Константин Провалов - В огне передовых линий

Оперативно-стратегическая обстановка продолжала ухудшаться. 28 июня противник нанес мощный удар из района Курска по трем дивизиям 13-й и 40-й армий Брянского фронта, которые оборонялись на воронежском направлении. Через два дня по нашим 21-й и 28-й армиям ударила 6-я немецкая армия, рвавшаяся к Острогожску. К исходу 2 июля оборона на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов была, как известно, прорвана на глубину до 80 километров. [9] См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941―1945, т. 2, с. 419. Противник, бросив в бой свежие резервы, начал стремительное продвижение к Волге и на Кавказ. Танки Клейста устремились вдоль Дона к Ростову.

Создалась угроза выхода подвижных моторизованных соединений противника в тыл армиям Южного фронта. Поэтому было решено войска, оборонявшиеся на ворошиловградском и таганрогском направлениях, отвести тоже за Дон…

Отходили по ночам. Успевали, прикрывшись заслонами, отрываться от противника и к утру занимать новый рубеж обороны. Центрально-Боковский, Есауловка, Аграфеновка… Марши и бои сильно изматывали людей, они валились с ног, засыпали на ходу. По пути попадались брошенные машины. Если бы нашлось горючее, можно было бы использовать их. Но бензина — ни капли, и приходилось сжигать автомобили. Правда, знаю случай, когда кто-то из политруков минометных рот, кажется А. Большинский, нашел трактор с полными баками солярки. Минометчики прицепили к трактору четыре тележки, загрузили их минами и так отходили до Батайска.

На каждом рубеже дивизия давала врагу жестокий бой. И, несмотря на огромное превосходство гитлеровцев в живой силе и боевой технике, она ни разу не отступила раньше времени, намеченного планом отхода.

В ночь на 21 июля 383-я стрелковая дивизия заняла оборону на ближних северо-западных подступах к Ростову. С утра завязался сильный бой с передовыми отрядами трех дивизий противника — 1-й и 4-й горнострелковых и 125-й пехотной. Нас по-прежнему преследовали соединения 49-го горнострелкового корпуса.

Приказом командующего 18-й армией я был назначен комендантом переправы через Дон в районе острова Зеленый. Это прямо в городе, у элеватора. Взяв с собой учебный батальон, выехал на место. Порядка на переправе было, прямо скажем, мало. Пришлось энергичными мерами наводить его. После этого дело наладилось. Однако противник непрерывно бомбил мост, несколько раз разрушал его пролеты. Саперы Μ. П. Дудоладова восстанавливали разрушенное, и переправа продолжалась.

Сюда, на мой НП у элеватора, 22-го приехали командарм и командующий фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский. Родион Яковлевич приказал снять 383-ю стрелковую дивизию с рубежа обороны на окраине Ростова и к вечеру переправить ее на левый берег Дона. Сдав свои комендантские обязанности, я отправился выполнять этот приказ.

Во время дневной переправы нашей дивизии противник совершил на мосты у острова Зеленый и у станции Заречная около 800 самолето-вылетов. Однако полки прошли через Дон в полном порядке, сохранив всю технику и вооружение. Двумя колоннами 383-я стрелковая дивизия отходила в направлении на Ставрополь. Прошли Батайск. С 11 июля мы непрерывно вели ожесточенные бои и теперь, выведенные в резерв командарма, должны были сосредоточиться в районе Родники, Красный Яр. Однако поздним вечером 22 июля меня вызвал командующий 18-й армией генерал-лейтенант Ф. В. Камков и по карте поставил боевую задачу: 383-й стрелковой дивизии вместе с 101-м гвардейским минометным дивизионом, 377-м артполком без одного дивизиона и 880-м артиллерийским полком резерва Главного командования сосредоточиться в районе Мокрый Батайск, станция Койсуг и быть в готовности контратаковать противника в направлениях Старо-Черкасская и Батайск. [10] ЦАМО, ф. 1704, оп. 1, д. 10, л. 109. Повернув ˂…˃ для движения в назначенный район, я вместе с начальником артиллерии, начальником разведки, дивизионным инженером и командирами полков выехал вперед, чтобы до подхода частей соединения к Мокрому Батайску и Койсугу провести рекогносцировку.

Во второй половине дня 23 июля передовые части 17-й немецкой армии захватили плацдарм на левом берегу Дона, в районе ростовского железнодорожного моста — до четырех километров по фронту и до двух километров в глубину. 353-я и 395-я стрелковые дивизии из последних сил сдерживали натиск моторизованных и танковых частей врага, пытавшихся расширить и углубить плацдарм. Наша задача, как я ее уяснил, состояла в том, чтобы одним ударом выбить противника с северо-западной окраины Батайска, а затем, наступая в направлении станции Заречная, сбросить его в Дон.

…Однако станцию Заречная отбить нам не удалось, и полки 383-й стрелковой дивизии стали зарываться в землю. Люди страшно устали. С 11 июля — почти непрерывные арьергардные бои, бессонные ночи, беспощадный степной зной. Кто выдержит такую нагрузку! Выдерживали. И даже находили силы для шуток.

Позволю себе воспользоваться воспоминаниями бывшего командира 1-го батальона 691-го стрелкового полка В. М. Твалабейшвили. Он тогда, под Батайском, услышал вот такой разговор. Его вели окапывавшиеся бойцы.

— Цэ-э! Если бы не комар, лучше чем ванны в Цхалтубо! — гортанно, с сильным грузинским акцентом сказал кто-то и засмеялся.

Стрелковые ячейки уже наполовину, а то и больше наполнились водой, которая здесь в любом месте очень близко подходила к поверхности земли. По сути ˂…˃ болото. Копни на штык — и вода.

— Комарам тоже посочувствовать ˂…˃. Не окопайся мы здесь — с голоду бы ведь комарье ˂…˃ — подхватил другой. — А ˂…˃ комар нам союзник: ночью спать не даст. Значит, и ˂…˃.

Оборони Батайска ˂…˃ бомбежка. «Юнкерсы» шли на наши позиции эшелон за эшелоном. Отбомбилась одна группа — ее сменяет другая. Вместе с бомбами на наши головы иногда сыпался разный металлический хлам: куски рельсов, бочки, пустые или даже с мазутом.

От массированной бомбежки у людей появилось какое-то безразличие к опасности. Многие просто сидели на бруствере своей ячейки, своего окопа (пока не наступают пехота и танки, хоть немного обсушиться на солнце!) и смотрели на самолеты: «Это — перелет, это — недолет… это…» Из-за такого настроения увеличилось число убитых и раненых, в том числе и среди командиров. Пришлось принимать срочные меры для того, чтобы во время бомбежки личный состав весь укрывался в щелях.

Ну, а в перерыве между налетами авиации противника — атаки гитлеровской пехоты с танками. Танков было много. Хорошо, что в пойме нижнего Дона им не очень-то развернуться. Расчеты противотанковых ружей, выдвинутые чуть вперед от переднего края, на перешейки между заболоченными участками, встречали танки в тот самый момент, когда нашим пулеметно-минометным огнем от них отсекалась пехота.