Тиффани Дженкинс - Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Если бы она была выложена в интернет, я больше никогда не смогла бы показать свое лицо. Мне пришлось бы убить себя или как минимум бежать из страны и сменить имя. Моя жизнь была бы кончена.

Он пообещал мне выплатить за три пистолета четыре тысячи долларов. В Бога я не верила, но если Небеса подавали знак, который мне надо было увидеть, то это был он. Я поняла, что именно это и надо сделать. Такие возможности не подворачиваются просто так; это была судьба. Чтобы вернуть свою жизнь туда, где ей надлежало быть, я должна была продать это оружие.

Девятимиллиметрового в сейфе не было.

Я закрыла глаза и села на одеяло, чувствуя себя побежденной. Я не знала, сколько он даст мне только за два ствола, особенно учитывая, что он просил именно девятимиллиметровый. Я сказала, что есть такой; сучье племя, я могла бы поклясться, что такой у нас есть!

По лицу побежали слезы, когда я поняла, что все кончено. Время вышло, и теперь я никак не смогу расплатиться с Мичем. Я легла на одеяло и уставилась в потолок. Может быть, следовало бы просто рассказать Элиоту обо всем, психологически подготовить его к тому, что случится вечером. Сказать ему, что все наши отношения были ложью, потому что на самом деле я – наркоманка, дрянь. Дать ему знать, что я недостаточно сильна, чтобы победить своих демонов, и что я позволила им верховодить моей жизнью.

Сказать ему, что я годами, день за днем лгала ему, и каждый раз, когда он прикасался ко мне, по моим венам курсировал наркотик.

Мне придется поговорить с ним, разбить ему сердце и рассказать, что, вероятно, все его семейство, весь полицейский департамент и все остальные, у кого есть компьютер и пара глаз, скоро увидят секс-запись, которую я сделала шесть лет назад в состоянии наркотического опьянения. Может быть, если я сведу счеты с жизнью с помощью одного из этих пистолетов, мне не придется даже объясняться. Мич будет чувствовать себя слишком виноватым, чтобы опубликовать ее, и Элиоту так и не придется узнать всю правду о том, кто я есть на самом деле.

Горестный вопль вырвался из груди, и я замолотила по полу кулаками. Потом свернулась калачиком прямо рядом с пистолетами и уставилась в стену. Я смотрела на фотографию Элиота с матерью. Он улыбался. Ни один из них не заслужил того, что я сделала.

Глядя на фото, я вдруг заметила то, что заставило меня резко выпрямиться. Мать обнимала Элиота за талию, ее кисть оказалась рядом с бедром – бедром, на котором он носил свой внеслужебный пистолет.

Я подхватилась с пола, перепугав Тейтума, и понеслась в спальню.

Рывком выдвинула ящик тумбочки, и мои глаза заблестели от слез облегчения, когда я увидела девятимиллиметровый пистолет, который Элиот держал рядом с изголовьем. Я же знала, что у нас такой есть! Я медленно протянула руку и оплела пальцами холодную металлическую рукоять, подняла пистолет и прижала к груди. Теперь все будет хорошо. Все будет в порядке…

– Строго говоря, ты должна мне еще сотню, но я, так и быть, ее тебе прощу, – сказал Мич, складывая деньги в бумажник и засовывая его в карман.

– А теперь удали это гребаное видео, – рявкнула я.

– Ладно, ладно, детка. Знаешь, мне, вот честное слово, грустно с ним расставаться, оно на самом деле великолепно, – проговорил он, забивая пароль в телефон.

– Прекрати, – огрызнулась я.

Я смотрела на фотографию Элиота с матерью. Он улыбался. Ни один из них не заслужил того, что я сделала.

– Нет, серьезно, хочешь посмотреть его вместе со мной еще один, последний разок? То место, где ты занюхивала кокс с моего…

– Проклятье, удали это гребаное видео немедленно, у меня неподходящее настроение для этого дерьма! Я просто хочу, чтобы все это кончилось.

– Готово, – сказал он, показывая телефон, чтобы подтвердить, что записи больше нет.

– Теперь, пожалуйста, выметайся к черту из моей машины. И держись подальше от меня и моего парня. Я выполнила свою часть сделки, и если ты меня наебешь, то, клянусь богом…

– Расслабься, – перебил он. – Я не хочу разрушить твою жизнь, Тифф. Я просто хотел получить назад свои деньги. И теперь они у меня, так что мы опять друзья.

– Ладно, – проворчала я, заводя машину.

– На прощанье, – сказал он, сунув руку в карман, – вот, это тебе за беспокойство, – и с улыбкой протянул мне таблетку. – Скоро пообщаемся, – добавил он, захлопывая дверцу.

В тот момент, когда она захлопнулась, мне стало так легко, будто я наконец смогла сбросить с плеч рюкзак, набитый камнями, который таскала на себе много месяцев. Освобождение от этого бремени было сладким, как оргазм. Все кончено! Теперь я смогу сосредоточиться на том, чтобы привести свою жизнь в порядок и завязать; тогда обо всем этом можно будет забыть. После этой вот последней таблеточки я точно завязываю. Я усвоила урок.

Сворачивая к нашему району, я улыбалась. Мне не терпелось обнять Элиота. Мысль о том, что я могу в любой момент потерять его, была му2кой мученической. Впервые за долгое время мне не о чем было беспокоиться. Я глянула на часы и увидела, что уже почти половина восьмого; к этому времени он должен был быть дома.

Когда я свернула на нашу улицу, вся радость мгновенно улетучилась, и ее сменил ужас. Я приближалась к нашему дому, и казалось, что сердце вот-вот остановится.

Какого хрена на подъездной дорожке стоят три полицейские патрульные машины?

Подходя к двери, я прислушивалась, мечтая услышать смех. Может быть, он пригласил домой друзей и забыл предупредить меня? Дверная ручка лязгнула, когда я схватилась за нее неверной рукой.

Я открыла дверь. В кухне нарисовался незнакомый мужчина.

– Вы – Тиффани? – спросил он.

Не успев ответить, я услышала голос Элиота:

– Детка? – И он вылетел из-за угла, до сих пор в форме, и, похоже, испытал облегчение, увидев меня.

– Привет, а что случилось? – спросила я, оглядывая дом.

– Иисусе, я чуть не помер от тревоги. Звонил тебе сто раз, у тебя что, телефон выключен? – спросил он.

Я вытащила из сумки телефон и обнаружила, что в нем сел аккумулятор.

– Черт, малыш, прости, пожалуйста! Он сдох. Я не…

– Все нормально, главное, ты цела, – проговорил он, обнимая меня.

Я бросила взгляд через его плечо на незнакомого полицейского и могла поклясться, что он покачал головой, прежде чем уставиться в свой блокнот.

– Что происходит? – спросила я, и тут из коридора вышла женщина-полицейский.

– Я только что закончила снимать отпечатки в оружейном сейфе; отправим их в лабораторию, чтобы проверить, не удастся ли напасть на след, – сообщила она.

– Спасибо, Дарлин, я тебе очень благодарен, – сказал Элиот.

Я попыталась скрыть ужас, внезапно сковавший меня изнутри.

– Тиффани, я не хочу, чтобы ты нервничала, ладно? Но… сегодня кто-то вломился к нам в дом и украл часть моего оружия, – сказал он.