Константин Провалов - В огне передовых линий

Снова крепко помог нам эрэсовский дивизион. Своим точным залпом он накрыл на правом берегу Миуса до батальона пехоты с минометами и артиллерией. Это подкрепление двигалось на плацдарм в Княгиневку. Еще до двух рот противника было уничтожено батареями 966-го артполка и минометчиками стрелковых полков на северной окраине Княгиневки 5 ноября, когда немцы попытались атаковать в стык между 2-м и 3-м батальонами 694-го стрелкового полка. Особенно отличилась 4-я гаубичная батарея под командованием лейтенанта Б. С. Тагана. Поставив орудия на прямую наводку, этот молодой командир, пришедший в нашу дивизию с училищной скамьи, в упор расстреливал густые цепи противника. За день батарея уничтожила более 100 гитлеровцев, сожгла два вражеских бронетранспортера.

С утра 6 ноября командир 198-й пехотной дивизии генерал Бёмэ попытался опять начать наступление, но, когда мы отбили первую атаку, установилось относительное затишье. Больше в этот день гитлеровцы не атаковали. И не потому, что им надо было собраться с силами или произвести какую-то перегруппировку. Противник выдохся. Видимо, получив приказ перейти к обороне, он прямо среди бела дня приступил к земляным оборонительным работам. Вскоре об этом же мне сообщили и командиры соседних с нами соединений.

Кто пережил арьергардные бои 1941 года, тому нетрудно понять тогдашние наши чувства. Для нас это было большой победой. Да еще в такой знаменательный день — в самый канун 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции! Мы знали, что на других оперативных направлениях, особенно под Москвой, на огромном фронте борьбы советского народа против немецко-фашистских захватчиков все еще идут кровопролитные бои. Мы знали, что инициатива по-прежнему остается в руках ненавистного врага. Но после того как нами была остановлена 198-я немецкая пехотная дивизия, после того как стали зарываться в землю соединения 49-го горнострелкового корпуса гитлеровского вермахта, мы вдруг очень отчетливо почувствовали, что скоро враг будет остановлен повсеместно.

С этими чувствами представители подразделений пришли на праздничные митинги, которые вечером 6 ноября мы провели во всех полках и отдельных батальонах дивизии. С этими чувствами они после митинга поднимали флаги на терриконах, чтобы утром кумач этих флагов видели все: и жители Красного Луча — как символ их сбывшейся надежды, и наш противник — как символ нашей решимости не сделать больше назад ни шагу… А утром работники политотдела дивизии записали доклад И. В. Сталина на торжественном заседании в честь 24-й годовщины Великого Октября, переданный по радио. Эта речь была немедленно размножена, и коммунисты штабной парторганизации пошли с нею в боевые порядки рот и батарей. И хотя с 9 часов утра противник начал вести по нашим участкам обороны интенсивную артиллерийско-минометную стрельбу, которая продолжалась весь день, партийные агитаторы довели содержание речи Председателя Государственного Комитета Обороны до каждого красноармейца. Громче разрывов неприятельских снарядов звучали тогда для нас вот эти слова, сказанные от имени партии, от имени Родины: «Отныне наша задача, задача народов СССР, задача бойцов, командиров и политработников нашей армии и нашего флота будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей Родины в качестве ее оккупантов». [2] Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1953, с. 30.

Истребить захватчиков… Сколь ни сильно было у нас чувство ненависти к ним, насколько ни жгуче было наше желание отомстить врагу за сожженные советские города и села, за погубленные сотни тысяч жизней стариков, женщин, детей, как ни велико было наше стремление перехватить у противника боевую инициативу, мы все же отчетливо сознавали: до того часа, когда на советской священной земле будет уничтожен последний фашист, еще прольется немало крови. Так что мы не питали иллюзий, что вот, мол, остановили немцев, а теперь соберемся быстро с силами и погоним супостата из пределов Отечества.

Командование дивизии рассчитывало на зимовку под стенами Красного Луча, и задача поэтому заключалась в том, чтобы как следует закрепиться на миусском рубеже. Прежде чем приступить к совершенствованию обороны, мы посчитали нужным подвести и кое-какие итоги. Ведь за плечами были 26-дневные непрерывные бои.

9 ноября мы с комиссаром и начальником штаба дивизии провели совещание командиров и комиссаров полков, начальников родов войск и служб дивизии. Первое слово я предоставил М. С. Корпяку.

Михаил Семенович обратил внимание собравшихся прежде всего на то, что в своей массе шахтеры дрались очень хорошо. С самого первого дня бойцы и командиры проявили мужество, стойкость и героизм. И всегда впереди были коммунисты и комсомольцы. Молодые части 383-й стрелковой дивизии ни разу не отошли без приказа. Они уничтожили около 5000 солдат и офицеров противника, до 100 его танков и много другой боевой техники и оружия. Этим мы могли гордиться.

Я же говорил в основном о наших промахах. 26-дневные бои обнажили немало недостатков в боевой деятельности частей и подразделений дивизии. Первая группа этих недостатков — из области управления. Боевые действия показали, что командиры плохо владеют радиосвязью и потому не используют ее, предпочитая связь проводную, которую они считают надежней, и через нарочных. Вторая группа недостатков — от недообученности рядового и младшего командного состава. Бойцы и младшие командиры в своем большинстве не умели в ходе боя толком использовать местность, слабо маскировались, нерешительно, с оглядкой дрались в населенных пунктах и в ночных условиях, редко прибегали в бою к военной хитрости. Третья группа недостатков относилась к организации разведки. Некоторые командиры подразделений вели ее плохо, и враг, бывало, наносил нам удары там, где мы никак их не ожидали. Наконец, четвертая группа недостатков отражала неопытность командиров полков в руководстве своими тылами. Где их разместить, как организовать с ними связь, как наладить бесперебойное снабжение подразделений боеприпасами, горячей пищей, куревом, как обеспечить бой первой медицинской помощью — обо всем этом командиры полков, оказывается, имели весьма общее представление…

Хотя я старался говорить как можно спокойнее и мягче, головы собравшихся опускались все ниже и ниже. Надо было как-то приободрить людей, и я, прервав доклад, приказал начальнику штаба дивизии полковнику И. А. Шевченко сегодня же затребовать из полков представления на награждение отличившихся в боях бойцов, командиров и политработников орденами и медалями.

— Это мы хоть сейчас, товарищ полковник, — весело сказал старший политрук М. И. Романов, комиссар 696-го стрелкового полка. — Это мы, не сходя с места, напишем!