Тиффани Дженкинс - Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Я отвела взгляд и кивнула. Я боялась, что если стану смотреть ему в глаза, то он сможет увидеть в них сцену, которая снова и снова крутилась у меня в голове. Как я беру стволы. Заряжаю. Везу их к Лазарусу и раскладываю на кровати. Как отдаю ему запасные коробки с патронами, а потом ухожу с деньгами. Как улыбаюсь, выезжая на дорогу, потому что худшее позади.

Как я невероятно, потрясающе ошибаюсь. Худшее еще только начинается.

– Ладно, Тиффани, думаю, на этом все. Кстати, у вас-то ничего не пропало? Украшения, электроника, что-нибудь еще? – спросил он, поднимаясь с места.

– Честно говоря, у меня пока не было возможности посмотреть. В смысле у меня вообще мало вещей, но я могу сейчас по-быстрому проверить…

– Нет, не торопитесь. Проверьте потом и, если что-то обнаружите, дайте знать Элиоту, и мы добавим это в отчет. Мы собираемся провести рейд по ломбардам, на случай если этот кусок дерьма решит заложить оружие, так что заодно можем проверить их и на все остальное, если у вас что-то пропало.

– Отлично, – сказала я, с трудом сглатывая враз пересохшим горлом. Рейд по ломбардам. Черт!

– Что ж, спасибо, что уделили мне время, Тиффани. Знаете, вам очень повезло, – добавил он.

– Да. Повезло. Я рада, что меня здесь не было.

– Вот и я о том же. Вы взяли машину Элиота, чтобы встретиться со своим другом. Преступник видел вашу машину на подъездной дорожке – и все равно решил проникнуть в дом. Все могло обернуться намного хуже. Доброй вам ночи, – сказал он, помахав мне рукой, и ушел.

Когда последние детективы и помощники шерифа покинули нас и Элиот закрыл за ними дверь, я глубоко, от души, вздохнула.

– Пойду переоденусь и лягу, – сказал Элиот, проходя мимо меня в комнату. Лицо у него было, точно у маленького мальчика, у которого украли велосипед. Он был придавлен случившимся. Его глаза заблестели от слез, когда реальность произошедшего окончательно устоялась в сознании.

Я переоделась в пижаму и легла на кровать. Закрыла глаза. Услышала, как в ванной зашумела вода. Что я наделала? Они никогда не раскроют это преступление, потому что его совершила я. Не станут подозревать меня, потому что с чего бы невинной подружке копа мог понадобиться целый арсенал оружия? И что они, черт возьми, будут делать? Просто сдадут дело в архив?

Мы с Элиотом некоторое время лежали молча, моя голова покоилась на его обнаженной груди, а он смотрел в потолок.

– Я, бля, в бешенстве, – сказал он, нарушая молчание. – Мы купили этот славный дом, в этом славном районе. Мы вкладывали кровь, пот и слезы, стараясь сделать его своим собственным. А кто-то просто входит сюда, как к себе домой, и крадет мое. То, за что я вкалываю, как проклятый. На прошлой неделе кто-то спер клятые деньги из моего бумажника, а теперь еще вот это дерьмо. Я не понимаю, почему такое происходит с нами, Тифф. Какого рода урок хочет преподать нам Бог. Потому что, честно, я, бля, не догоняю.

Я хотела заговорить, но не могла найти слов. Я уже достаточно наврала и обманула достаточное число хороших людей для одного дня. Потому и промолчала.

– Ты знаешь, и… ты тогда сказала мне, что не стоит подавать рапорт о моем бумажнике и деньгах, и вот, честно, я теперь гадаю – может, следовало? Может, тогда и оружие мое никуда не делось бы, – проговорил он.

Бумажник… Я пыталась выбросить его из памяти. Почти не помнила, что делала в тот день. Я сидела на ксанаксе, и мною овладело отчаяние.

