Чарльз Р Кросс - Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде [litres]

Если в этом первом туре и было самое худшее среди прочего плохого, то оно началось в Сан-Франциско. Там, в Covered Wagon, группа играла на разогреве у Melvins – воссоединение, которого Курт так давно ждал. Но когда он понял, что в Калифорнии Melvins не стали лучше, чем были в Грейс-Харбор, его вера рухнула. Как и в любой другой день тура, они изо всех сил старались найти деньги на бензин, место, чтобы поспать, и еду, чтобы поесть. Трейси поехала вслед за группой в Калифорнию на своей машине, взяв с собой друзей, Эми Мун и Джо Престона. В окружении группы было семь человек, и ни одному из них даже буррито было не по карману. Кто-то на улице рассказал им про бесплатную столовую. «Возможно, ею управляли кришнаиты. Курт после этого с трудом приходил в себя», – вспоминала Эми. Пока все остальные жадно поглощали бесплатный суп, Курт просто уныло смотрел в свою тарелку. «Он не стал его есть, – сказала Эми. – В конце концов Курт просто встал и ушел. Это его угнетало». Еда от кришнаитов, аудитории из десяти человек, выпрашивание денег на бензин, Melvins – коммерческие неудачники, звонки, чтобы заказать свой собственный сингл, – все это представляло собой уровень деградации, который Курт не мог себе представить или к которому не был готов. В ту ночь все семеро спали на полу у друга в квартире-студии.

Они вернулись в Сиэтл 25 февраля, чтобы сыграть более успешное шоу в Университете Вашингтона. Шоу было разрекламировано как «Четыре группы за четыре бакса», и это была самая большая толпа у Nirvana на тот момент – аудитория около 600 человек. Они играли с Fluid, Skin Yard и Girl Trouble, которые были более известны, но именно во время выступления Nirvana публика неистовствовала. Зрители Сиэтла начали танцевать слэм конца восьмидесятых: это повлекло за собой своего рода неистовый, безумный круговорот, обычно создаваемый перед сценой кружащейся массой подростков. Когда толпа становилась достаточно большой, волны людей сталкивались друг с другом, как будто в зале начался ураган. Бешеный звук Nirvana был идеальным саундтреком для слэма, поскольку они никогда не замедлялись и даже редко останавливались между песнями. Когда случайный поклонник поднимался на сцену, а затем прыгал обратно в зал – это называлось дайвингом со сцены, – ритуальный танец завершался. Курт спокойно пел и играл, в то время как десятки ребят забирались на сцену для того, чтобы спрыгнуть с нее. Иногда со сцены прыгало так много людей, что казалось, будто Курт стоит среди какого-то учебного центра для начинающих десантников. Это был организованный беспорядок, но именно об этом и мечтал Курт: использовать свою музыку для создания хаоса. Многие другие группы привлекали такую же танцующую слэм аудиторию, но лишь немногие музыканты могли апатично стоять в самой гуще этих вторжений на сцену, как это делал Курт. Он производил впечатление человека, привыкшего к подобным выходкам. И в Сиэтле это стало настолько привычным делом, как и он сам.

В тот день Курт дал короткое интервью Daily , студенческой газете Вашингтонского университета, в котором он обратился к северо-западной сцене, назвав ее «последней волной рок-музыки» и «окончательным переизданием». Курт сказал автору Филу Уэсту, что в музыке группы есть «мрачный, мстительный элемент, основанный на ненависти». Эта статья была первым случаем того, что станет одной из любимых шуток Курта: извергать мифологию доверчивым журналистам. «В Абердине я ненавидел своих лучших друзей, потому что они были идиотами, – заявил Курт. – Большая часть этой ненависти все еще просачивается наружу». Курт отдавал должное Трейси за то, что она содержала его, но поклялся, что однажды он «будет жить за счет группы». И пообещал, что если этого не произойдет, то: «Я просто уеду в Мексику или Югославию с несколькими сотнями долларов, буду выращивать картофель и изучать историю рока по старым выпускам Creem».

Той весной группа взяла Джейсона Эвермана в качестве второго гитариста, и впервые они играли вчетвером. Курт хотел, чтобы Джейсон взял на себя гитарные партии, которые, как он чувствовал, не сможет осилить сам, поскольку его песни становились все сложнее. Джейсон играл в более ранних группах с Чэдом и имел репутацию модного гитариста. Он также снискал доверие группы, одолжив Курту 600 долларов, которые тот использовал для оплаты счета за запись Bleach . Он не был связан никакими обязательствами – деньги Эверману так и не вернули, – но Курт указал имя Джейсона на обложке альбома Bleach , хотя, по сути, он не играл с ними на сессиях.

Вместе с Джейсоном Nirvana сыграла на фестивале Sub Pop – Lamefest 9 июня в Moon Theatre в Сиэтле. Там они были на разогреве у Mudhoney и Tad, двух самых крутых групп Sub Pop, и это ознаменовало официальный релиз Bleach . Сначала играла Nirvana – их выступление прошло без происшествий, если не считать того, что струны гитары Курта застряли у него в волосах. Кульминация вечера наступила, когда Курт увидел, как ребята выстраиваются в очередь, чтобы купить Bleach .

К середине 1989 года северо-западная музыкальная сцена начала привлекать международное внимание, подпитанное некоторыми умными шагами Пэвитта и Поунмэна, которые показывали, что их настоящий гений заключался не столько в управлении лейблом, сколько в его маркетинге. Сама идея назвать свой ежегодный фестиваль Lamefest [110] Жалкий (провальный) фестиваль. была гениальной: это сразу же обезоруживало любую возможную критику, в то же время привлекая недовольных поклонников музыки, которые носили футболки с надписью «Лузер» (лейбл продавал подобных футболок столько же, сколько и пластинок). Несмотря на плачевное состояние банковского счета Sub Pop, в начале 1988 года они купили билеты на самолет для нескольких британских рок-критиков, чтобы те провели свой выходной в Сиэтле. Эти деньги были потрачены не зря: в течение нескольких недель группы Sub Pop мелькали в английских музыкальных еженедельниках, а такие группы, как Mudhoney, стали звездами движения грандж. Ну, по крайней мере, в Британии. Этот термин предназначался для описания громкого искаженного панка, но вскоре он стал использоваться для обозначения практически всех групп с северо-запада, даже таких, как Nirvana, которая на самом деле была более попсовой. Курт ненавидел этот термин, но поднялась серьезная шумиха, и северо-западная сцена росла. Хотя в Сиэтле было мало площадок для выступлений, каждое шоу становилось настоящим событием, и толпы зрителей стремительно росли.

Много лет спустя размышляя о том, почему сцена взорвалась именно тогда, Курт написал в своем дневнике: «Много лестной рекламы от многочисленных профессиональных английских журналистов катапультировало Sub Pop к мгновенной славе (просто добавьте воды или рекламы)». Обычно Nirvana упоминалась в ранней волне прессы 1989 года, но в большинстве статей – например в Melody Maker в марте 1989 года в статье под названием «Сиэтл: Рок-Город» [111] Seattle: Rock City. – они были отодвинуты на крошечную боковую колонку как аутсайдеры. Когда Курт прочитал свой первый небольшой отрывок о себе из английской прессы, он, вероятно, был больше всего потрясен, увидев рассуждения Эверетта Тру о том, что ожидало бы группу, не будь они музыкантами: «Речь идет о четверых парнях… которые, если бы не музыка, работали в супермаркете, на лесопилке или ремонтировали машины». Две из трех перечисленных профессий принадлежали отцу Курта, а третья была прежней работой Базза.