Морин Орт - Убийство Джанни Версаче

Выбор проекта «Спасатель», вероятно, был для самого Эндрю наполнен особым смыслом, ведь он неоднократно озвучивал свой страх перед СПИДом. Также проект стал для него хорошим предлогом шнырять по барам. Эндрю, похоже, ни разу так и не переставал сбывать и употреблять наркотики, и после его переезда к Норману рассказы о том, что он продолжает активно заниматься дилерством, регулярно доходили до Стэна Хэтли и других его старых друзей. А экстравагантная расточительность Эндрю не ускользнула от глаз как минимум одного из ровесников Нормана и старого друга Линкольна, который сказал, что Эндрю явно расходует «на порядок больше двух с половиной тысяч в месяц», выдаваемых ему Норманом.

Два параллельных мира, в которых теперь жил Эндрю, были настолько несовместимы между собой, что в конце августа 1995 года Норман был вынужден устроить два раздельных праздника по случаю двадцать шестого дня рождения Эндрю: один — для людей своего возраста, другой — для приятелей из его круга. Вероятно, из-за того, что вечеринка для пожилых друзей Нортона прошла первой и на ней присутствовал даже член попечительского совета Смитсоновского института, Эндрю отложил основной выпендреж перед Норманом до вечеринки для своих ровесников. Подготовился к ней Эндрю самым доскональным образом. Джефф Трэйл был им проинструктирован представиться не курсантом, а инструктором программы подготовки офицеров дорожной полиции штата Калифорния. Другой приглашенный — бортпроводник авиакомпании, которому предписано было представиться исполнителем кантри-музыки, — ломать комедию отказался, заявив, что гордится своей работой. В результате Эндрю на вечеринке его попросту игнорировал.

Осенью в Сиэтле проходил очередной полугодовой слет братства «Гамма Мю», и Норман, которого в 1997 году выберут в руководящий совет ГМ, взял туда Эндрю с собой. Наконец-то сбылась его мечта войти в святая святых внутреннего круга элиты. Слеты ГМ всегда проходят изысканно. Взносов участников (300 долларов на брата) хватает лишь на закупку напитков, а гостиницы и авиабилеты члены братства подыскивают и бронируют сами. Программа мероприятий остается неизменной десятилетиями: в среду вечером — разминочный коктейль для ранних пташек; в четверг вечером — официальный коктейль; в пятницу — традиционный бизнес-ланч при параде с представлением новых членов и их поручителей; в субботу — менее формальный ланч, переходящий в обед, а затем в гала-гулянку; в воскресенье — отходные коктейли до упора, пока все не разъедутся. При регистрации члены братства могут подобрать себе индивидуальные пакеты дополнительных развлечений, таких как прогулки на яхтах или шопинг-туры, при этом каждый принимающий город стремится перещеголять предыдущий щедростью угощений и красотами мест проведения гуляний.

Основанное в 1967 году Клиффом Петтитом, владельцем агентства путешествий из Форт-Лодердейла, осознавшего, что неплохо бы тайным богатым геям кооперироваться на отдыхе для совместных увеселений, братство ГМ всегда было обществом, не афиширующим себя, а потому и вызывающим массу досужих домыслов. Кто они такие? Секта или богема? Старомодное собрание или развеселая гулянка?

Айан Гибсон, консультант Минобороны, галерист и бывший член ГМ, никогда не забудет, как его представили изысканному обществу из 650 съехавшихся со всей страны джентльменов, многие из которых и по сегодняшний день не раскрывают тайны своей истинной сексуальной ориентации. Заручившись рекомендациями, Гибсон отправился на первый в своей жизни слет ГМ, проходивший в 1989 году на горнолыжном курорте в Аспене. За триста долларов он, по его словам, ожидал попасть в какой-нибудь «грязный мотель на отшибе», а очутился в роскошном многоэтажном особняке с обитыми бархатом стенами, увешанными подлинниками Пикассо, по соседству с Little Nell , шикарным отелем у подножия горы Аспен. «Вхожу, вижу трех мужчин лет по сорок с чем-то. Разговорились, один между делом сказал, что у него у самого гостиничный бизнес. Я ему что-то вежливое типа: „Приятно, наверное, чувствовать себя владельцем отеля…“ А он мне: „Отеля? Нет, у меня в сети этих отелей 146 штук“». Тут только Айан Гибсон понял, какого полета братия там собралась, и поторопился вступить в ГМ, что расшифровывается, среди прочего, еще и как «грандиозные мужчины».

На следующий год он отправился на слет в Вашингтон. «На столичном балу собрались три сотни мужчин за сорок в смокингах и при бабочках, все глубоко затаившиеся. Помню, был среди них высокопоставленный чиновник Республиканской партии, член Национального комитета. Многие прибыли в сопровождении совсем молоденьких джентльменов, что тогда только-только вошло в моду. В сообществах скрытых геев-республиканцев гораздо проще подыскивать себе юных протеже из желающих прицепиться вагончиком к лидерам, движущимся к карьерным вершинам».

В скором времени Гибсон получил приглашение отпраздновать Хэллоуин на бале-маскараде, устроенном у себя в Вашингтоне выдающимся физиком-ядерщиком, также состоявшим в ГМ. «Среди них много людей высочайшего полета — и очень тщательно завуалированных, — повествует Гибсон. — Мы с партнером явились в костюмах эпохи Возрождения, постаравшись воспроизвести их со всей тщательностью. Мы пришли туда, а хозяин встречает нас в дверях в роскошном красном платье до пола. Я говорю: „Ого, платье прямо как у Мэрилин Монро в `Джентльмены предпочитают блондинок!`“ А он: „Никаких `как`, это и есть то самое платье, в котором снималась Мэрилин Монро“!»

«Очень и очень многие члены „Гамма Мю“ вынуждены таиться и прикидываться дома добропорядочными гетеросексуалами», — объясняет Уэс Комбс, тридцатитрехлетний руководитель пиар-агентства из Вашингтона, недолгое время состоявший в ГМ, но вскоре покинувший общество, сочтя членство в нем забавой слишком дорогостоящей, а основной контингент — староватым. «Участие в одном слете обходится по сумме в пару тысяч долларов. По мне, так лучше потратить их на отдых на Южном берегу», — отзывается он о затратности, а по поводу членского состава говорит: «Сплошь видные банкиры и адвокаты, которые, в отличие от меня, не рискуют ничем, если вдруг столкнутся на таком слете нос к носу с собственными клиентами». А ведь даже основатель ГМ Клифф Петтит, говорят, советовал группам шестидесятилетних ветеранов движения, отправлявшимся развеяться за рубеж, «сильно там не шуметь», дабы не засветиться. «Всё одно, — считает Комбс, — это же шито белыми нитками».

Многие пожилые геи, живущие с постоянным партнером, говорит Комбс, «полагаются на то, что раз люди их постоянно и повсюду видят вместе, то должны сами понимать, что они голубая пара, и не надо никому ничего специально об этом говорить, — так их поколение воспитано. Скрытность диктуется их опасениями за свою физическую безопасность и боязнью быть подвергнутыми остракизму. Да и другие геи могут сказать: „Вы чего тут разорались о себе на каждом углу?“ Гомофобия ведь прививается с годовалого возраста. Мальчиков, любящих играть в куклы, выставляют на посмешище и тыкают в них пальцем, показывая всем в назидание, как это плохо».