Тиффани Дженкинс - Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Какими бы странными и неортодоксальными ни были последние дни в этом реабилитационном центре, я понимала, что лучше места не найти. Чтобы иметь хоть какой-то шанс начать жить иначе, чем я жила прежде, мне нужно было остаться здесь достаточно надолго, чтобы услышать и понять что-то действительно важное.

Но если бы я знала, какие безумные события развернутся после этой ночи…

Наверное, я выкурила бы еще пару сигарет.

– Итак, девчонки, я уезжаю через пять минут. Чьей задницы не будет в автобусе, та останется здесь, – пошутила я, направляясь к двери.

Она заставила меня почувствовать себя кому-то нужной, а это было чувство, которого я не испытывала давным-давно.

Прошло почти два месяца с тех пор, как я едва не ушла из «Горизонтов», и с той ночи случилось немало всякого. Если бы Стефани не вышла за мной во двор, наверное, к этому моменту я уже была бы мертва.

На следующий день после моего несостоявшегося ухода Стефани вменила мне в обязанность возить девушек на утреннюю встречу «12 шагов». Все сочли ее сумасшедшей, поскольку меня только что выпустили из тюрьмы, да и в завязке я была не так долго, – но у нее был свой метод.

Она знала обо мне кое-что такое, чего я сама о себе не знала. Она понимала, что такая большая ответственность обновит мое ощущение самоценности, самостоятельности и самоуважения. Не думаю, что кто-нибудь другой поверил бы мне снова после того, что я натворила, так что ответственность – транспортировать одиннадцать зависимых на встречи и обратно – была поистине велика. Она заставила меня почувствовать себя кому-то нужной, а это было чувство, которого я не испытывала давным-давно.

– Чур, я впереди! – выкрикнула Ронда, проталкиваясь мимо всех и запрыгивая на переднее сиденье рядом со мной. – Привет, детка! – сказала она, захлопывая дверцу и протягивая руку к радиоприемнику. Ронда, прекрасная ямайская богиня с невероятной душой, стала одной из моих ближайших подруг. Она переключила радио на рэп и глянула на меня краем глаза с бунтарской усмешечкой на устах.

– Ронда! Фелисити же сказала – никакого рэпа. Можешь хотя бы подождать, пока мы не выедем на дорогу, а потом уже нарушать правила? – рассмеялась я.

Быть за рулем – это ответственность, и, увы, она часто ставила меня в положение «мамаши» для других девушек. Поскольку машину вела я, технически я и была «главной» с того момента, как мы выезжали из центра, и это было странное ощущение для человека, который продолжал оставаться клиентом реабилитационной программы.

– Бе-е, вот ты зануда какая! – надула она губы, переключаясь на христианскую станцию.

– Все сели? – спросила я, сдавая задом. Большинство девушек были еще полусонными, поэтому я восприняла их молчание как подтверждение того, что все на месте. Мы медленно выехали с подъездной дорожки, и в ту же минуту, когда колеса коснулись шоссе, Ронда врубила Ludacris на полную громкость и принялась бешено подпрыгивать в такт на переднем сиденье.

– А вот и они! – воскликнул Билл, исполнявший обязанности председателя собраний, приветствуя нас, когда мы гордо вошли в зал на утреннюю встречу и расселись по своим местам. Я улыбнулась всем знакомым лицам и ощутила огромное чувство благодарности. Каждое утро в половине восьмого мы входили в эту комнату. Одни и те же дружелюбные лица, один и тот же чуть теплый кофе, одна и та же общая надежда – еще до того как успевало встать солнце нового дня.

Было так приятно подчиняться заведенному порядку после многих лет, которые я прожила спонтанно, компульсивно и рискованно. Многие местные «старожилы» обвиняли меня в том, что я витаю в «розовых облаках» – это ощущение эйфорического блаженства, которое испытывают многие вновь прибывшие, обретая возможность выздоровления.

Но я знала, что дело не только в этом.

Я знала, что впервые за долгое время у меня наметился прогресс, и это было чертовски приятно.

– Меня зовут Стив, и я наркоман, – произнес Стив после того, как поднял руку, прося права голоса. Стиву было за семьдесят, и он всегда брал слово первым. Он словно каждое утро готовил новую изумительную речь, чтобы представить ее нам, и его слова чудесным образом помогали мне увидеть все в новой перспективе.

– Вот смотрю я на вас, юных девушек, сидящих здесь, – продолжал он, указывая на наш рядок, – и не могу не ощутить некоторой зависти. Мне семьдесят один год. Пять лет я не употребляю. А зависимым был пятьдесят лет. И чертовски многое упустил. Я упустил всё… – его голос надломился; было понятно, что его одолевают эмоции.

– Я потерял жену, когда однажды мое дерьмо встало ей поперек горла. Мои дети – взрослые люди, и они не разговаривают со мной больше двадцати лет… Проклятье, у меня есть внуки, которых я ни разу не видел!

Стив некоторое время стоял, опустив глаза, и в комнате воцарилась такая тишина, что, казалось, был бы слышен и звон упавшей булавки. Подняв наконец взгляд, он перевел его на меня и посмотрел мне прямо в глаза.

– Господи помилуй, вот что я скажу: я отдал бы все, что есть на этом свете, чтобы повернуть время вспять и войти в эту комнату тогда, когда мне было столько же, сколько вам. Тогда, может быть, мне действительно было бы чем гордиться в своем прошлом. Вы, девочки, достаточно молоды, чтобы все исправить, прожить жизнь и что-то с собой сделать. Не поступайте так, как поступал я. Делайте это сейчас, чтобы потом, когда вы будете в моем возрасте и станете вспоминать свою жизнь, не думать: проклятье… я всю ее потратила зря.

Меня словно громом поразило. На глазах появились слезы, пока я осмысливала то, что Стив только что сказал. Я представляла, каково это – дождаться старости и только тогда завязать… если еще доживешь. Я представляла, как мои дети становятся взрослыми и не разговаривают со мной. Одиночество, чувство вины – и ради чего? Ради мимолетного кайфа?!

Никогда ничьи слова не пробивали мою шкуру и не просачивались в мою душу так, как только что сделала речь этого мужчины.

Я слышала выступления других членов группы, когда они делились собственными частичками мудрости, но в голове у меня крутилось только то, что говорил Стив.

Это было оно. Это был тот самый момент.

Слова Стива в тот день изменили мою жизнь. Вселенная, видно, тщательно разработала великий план по пересечению наших путей, чтобы мы оба в тот день оказались в одном помещении. Высшая сила, какой бы она ни была, знала, что мне нужно было услышать то, что говорил этот мужчина.

«Вы, девочки, достаточно молоды, чтобы все исправить, прожить жизнь и что-то с собой сделать. Не поступайте так, как поступал я».

Когда все мы вернулись в центр после встречи, я бросила взгляд на часы и поняла, что через пятнадцать минут нам нужно выдвигаться в компьютерную мастерскую. Сразу по прибытии сюда меня шокировало то, что от нас, пациенток реабилитационного центра, требовалось работать с компьютерами и продавать их. Но когда прошло некоторое время и я увидела, сколько денег мастерская приносит программе, эта затея начала обретать для меня смысл.