Александр Черваков - Две стороны. Часть 1. Начало

Наутро в офицерское общежитие заявился бодрый и умытый Китаец. Свежеевыбритая лысина блестела в лучах восходящего солнца, освещавших офицерскую казарму. Щербаков сидел на кровати и завязывал шнурки своих черных ботинок.

– Саня, здорово, – как ни в чем не бывало сказал Игорь и протянул руку Щербакову. – Короче, ты там в голову сильно не бери насчет вчерашнего. Я твоему взводу вечером пилюлей хороших дал. Просто построже с ними, я же тебе говорил – куда солдата ни целуй – везде жопа. Если не слушают, можешь в морду дать, некоторые только силу понимают. Ну ты прямо в морду не бей, а то потом за синяки их отвечать. Так, по корпусу. Сегодня вместе в парк пойдем, просто наблюдай, что и как я делаю. Будут какие вопросы – задавай. А вечером можешь поехать в Волгоград на выходные. Ну если хочешь, конечно, – добавил он.

– Конечно, хочу! – обрадовано воскликнул Щербаков.

– А че это он едет? Моя очередь! – с кровати обиженно загнусавил Баранкин.

– Так, Баранкин, отставить. Ты и так скоро насовсем отсюда уедешь. Ничего страшного, тебе какая разница, где книжки читать, – отрезал Сенчин.

– Пригородный на Волгоград в семь вечера, – Игорь опять посмотрел на лейтенанта Щербакова, – и с тебя две бутылки пива, – заговорщицки добавил он.

– Да хоть три! – Сашка радостно поправил на себе великоватый комок.

– Ок, три. Вот еще тебе на время, – Игорь протянул Щербакову потертый, пахнувший старой кожей офицерский ремень, – купишь себе новый потом и «берцы» тоже посмотри, а то ходишь в этих гражданских, мне за это Шугалов «мозг делает».

После утреннего построения и завтрака третья танковая рота в полном составе отправилась в автопарк. Бойцы шли, уверенно печатая шаг и горланя строевую «Танкисты, отечества сыны». «И как это у Китайца получается ротой командовать, и все, главное, слушаются, – на ходу думал Щербаков, – боятся они его, что ли?»

Стройной колонной рота дошла до автопарка. После четких указаний Сенчина каждый взвод разошелся по своим местам к танкам и занялся работой под неустанным контролем Игоря и Гаджибабаева. Каждому нашлось занятие – бойцы промывали фильтры, что-то смазывали, чистили каналы стволов танковых пушек. Никто не прерывался на перекуры и не валялся под танком без дела. Из «174»-го танка на трансмиссию вытащили клин затвора, который был разобран, и Сенчин тут же стал проводить занятие по его устройству и работе. Щербаков забрался на башню танка и сверху наблюдал за действиями и рассказом старшего лейтенанта. Танкисты тоже внимательно слушали, изредка задавая старлею вопросы, на которые он тут же отвечал. Незаметно подошел обед, и рота так же, организованной колонной, отправилась к летней полевой кухне. Вернувшись, продолжили работу в парке. Вроде бы ничего особого и не делал Сенчин, не суетился, не орал без дела, а бойцы его слушались и беспрекословно выполняли все команды и поручения. Как так? Понять этого Щербаков не мог, да и особо над этим не задумывался – весь день с нетерпением он ждал вечера, когда хоть на какое-то время можно вырваться из этой обнесенной проволокой степи, из этой казармы, где нет телевизора и горячей воды.

Постепенно день клонился к закату. Часов в пять вечера Игорь подошел к сидящему около 173-го танка Щербакову, который для вида листал пособие по ремонту и обслуживанию танка Т-72 и сказал: – Саня, давай дуй в казарму, собирайся, а то пригородный в девятнадцать часов. Приедешь в воскресенье вечером, край – в понедельник к утреннему построению. Смотри, про пиво не забудь.

Сашка тут же вскочил, бросил книжку на броню тяжелой машины: – Разрешите идти, товарищ старший лейтенант? – радости Сашки не было предела.

