Константин Провалов - В огне передовых линий

Владимир Бузинаевич Борсоев, бурят по национальности, прибыл к нам в первый же день формирования дивизии. В самый канун войны он окончил Военную артиллерийскую академию имени Ф. Э. Дзержинского и был назначен командиром дивизиона в один из артиллерийских полков Киевского Особого военного округа. Так что нашествие гитлеровских орд ему пришлось встречать 22 июня 1941 года. В конце июля он был ранен, попал в госпиталь, лечился. 24 августа в штабе Харьковского военного округа получил назначение в 383-ю стрелковую дивизию начальником штаба артиллерийского полка.

Когда он представлялся, невысокий, подтянутый, мне почему-то подумалось, что этот аккуратный капитан по натуре своей, наверное, больше командир, чем начальник штаба. И тогдашнее первое впечатление не обмануло, оказывается, меня. Впоследствии, к концу войны, Владимир Бузинаевич стал полковником, командиром 11-й отдельной истребительно-противотанковой бригады, Героем Советского Союза, кавалером двух орденов Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды. Он погиб в бою 8 марта 1945 года, когда до капитуляции гитлеровской Германии оставалось два месяца…

…Капитана Борсоева трудно было застать в штабе полка. Он буквально дневал и ночевал в батареях и старался пойти именно в то подразделение, которое возглавлял наиболее молодой, малоопытный командир. И больше всего он заботился о 1-м дивизионе, которым командовал лейтенант Николай Максимов.

В момент ранения Михайленко капитан Борсоев находился на НП командира 1-го артдивизиона. Вдруг — телефонный зуммер. Командир 2-й батареи лейтенант Юрий Кустов докладывал: по его разрешению командир отделения разведки сержант Леонтьев проник в поселок шахты № 12 и, уничтожив четырех немцев, благополучно вернулся. На юго-восточной окраине поселка сержант обнаружил скопление пехоты противника, до 300 человек.

— Юра! — закричал Максимов. — Давай на них…

— Отставить! — приказал Борсоев. — Пусть пристреляется по реперу, а мы с вами тем временем подойдем к нему на наблюдательный пункт.

Кустов пристрелялся одним орудием по холмику, расположенному в стороне от шахты № 12, а потом, когда пришли Борсоев с Максимовым, построил веер и сделал после некоторых пересчетов начальника штаба перенос огня. Ударили батареей.

Сколько они тогда уничтожили немцев в шахтном поселке, установить не удалось. Но что эти три сотни фрицев разбежались в сильной панике — этот факт был подтвержден командиром 961-го стрелкового полка. Противнику был нанесен значительный урон в живой силе, а два друга лейтенанта — комбат и командир дивизиона — получили от Борсоева прекрасный урок сообразительности, четкости командирского мышления и оперативного использования полученных разведданных.

Буквально на глазах изменялось отношение бойцов и младших командиров к наблюдению за противником! Когда отступали, кого ни спроси о неприятеле, только и могли сказать, кто против них действует — немцы или итальянцы. А сейчас разговариваешь с наблюдателем, он тебе все как положено докладывает: по фронту — справа налево, в глубину — от себя к противнику. Не забудет сказать, что, дескать, вчера вон того бугорка не было, а сегодня утром откуда-то взялся, и, осмелев от поощрительной улыбки, добавит:

— Но мы высмотрим, товарищ полковник, что там за лисица-куница прячется…

Однако визуальная разведка, хотя и во всех звеньях, — это всего лишь визуальная, простым глазом, пусть даже и усиленным оптикой. Противник тоже умеет маскироваться и никогда не спешит обнаруживать ни свои боевые порядки, ни перестроение их, ни свои замыслы. Поэтому без поисковой разведки было не обойтись.

Ее вели разведывательные подразделения всех четырех стрелковых полков и отдельная моторазведрота дивизии. Почти каждую ночь уходили в тыл противника наши разведгруппы. Главной задачей одних было обнаружение подхода к 198-й пехотной дивизии каких-либо подкреплений и определение производимых немцами перегруппировок. Перед другими группами ставилась не менее важная задача — захват «языка».

Человек, читавший много книг, смотревший много фильмов о Великой Отечественной войне, конечно же осведомлен о действиях поисковой войсковой разведки на фронте. И все-таки мне хочется кое-что подчеркнуть из давно известных вещей. Это нелегкое дело требует от человека особых качеств. Особых — в смысле сильно развитых. Таких, как сообразительность, смекалка, ловкость, выносливость, выдержка. В разведку людей отбирает сама война. Поэтому часто бывало так: скажем, бойца сначала определяют в хозяйственный взвод, а через какие-то три-четыре месяца фронтовой жизни он уже в полковой разведке.

Семен Комаров, правда, не был в тыловом подразделении. С самого начала он попал в стрелки — в 1-й батальон 691-го стрелкового полка. В дни боев за Сталино, ЗуГРЭС, Чистяково этот боец отличился отвагой и хладнокровием в бою. Кроме того, командиры заметили, что Комаров весьма искусно применяется к местности. И ему стали поручать некоторые задания по разведке.

На Миусе разведывательный талант Семена Комарова расцвел в полную силу. Когда командир полка приказал перевести его в разведку, комбат-1 старший лейтенант В. М. Твалабейшвили, сам человек исключительно смелый, хорошо, умно воевавший, поднял настоящую бучу. Он считал, и не без оснований, Комарова своим учеником и не хотел отдавать его из батальона. Командир полка, конечно, нажал всей своей властью. Я не вмешивался.

В полковой разведке Семену присвоили звание сержанта, он стал возглавлять поисковые группы. Однажды с такой группой, в которую входили красноармейцы Щербановский, Корнеев, Бердников, Волков, Ситко и Лариков, он отправился для захвата «языка». Линию фронта пересекли благополучно, без шума. Сразу же нашли блиндаж, который можно было взять. Решили оглушить немцев, находившихся в блиндаже, гранатой. Комаров рванул дверь и швырнул в проем свою «карманную артиллерию»…

Когда ворвались в блиндаж — там ни одного живого немца. Быстро собрав у убитых документы, кинулись уходить. Целый день пролежали в норах, вырытых в снегу. Ночью взяли второй блиндаж, тоже с помощью гранаты. Захватили одного раненого, понесли его, но «язык» по дороге отдал богу душу.

Никто не осудил бы разведчиков, если бы они на этот раз вернулись без контрольного пленного. Но Комаров не хотел и думать о возвращении. Разведчики дали круг километров в десять и вышли-таки к третьему блиндажу. Здесь они действовали только ножами, без единого выстрела. В плен взяли младшего унтера.

Комарова в дивизии знали все. Слава у него была громкая. Он возглавил разведвзвод 691-го стрелкового полка, и ему присвоили звание младшего лейтенанта. Когда Семена принимали в ряды партии, лучшей рекомендацией бывшего забойщика шахты имени Горького в Сталино был орден Красного Знамени и боевой счет: 60 уничтоженных и 6 взятых в плен фашистов.