Константин Провалов - В огне передовых линий

Когда стемнело, пятеро наших смельчаков во главе с комиссаром полка, похоронив старшего лейтенанта Артюшенко, вышли из окружения. В эту же ночь мы похоронили и секретаря дивизионной парткомиссии старшего политрука Н. В. Киселева. Он вместе с бойцами Урбанского ходил в атаку и погиб смертью храбрых.

Не менее напряженными в этот день были бои и на участке 691-го стрелкового полка. Именно здесь принял боевое крещение один из истребительных батальонов местной обороны города Сталино под командованием старшего лейтенанта В. М. Твалабейшвили. Кадровый офицер, он встретил нападение фашистов Германии на нашу Родину в городе Ровно, испытал всю горечь отступления, а здесь по поручению командования и Сталинского горкома партии сформировал из партийных и комсомольских активистов истребительный батальон. В подразделении собрались люди самых различных возрастов. Переодеть их в военную форму так и не успели. Но обучить обучили. Конечно, насколько было возможно.

На мой наблюдательный пункт Твалабейшвили прибыл часов в 9 утра 29 октября, когда бой за Чистяково был в самом разгаре. Как положено, представился и доложил о состоянии своего подразделения. Я сразу же по карте поставил ему задачу: из-за левого фланга 1-го батальона 691-го стрелкового полка решительно контратаковать вклинившегося в нашу оборону противника.

Поддержанные артиллерийско-пулеметным огнем роты истребительного батальона, которыми командовали лейтенанты Кошелев и Яцин, дружно поднялись в атаку. Их удар был неотразим, и фашистские автоматчики обратились в паническое бегство. В рукопашной схватке тогда отличились лейтенант Чубинидзе, бойцы Комаров, Бердников, Корнеев, Ситко, Волков, Мезенцев и многие другие.

Батальон тоже понес потери. Но люди еще больше окрепли духом, еще сильнее стала в них солдатская спайка, еще мощнее разгорелось в их душах пламя неукротимой ненависти к захватчикам.

…Часть сил противника обошла левый фланг 691-го стрелкового полка. Создалось угрожающее всей нашей обороне положение. Это был именно тот момент, когда командир получает моральное право бросить в бой свой последний резерв. Таким резервом у меня была дивизионная школа младшего комсостава, которой командовал капитан Сосин. Мы только что, уже после боев за Сталино, сформировали это подразделение, но оно обладало исключительно высокой боеспособностью. Ведь курсантами школы стали лучшие бойцы дивизии. По этому же принципу был подобран и средний командный состав.

Курсанты стремительной контратакой уничтожили просочившуюся в наш тыл пехотную роту противника и затем в течение 36 часов вместе с 691-м стрелковым полком стойко удерживали оборону, пока не поступил приказ об отходе. Политотдел дивизии оперативно выпустил листовку, посвященную отваге и мужеству личного состава дивизионной школы, и по всей дивизии разнеслась слава об отличившихся в этой атаке лейтенантах Анастасиевском и Петренко, курсантах Власове, Новикове, Сенине, Ковалеве, Куренном, Романове, Матеенко, Вишневском, Глотове, Свинарчуке, Ястребове, Острянине и других мужественных бойцах.

В самые тяжелые минуты красноармейцы и командиры принимали решение связать свою судьбу с партией, с комсомолом. Помощник начальника политотдела по комсомолу младший политрук Д. И. Мельников, который, как всегда, находился в самых горячих точках боя, принял от 37 молодых шахтеров заявления с просьбой считать их комсомольцами. В 691-м стрелковом полку партийное бюро нашло возможность во время небольшой передышки собраться для того, чтобы рассмотреть заявления младшего политрука Зинькова, просившего принять его в члены ВКП(б), и красноармейца Реброва, который хотел стать кандидатом в члены партии. Долго обсуждать этот вопрос не потребовалось — обоих проверил бой.

…В ночь на 30 октября дивизия отошла на рубеж шахта «Красная Звезда», Коопстрой, Снежное. И здесь тоже весь день шли кровопролитные бои.

Шахтеры держались до вечера, а когда стемнело, оставив прикрытие, начали отход за реку Миус. Мы еще не знали этого, но Миус стал для дивизии новым этапом в ее боевой биографии.

На левый берег Миуса 383-я стрелковая дивизия отошла последней из соединений 18-й армии. Для обороны нам досталась полоса шириной около 30 километров которую мы заняли двумя стрелковыми полками — 694-м и 691-м. 696-й стрелковый полк в боях за Чистяково понес большие потери в личном составе и вооружении, и мы были вынуждены отвести его с переднего края, чтобы сохранить хотя бы какой-то костяк части.

Передний край нашей обороны проходил по левому, низменному берегу Миуса от Яновки через Княгиневку до Ново-Павловки. Нашим правым соседом теперь стали подразделения и части укрепленного района, которыми командовал генерал-майор А. И. Рыжов, а соседом слева — братская, тоже шахтерская, 395-я стрелковая дивизия под командованием подполковника А. И. Петраковского.

Новый оборонительный рубеж был мне уже немного знаком. Дело в том, что 29 октября, когда в бою за Чистяково выдалась довольно продолжительная, в несколько часов светлого времени, передышка, мне удалось вместе с начальниками служб провести рекогносцировку очередного промежуточного рубежа обороны. У него было два больших недостатка. Во-первых, правый берег Миуса значительно возвышался над левым, то есть противник получал возможность хорошо просматривать всю нашу оборону, сам при этом оставаясь укрытым от наблюдения с низкого левого берега. В частности, все перегруппировки гитлеровских войск перед 383-й стрелковой могли проводиться весьма скрытно. Артиллерия врага получила прекрасные огневые позиции и наблюдательные пункты. Второй недостаток — река Миус не была достаточно серьезной водной преградой.

Но зато у облюбованного нами оборонительного рубежа имелось и немало достоинств. Главное из них — за спиной, в тылу, находился промышленный город. Красный Луч должен был дать нам хорошее шахтерское пополнение и помочь рабочей силой при оборудовании обороны. Мы получали возможность использовать его разветвленные и отлаженные коммуникации, в частности телефонную связь. Из Красного Луча мы могли получить все необходимые для оборудования обороны материальные средства. Город стоял на возвышенности. Она была небольшой, но с нее можно все же было вести наблюдение за противником, находящимся на правом берегу Миуса. И наконец, фронтовой быт. Наступала зима, для обогрева требовалось много топлива, а его у нас, остановись мы перед Красным Лучом, было бы неограниченное количество. Город и лежавшие вокруг него многочисленные шахтерские поселки стали бы местом, куда при надобности мы могли бы отводить на отдых свои подразделения и части.