Константин Провалов - В огне передовых линий

Младшего лейтенанта С. Комарова тяжело ранило в начале апреля 1942 года. Его эвакуировали в госпиталь, но остался ли он жив, воевал ли еще потом, сведений никаких нет. И сколько ветераны 383-й стрелковой дивизии ни разыскивали этого отважного разведчика, так ничего и не выискали. Видно, нет уже в живых нашего однополчанина Семена Комарова.

В биографии нашего разведчика читателю надо обратить внимание на такую ее строчку: человек за два с небольшим месяца боевых действий вырос от рядового бойца до командира подразделения. Это не какой-то исключительный случай. Это явление массовое. Война уплотняет все — и время, и опыт. На войне достойные люди замечаются немедленно, их тут же выдвигают.

Так было и в нашей 383-й стрелковой. Процесс выдвижения умелых и храбрых бойцов на должности средних командиров и политруков начался еще до Миуса, в боях за Чистяково. Тогда, например, красноармеец 966-го артиллерийского полка Μ. Ф. Гольцев был назначен секретарем партбюро 696-го стрелкового полка, рядовой Г. С. Проценко из 691-го стрелкового полка, младшие командиры Μ. Н. Бычковский и Ф. С. Дубинец из 684-го отдельного саперного батальона — командирами взводов.

В 1941 году наши потери в среднем командном составе стрелковых подразделений были довольно большими. Достаточно сказать, что к началу обороны Красного Луча сменилось по сравнению с началом боевых действий большинство комбатов и командиров рот. Некоторые были убиты, многие ранены и эвакуированы в тыл страны. А пополнения мы не получали. Вот и приходилось искать командиров взводов среди красноармейцев и младших командиров.

Хочется и сейчас, спустя четыре десятка лет после осени и зимы 1941 года, порадоваться вот чему: я не знаю случая, чтобы кто-то из командиров и политработников, выдвинувшихся из красноармейской массы 383-й стрелковой дивизии, не оправдал оказанного ему доверия.

Но вернемся к боевым действиям в начале миусской обороны. 14 ноября на фронте обороны дивизии произошла некоторая перегруппировка наших сил. На правом фланге по распоряжению командующего армией оборону занял 197-й стрелковый полк 99-й стрелковой дивизии, вошедший в оперативное подчинение командиру 383-й стрелковой дивизии. [3] ЦАМО, ф. 1704, оп. 1, д. 12, л. 2. Он сменил 961-й стрелковый полк, выведенным в резерв. На левом фланге к полосе нашей обороны командарм прирезал еще один участок, который мы заняли 3-м батальоном 691-го стрелкового полка и 3-м батальоном 696-го. Теперь вся Ново-Павловка была отдана 383-й стрелковой дивизии. Ее полоса еще больше растянулась — до 40 километров.

Видать, противник почувствовал это. На другой день, 15 ноября, в 17 часов он силою до пехотного батальона при поддержке сильным артиллерийским и минометным огнем ударил с северо-восточной окраины Княгиневки по балке в направлении поселка шахты № 5 бис. Немецкую пехоту встретил сосредоточенный огонь 1-го дивизиона 966-го артполка.

Но гитлеровцы сумели броском преодолеть участок сосредоточенного огня и завязали ближний бой с нашими стрелковыми подразделениями. Основная их масса навалилась на 5-ю и 6-ю роты 694-го стрелкового полка, которыми командовали старшие лейтенанты Μ. Ф. Бец и И. И. Медведев. Дело дошло до рукопашной.

На командира 2-го батальона старшего лейтенанта Иллариона Ивановича Тупельняка бросился высокорослый немецкий офицер. Комбат схватился с ним. На помощь подоспел командир взвода из полковой роты связи лейтенант И. Г. Акименко. Выстрелом из пистолета он уничтожил гитлеровца…

В это время капитан Ш. И. Кипиани бросил в контратаку свою резервную роту. Возглавляемая политруком И. П. Махно, она ударила во фланг наступающего противника. Одновременно подоспела помощь и от артиллеристов. Политрук 3-й батареи Д. К. Бондаренко и парторг батареи старшина И. А. Майборода собрали в своем дивизионе всех ездовых и этой силой тоже ударили по противнику. Гитлеровцы поспешно отступили, оставив на поле боя более сотни трупов своих солдат и офицеров, большое количество автоматов и четыре пулемета.

К сожалению, в этот день тяжело ранило командира 691-го стрелкового полка майора Сергея Егоровича Ковалева. На его место из штаба армии прислали майора Ивана Ефимовича Чистова.

16 ноября к вечеру такой же удар немцы нанесли по участку 197-го стрелкового полка. С большими потерями в живой силе после ожесточенного боя противник был тоже отброшен. Третий день, 17 ноября. Картина повторяется. Только теперь уже на участке 694-го стрелкового полка. Здесь удар двух пехотных рот фашистов пришелся по 1-му и 3-му стрелковым батальонам. Снова у немцев потери. И снова они отходят.

Не думаю, что командир 198-й пехотной дивизии генерал Бёмэ хотел расширить свои плацдармы у Княгиневки и Яновки. Скорее всего все три атаки — это разведка боем, имевшая задачу вскрыть систему огня в обороне 383-й стрелковой дивизии. Не случайно же немцы атаковали уже в сумерках. Еще видно, и действовать можно как днем, но вот огневые позиции артиллерии, минометов и пулеметные точки хорошо демаскируются вспышками выстрелов.

Я не смог руководить отражением атак противника 16 и 17 ноября из-за сотрясения мозга, полученного накануне. Вечером 15-го, еще до того как гитлеровцы, наступая на шахту № 5 бис, перерезали дорогу Красный Луч — шахта № 12, я проскочил в 197-й стрелковый полк. Люди новые, в бою их не знаю — надо быть в этот момент с ними. Но командир полка майор Павел Иванович Сикорский рассказал мне, как 99-я стрелковая дивизия, а в ее составе и 197-й стрелковый полк, отважно дралась на границе, мужественно, нанося захватчикам большие потери, отходила к Днепру, прорывала кольцо окружения. Я, конечно, успокоился.

Когда той же дорогой, которой ехали всего два часа назад, мы возвращались в Красный Луч, наша машина — тяжелый ЗИС-101 — на приличной скорости влетела в глубокую воронку. То ли здесь упал артиллерийский снаряд, то ли немцы, отходя, взорвали фугас, но как бы там ни было, а в яму мы влетели. Я ударился головой об дугу кузова.

Хотя голова болела сильно, лежать, не думая ни о чем, было невозможно. Бёмэ узнал о нашей обороне немало. Во всяком случае, на его карте теперь нанесены почти все огневые позиции дивизионной и полковой артиллерии. Значит, огневые надо менять. Не все, конечно, но наиболее уязвимые придется перемещать. Потребуется изменить и систему минометного и пулеметного огня. И все эти два плацдарма! Как бы их сковырнуть!

Еще 12 ноября мы с начальником штаба дивизии полковником Шевченко и комиссаром дивизии полковым комиссаром Корпяком разговаривали о том, что надо готовить разведку боем. Долго обсуждали, как проводить ее: при поддержке артиллерией или без нее. Прикидывали и так и сяк. Не получается, чтобы артиллеристы поддержали пехоту. Мало снарядов. А сэкономить их еще не успели.