Константин Провалов - В огне передовых линий

С наступлением темноты капитан Мусакаев и старший лейтенант Зубов повели всех бойцов, оставшихся в живых, догонять свои полки. Раненых погрузили на легкую тележку, прихваченную в каком-то из окраинных куреней, и вот так, подменяя друг друга, довезли их до медсанбата.

Люди дрались ожесточенно. И не в одной нашей дивизии. Это было бы неправдой, если бы я сказал, что только 383-я стрелковая упорно удерживала свои рубежи обороны. Помню, как даже в условиях беднейшей информации о том, что делается на участках соседей, к нам долетали вести о славных делах кавалеристов генерала Н. Я. Кириченко. 13-я и 15-я кавдивизии 17-го кавкорпуса, которым командовал этот отважный человек, в ночь на 2 августа лихой атакой отбили у врага станицу Кущевскую. Потом этот населенный пункт в течение дня еще трижды переходил из рук в руки. Многие сыны Дона и Кубани сложили там свои головы. Но и противник оставил под Кущевской более 1000 трупов своих солдат и офицеров. 300 гитлеровцев попали в плен казакам Кириченко.

На своем горьком пути отступления мы немало подбирали подразделений, отставших от своих частей. До сих пор в глазах стоит невеселая картина, которую являла собой одна из рот какого-то (сейчас не помню какого) соединения. Я нагнал эту роту ранним утром. Люди только-только расположились на привал. Подъехал. Мне навстречу встал лишь один — лейтенант с рукой на перевязи. Представился: командир роты лейтенант Васильев. Его подчиненные уже спали. Оборванные, многие без обуви, винтовка одна на двоих…

— Патроны есть, товарищ лейтенант?

— Семнадцать для винтовок и три — в моем ТТ.

Приказал перво-наперво накормить эту роту, именно роту. Босая и почти безоружная, она все-таки оставалась боевой единицей, недеморализованной, несломленной, готовой хоть сейчас идти в бой. Только дай им оружие, боеприпасы.

— Дадите, товарищ генерал? — спросил Васильев.

— Патронов немного дадим. А стрелковое оружие добудете у врага.

Вспомнилось о Семене Николаевиче Васильеве, бывшем ротном командире, а ныне главном экономисте Харьковского НИИ животноводства, еще вот почему. Многие военные мемуаристы, говоря о том времени, непременно вспоминают о приказе Наркома обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 года. Пора кончать отступление, говорилось в нем. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать ее до последней возможности.

Однако ведь ни Семен Васильев, ни его подчиненные тогда, когда они прибились к нашей дивизии, то есть уже в августе, еще не знали об этом документе. Ведь минометная рота старшего лейтенанта Попова и не подозревала, что оно уже есть, это жесткое, но по-большевистски правдивое слово Сталина. Никто в 383-й стрелковой дивизии не был проинформирован о выходе приказа № 227, потому что не было проинформировано командование дивизии. И все же бойцы, командиры и политработники рот, батальонов и полков в массе своей сражались с ненавистным врагом до последнего дыхания, до последнего патрона.

Не было и нет в мире более стойкого солдата, нежели наш, советский солдат. Ему не занимать ни мужества, ни отваги, ни выносливости, ни ратного мастерства, ни любви, наконец, к своему социалистическому Отечеству. Но у нашего солдата есть одна особенность: он не умеет воевать, когда, как говаривал А. В. Суворов, не знает своего маневра. Думается, что приказ № 227 был обращен прежде всего к нам, командирам. Он обязывал нас драться с врагом не числом, а уменьем…

28 июля 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии объединила Южный и Северо-Кавказский фронты в один — Северо-Кавказский. Командование войсками фронта принял Маршал Советского Союза С. М. Буденный. Когда в первых числах ˂…˃ соединений 1-й танковой армии ˂…˃, комфронта разделил войска на две ˂…˃ Донскую и Приморскую. Первой стал командовать генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский, второй — генерал-полковник Я. Т. Черевиченко. Казалось бы, управление армиями и входившими в состав групп соединениями должно было стабилизироваться. Но непрерывные удары врага по наиболее слабым местам — в стыка флангов не позволили оправдаться этим надеждам. В Донской группе войск, например, все больше и больше увеличивались разрывы между 37-й и 12-й армиями, пока наконец не создалась угроза охвата правого фланга Приморской группы.

Надо иметь в виду, что 30 июля 1942 года на совещании у Гитлера уже был поставлен вопрос о том, чтобы немедленно повернуть 1-ю танковую армию Клейста фронтом на юг и юго-запад с целью перерезать пути отхода наших войск к предгорьям Кавказа. [11] См.: Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1971, т. 3, кн. 2, с. 310. На другой день гитлеровское командование принимает решение перебросить на правый фланг 17-й армии Руоффа 3-ю румынскую горнопехотную дивизию, для того чтобы она усилила группировку, которая должна была наступать вдоль берега Черного моря. Предполагалось как можно быстрее занять Новороссийск, а затем выйти к Черноморскому побережью в районе Туапсе. [12] См.: там же, с. 333. Иначе говоря, командование вермахта лелеяло мечту окружить и уничтожить войска Приморской группы Северо-Кавказского фронта и потом уже почти беспрепятственно, чуть ли не марш-парадом пройти от Туапсе до Батуми.

5 августа 13-я немецкая танковая дивизия и дивизия СС «Викинг» нанесли удар в направлении на Армавир. На другой день Армавир был сдан, и уже шесть немецких дивизий двинулись на Майкоп. Одновременно с 1-й танковой армией ударила и 17-я армия Руоффа — на Краснодар. Теперь достаточно взглянуть на обычную, даже на школьную географическую карту, чтобы понять, в каком сложном положении оказались тогда войска 56, 18 и 12-й армий. Последняя 5 августа потеряла связь с командующим Донской группой и вынужденно вошла в подчинение командующего Приморской группой. Именно в это время ˂…˃ стрелковая дивизия, выполняя письменный приказ командарма ˂…˃ к предгорьям Западного Кавказа, который в ее боевой судьбе станет одной из самых ярких страниц. Она заняла оборону в районе станиц Ханская, Белореченская, Черниговская, Кубанская 2-я, Пшехская. Справа, непосредственно в станице Ханской, оборонялась 13-я кавалерийская дивизия 17-го кавкорпуса, a еще правее, по реке Белой, — 31-я стрелковая и 9-я стрелковая дивизия НКВД. Левым нашим соседом была 12-я кавдивизия, ее 19-й кавалерийский полк.

Боевой порядок 383-й стрелковой дивизии состоял из двух эшелонов. В первом эшелоне были: справа — 691-й стрелковый полк под командованием капитана Д. И. Мельникова: слева — 694-й стрелковый полк майора Ш. И. Кипиани. Второй эшелон — это 696-й стрелковый полк майора В. В. Лымаря, занявший оборону в станице Черниговская. Вся дивизионная артиллерия была сведена в артиллерийскую группу и расположена по высотам, что в полутора километрах южнее Белореченской. Мой наблюдательный пункт находился на высоте севернее станицы Пшехской. В самой станице занял оборону резерв командира дивизии — 28-й отдельный противотанковый дивизион, которым командовал майор А. К. Руцинский, и учебный батальон.