережье США, во Флориде, а если точнее – в Коко-Бич. На моей совести был основной доклад мероприятия. Я корпел над докладом всю предыдущую ночь – и все-таки не сочинил эффектного финала. Удрученный и усталый, я сел завтракать. Тут-то и принесли пухлый конверт из коричневой бумаги.

В конверте, не сопровождаемые никакими пояснениями, обнаружились тридцать штук писем от школьников, которые прочли рассказ «Цветы для Элджернона» и пожелали выразить свои впечатления. Позднее я узнал, что все ребята были из выпускного класса средней школы, точнее, из двух параллельных классов для одаренных учащихся, и писали они в рамках соревнования. Я растрогался. Авторам трех лучших писем (их выбирали сами ребята) полностью оплатили поездку на писательскую конференцию – иными словами, право посидеть рядом со мной.

Дальнейшее получилось спонтанно. Уже на самой конференции, добравшись до конца доклада, я процитировал комментарий Уолтера Тевиса насчет «славы, денег и любви красавиц» – и стал читать вслух отрывки из писем, полученных всего за несколько часов до выступления.

«Уважаемый мистер Киз!

По примеру Чарли Гордона, вдохновившись его жаждой знаний, я тоже захотел получить все знания, какие только сумею. История Чарли очень быстро стала моим любимым литературным произведением. Я даже читал ее одному моему другу по телефону – так хотелось с ним поделиться… Мой друг слушал очень внимательно, не перебивал. Он вообще ни слова не говорил. Мне казалось, я его просто убаюкал. Прочитав последние слова… я спросил: „Почему ты молчишь?“ В трубке раздался всхлип, и сдавленным голосом мой друг произнес: „Никогда в жизни не слышал более трогательной истории“. Мы поговорили несколько минут, и мой друг признался, что страдал дислексией и знает, каково это, когда не умеешь делать то, что умеют все остальные. Еще он признался, что никому прежде об этом не рассказывал… Спасибо, что уделили мне время.

«Уважаемый мистер Киз!

Я с детства была очень способной – получала самые высокие отметки, участвовала в олимпиадах и все такое, – однако принимала свои успехи и легкость, с какой давалась мне учеба, как должное. Я не понимала, что это – дар свыше. Ни разу не задумалась, как же мне повезло родиться умной. Так было, пока я не прочла Ваш рассказ „Цветы для Элджернона“. Он оказал огромное влияние на мою жизнь, и теперь я стала иначе относиться к окружающим. У меня словно глаза открылись. Раньше я не осознавала, до чего жестоким бывает наше общество к людям с ограниченными интеллектуальными возможностями.

Есть один человек… он живет по соседству с моей бабушкой. По будням он ездит мимо бабушкиного дома на велосипеде – он работает в питомнике у своего брата, – так вот, этот человек всегда останавливается поговорить с бабушкой, если только замечает ее на крыльце. Ему за сорок, но у него ум как у ребенка. Каждый раз он улыбается, машет рукой и радостно кричит: „Привет, Руфи!“ (Руфи – так зовут мою бабушку.)