– Иди. Смотри, не опаздывай!

Переходя с быстрого шага на бег, Щербаков летел к офицерской казарме по бескрайней степи, распугивая кузнечиков и зазевавшихся сусликов. Опоздать на «пригородный» было сродни самоубийству. Хоть на сутки нужно вырваться из этой внезапно начавшейся армейской жизни. Влетев в казарму, он бросил на тумбочку набитый конспектами планшет, запихнул под койку свою черную сумку и стремглав выскочил на улицу, едва не сбив на крыльце майора Шугалова. На ходу отдавая честь, Щербаков бегом завернул за угол казармы и скрылся в зарослях амброзии, направляясь в сторону пролома в стене. Оказавшись за территорией части, он напрямик быстрым шагом двинулся к железнодорожной станции, поглядывая на часы. Стрелки показывали без пяти шесть, до поезда осталось еще больше часа, но лучше посидеть на станции, чем в дурацкой казарме.

Целый час Сашка бродил по перрону, непрерывно куря сигареты и ожидая прибытия поезда. Наконец, скрипя тормозами, припоздавший «пригородный» на минуту остановился на станции и, коротко свистнув, тронулся в сторону Волгограда, унося счастливого лейтенанта Щербакова подальше от этого ужаса. Соседкой Щербакова оказалась бабуля, ехавшая, по всей видимости, с дачи. Весь проход вагона был заставлен её ведрами с огурцами и помидорами, из пластикового пакета с надписью «Marlboro» торчали пучки укропа и листья сельдерея. Всю дорогу она с жалостью посматривала на исхудавшего за первую неделю службы Сашку. Щербаков, не успевший поужинать перед отъездом, голодными глазами поглядывал на ведра с дачными припасами.

– Что, солдатик, не кормят вас в армии? – не выдержала наконец старушка.

– Кормят, – заглушая урчание голодного желудка, ответил лейтенант не разбирающейся в званиях бабушке.

– Да что-то плохо вас кормят, вон какой худой, – бабушка неторопливо вытащила из сумки целлофановый пакет и стала накладывать в него из ведер огурцы и помидоры. Наложив туда овощей, она протянула его Щербакову. – Вот, солдатик, приедешь – поешь, а то ружье сил держать не будет.

– Да спасибо, бабуля, не надо, – засмущался Сашка.

– Бери давай, – бабулька настойчиво сунула пакет в руки Щербакову.

– Спасибо большое, – вытащив помидор из пакета и вытерев его о штанину, Сашка стал с жадностью поглощать его, сожалея, что нет хлеба и соли. Съев еще дополнительно огурец и слегка утолив голод, Щербаков задремал и открыл глаза только перед станцией Волгоград-2. Он помог выгрузить бабулькины ведра, донес их до трамвая, едва поспевая за активной старушкой, которая также тащила ведра и пакет с зеленью.

До общежития № 4, в котором он когда-то проживал, Александр добрался часам к десяти вечера. Еще стоя на перроне в Анисовке, он решил не ехать к своей бабушке – скучно там, опять причитания слушать. «Лучше поеду в общагу к Хучуеву, – решил он, – давно его не видел».

Сашкин друг Эдик Хучуев, с которым они познакомились еще в студенческие годы, закончил один из волгоградских юридических ВУЗов. Так как военной кафедры у Эдика не было, его «загребли» на год в армию. Как он попал служить в волгоградскую военную прокуратуру, для всех осталось загадкой. По словам Эдика, служба особо его не напрягала, он работал водителем, возил зампрокурора на служебной «Волге». Парень он был очень коммуникабельный, умел находить общий язык абсолютно со всеми. Поэтому поначалу Хучуев ночевал в казарме при прокуратуре, но последнее время всё чаще в своем общежитии, в котором остался жить дальше после окончания института. Его-то и надеялся застать Александр, но то, что Хучуева забрали в армию, Щербаков ещё не знал.