– Погоди, ты что, сказал сегодня копам о бумажнике? – переспросила я, внезапно запаниковав.

– Еще как сказал! И следовало сказать это раньше. В смысле, вот честное слово, у кого еще на одной неделе крадут значок и двести долларов, а через две недели взламывают дом? Должно быть, я здорово насолил кому-то в прошлой жизни, – пошутил Элиот.

Мне казалось, что я стою в одной из тех пресловутых комнат, где стены медленно смыкаются вокруг тебя с обеих сторон, и ты знаешь, что со временем они неизбежно встретятся в середине. Там, где ты стоишь.

– В общем, парни будут разбираться. Я дал им свой бумажник для анализа на ДНК, и еще они сняли отпечатки в патрульной машине. Посмотрим, связаны ли эти два дела, и тогда точно этот кусок дерьма будет наш… А пока я не хочу, чтобы ты беспокоилась, детка. Ладно?

– Ладно, – согласилась я, беспокоясь сильнее, чем когда-либо в жизни.

– Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось… Обещаю.

Он поцеловал меня в лоб, и по моей щеке скатилась слеза. Мне так отчаянно хотелось, чтобы эти слова были правдой. Но он не знал, не мог знать, что я – не та, кого нужно защищать.

– Детка, проснись, детективы хотят поговорить с тобой, – говорил Элиот, потряхивая меня за плечо и пробуждая от сна. Едва открыв глаза, я тут же почувствовала себя дерьмом. Все воспоминания о том, что случилось накануне, обрушились на меня сплошным потоком, и меня затрясло от тревоги.

– Какого черта? Я уже разговаривала с детективами, когда они приходили вчера, – проворчала я из-под одеяла. Я чувствовала, что мои волосы мокры от пота, в животе бурчало. Я не прикасалась к «колесам» с тех пор, как вчера уехали полицейские.

– Пожалуйста, тебе нужно встать и одеться. У них просто есть еще пара вопросов, – сказал он.

Я почувствовала, как из глубин моей души поднимается гнев. Внезапно мне стало жарко от ярости.

– Вот проклятье! Что происходит? – рыкнула я, сбрасывая с себя одеяло пинками и подбегая к шкафу. – Зачем понадобилось снова меня допрашивать? Я уже рассказала им все, что знала, – пробормотала я, срывая с вешалки блузу и сердито натягивая ее через голову.

Что-то было не так. Он мне не ответил.

Все воспоминания о том, что случилось накануне, обрушились на меня сплошным потоком, и меня затрясло от тревоги.

– Алё! Я с тобой разговариваю, нет? Через четыре часа я должна быть на работе, а я всю ночь глаз не сомкнула; было бы неплохо предупредить, что они собираются приехать. Почему ты так странно себя ведешь? – спрашивала я, натягивая на бедра брюки.

Элиот не проронил ни слова. Я увидела, как по его щеке скатилась единственная слеза, и замерла.

Меня окатила волна паники.

– Ты плачешь? – прошептала я, подступая к нему. Он поднял руки, прося меня не приближаться. – Какого черта, Элиот? – спросила я. – Почему ты не реагируешь на меня… – распахнувшаяся дверь спальни оборвала меня на полуслове. В проеме внезапно возник мужчина, одной рукой предъявляя значок, держа другую на рукояти пистолета.

– Мне нужно, чтобы вы вышли в гостиную, мисс Джонсон. Сейчас же, – сказал он, держа дверь открытой и отступая в сторону, чтобы дать мне пройти. Что за чертовщина? Почему этот мужик так со мной разговаривает?

Я посмотрела на Элиота. Он уставился в пол, избегая моего взгляда. Когда я вышла из спальни в гостиную, ко мне кинулся Тейтум, виляя хвостиком. Элиот перехватил щенка. Я потрясенно смотрела, как он взял песика на руки, унес в спальню и закрыл за собой дверь. Почему он оставил меня здесь наедине с этим человеком?