Константин Провалов - В огне передовых линий

Бой при интенсивных действиях вражеской авиации и артиллерии продолжался весь день. Атака следовала за атакой. Но дивизия устояла. Справа под мощнейшим натиском итальянских соединений стала отходить 216-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал А. М. Пламеневский. Теперь правый фланг 383-й стрелковой был открыт, и нам пришлось заворачивать его фронтом на север. 694-й стрелковый полк, оставив по Миусу от Стрюкова до Яновки в качестве прикрытия свой первый батальон под командованием капитана Выстропа, в ночь на 11 июля по моему приказу отошел на рубеж балки Круглик, соединившись с левофланговым полком 216-й дивизии, который закреплялся в Штеровке. 691-й стрелковый полк тоже ушел с Миуса на рубеж шахты № 10, западная окраина Хрустального. 696-й стрелковый полк остался оборонять прежний рубеж, одновременно своим правым флангом тоже прикрыв Хрустальное.

Миус, конечно, не был, как уже сказано, серьезной водной преградой. Ухудшение наших позиций произошло из-за того, что мы лишились на большей половине своей полосы обороны хорошо оборудованных в инженерном отношении участков. За одну ночь сильно не закопаешься. Однако командир 1-го батальона 694-го стрелкового полка выиграл для дивизии еще один день. 11 июля он вступил в бой с превосходящими силами гитлеровцев за удержание Стрюкова и Яновки. Только на высоту 260,9 лезло более двух батальонов немецко-фашистских пехотинцев, поддерживаемых шестью танками.

С беззаветной отвагой дрались бойцы и командиры этого подразделения. К примеру, бывший врубмашинист Николай Пузанков, уже смертельно раненный, последней гранатой уничтожил группу гитлеровцев. Со связкой гранат пошел на танк красноармеец Василий Антипенко… Но слишком неравными были силы, и к 15.00 две роты батальона Выстропа, оставив Стрюково и высоту с отметкой 260,9, отошли на Фащевку. Третья рота под командованием комиссара батальона старшего политрука Перебейноса продолжала отстаивать Яновку. Она ушла из этого населенного пункта только с наступлением темноты.

На следующий день, 12 июля, сильный бой разгорелся за высоту 230,0. Здесь, когда противнику удалось превосходящими силами сбить две роты 694-го стрелкового полка, я вынужден был ввести в бой свой резерв — учебный батальон под командованием старшего лейтенанта И. Я. Хацкевича. Иосиф Яковлевич был хорошо подготовленным командиром и хладнокровным, не ведавшим страха человеком. Его батальон мы укомплектовали в основном наиболее опытными, успевшими не раз отличиться в деле бойцами. Подразделение, состоящее из обстрелянных людей, представляло немалую силу, и я держал его в резерве.

До 16 часов курсанты при поддержке двух батарей 966-го артполка, которыми командовали старший лейтенант Иван Стукач и лейтенант Михаил Сологуб, удерживали высотку против полка немецкой пехоты. Измотав силы противника, отряд отошел в Красный Кут и здесь дал уличный бой. С наступлением темноты Хацкевич по приказу оставил этот населенный пункт.

…Только во второй половине дня 13 июля противник смог войти в соприкосновение с главными силами 383-й стрелковой дивизии на ее первом после Миуса рубеже обороны. Основной удар силою до полутора пехотных полков гитлеровцы нанесли после мощного артналета по нашему левофланговому 3-му батальону 691-го стрелкового полка, оборонявшему поселок шахты № 21. Перепившиеся фашисты шли на позиции капитана А. С. Окунева во весь рост, во взводных колоннах, даже не прикрываясь танками. Но это продолжалось недолго. Комбат умело расставил свои огневые средства и встретил любителей психических атак шквалом свинца. Противнику удалось сблизиться с нашими боевыми порядками только благодаря мощнейшей поддержке с воздуха. Над передним краем обороны непрерывно висели немецкие бомбардировщики, не менее 30 сразу, которые из-за отсутствия наших истребителей почти безнаказанно бросали свой смертоносный груз на окопы, пулеметные гнезда, артиллерийские и минометные позиции частей и подразделений дивизии. Надо подчеркнуть, что основные потери мы несли именно от бомбежки — массированной и непрерывной. У нас не было никаких зенитных средств, и приходилось надеяться лишь на залповый огонь по самолетам из стрелкового оружия и противотанковых ружей. В ходе боев за шахту № 21 этим огнем мы сбили 4 стервятника, но такой счет был явно не в пользу наших бойцов.

На правом фланге 3-го батальона 691-го полка от взрыва бомбы погиб весь расчет станкового пулемета Но сам «максим» чудом уцелел. К нему бросился политрук пулеметной роты Иван Степанович Шунькин, и огневая точка снова ожила. Политработник истреблял наседавших гитлеровцев, пока в его груди билось сердце. Подоспевшие стрелки роты лейтенанта Степана Егорова штыковым ударом отбросили фашистов. Но коммунист Иван Шунькин уже не увидел этого… Посмертно политрук был представлен к высшей награде Родины — ордену Ленина.

13 июля особую роль сыграли артиллеристы. 4-й батарее 966-го артполка под командованием лейтенанта М. Сологуба в один из моментов боя пришлось прямой наводкой стрелять по живой силе врага. Расчеты поредели от бомбардировки с воздуха, и в одном из них за наводчика работал политрук батареи Н. Т. Косир. Темп стрельбы был настолько высоким, что стволы орудий раскалились чуть ли не докрасна. Батарейцы рассеяли до батальона фашистской пехоты.

В ходе боя за шахту № 21 батальоны 691-го полка не раз ходили в контратаки. Вечером мне доложили, что дважды их возглавлял «наш комсомолец» (так мы называли командира полка Дмитрия Ивановича Мельникова). Мельников сначала не признавался в этом, но я сам это видел все со своего НП, и командир 691-го стрелкового вынужден был сказать правду. Получил, разумеется, нагоняй. С тех пор за ним не водилось столь необдуманных поступков…

В тот же день мы сожгли 11 гитлеровских танков. Два из них были на счету орудия, которым командовал И. Сосюра и где наводчиком состоял Иван Феофилович Каша, а еще два — на счету комсорга 966-го артполка политрука Тюпышева, ставшего в трудную минуту боя к орудийному прицелу.

Еще три дня и три ночи 216, 383 и 395-я стрелковые дивизии вели кровопролитный бой на этом рубеже. Погода стояла ясная, тихая — идеальные условия для авиации… По-прежнему непрерывные массированные бомбежки. Эшелоны бомбардировщиков противника повисали над нами часов в пять утра и исчезали только с наступлением темноты. От рева авиационных и танковых двигателей, от взрывов бомб и артиллерийских снарядов и мин на поле боя дрожала земля. Стоял оглушительный гул. Чтобы подать какую-то команду, приходилось кричать что есть силы. Все больше и больше редели подразделения.

Но соединения 18-й армии стояли и отступать не собирались.

А отступать все же пришлось. В ночь на 18 июля, выполняя приказ командарма, 383-я стрелковая начала планомерный отход к Ростову. Она снова находилась в арьергарде армии.