Александр Черваков - Две стороны. Часть 1. Начало

Привалившись к стене, он закурил, вытянув из полупустой пачки чуть смятую сигарету. Высушенный зноем табак быстро тлел, струйка табачного дыма почти вертикально поднималась и растворялась высоко в безветренном воздухе. Сержант по-прежнему дремал, единственное, что изменилось – ноги в начищенных берцах были задраны на стол, кепка надвинута на глаза, наподобие ковбоя из американских вестернов. Рядовой снова принялся обрабатывать наждачкой свою железку, а Щербаков, посидев еще немного и затушив окурок, зашагал в сторону КПП.

До Анисовки Александр добрался поздно вечером, когда солнце скрылось в степи, оставив лишь бордово-фиолетовую полосу на горизонте. Лейтенант шагал от станции в направлении ворот части. В воздухе всё громче раздавались звуки просыпающихся ночных насекомых. Со стороны петляющей Анисовки веяло живительной прохладой, доносился шорох зеленых камышей, густо росших по обоим берегам. Вдалеке слышались собачий лай и мычание коров, вернувшихся с пастбищ. Наступала ночь, в небе ярко блестели первые крупные звезды, так хорошо различимые за городом. Но мысли Щербакова занимал предстоящий прием дел и должности командира третьей танковой роты.

Вечером, приняв холодный душ, к которому он стал потихоньку привыкать, смыв с себя пыль и грязь прошедшего дня, Сашка улегся на свою скрипучую кровать и еще долго не мог заснуть, предаваясь всё тем же невеселым мыслям.

Потянулись однообразные армейские будни. Исполняющим обязанности командира третьей танковой роты до сих пор был старлей Сенчин, но Щербаков каждый раз с ужасом думал, что вот-вот ему самому придется командовать ротой. Александр всё так же проводил занятия со взводами, пользуясь чьими-то старыми конспектами и нормативными брошюрами, стоял дежурным по парку, занимался строевой подготовкой с личным составом. Но получалось это у него из рук вон плохо. Для себя свои неудачи в службе Щербаков объяснял так: во-первых, после обучения на военной кафедре уже прошло лет пять с лишним, во-вторых, с таким «обучением» получались соответствующие «знания», а в-третьих, всё-таки к службе офицером должно быть призвание, умение командовать и управлять людьми. Поэтому часто всё управление сводилось к тому, что Щербаков назначал старшим какого-нибудь сержанта-«дедушку», поручая ему командование взводом и проведение занятия. «Деды» с удовольствием гоняли солдат по плацу и командовали, ощущая себя великими полководцами.

Из офицеров в третьей роте остались только Щербаков и Баранкин, но друзьями они так и не стали. Вася свысока смотрел на Сашку, а тот, видя его отношение, не стремился с ним как-то наладить контакт. Но как-то раз вечером, когда уже прошла вечерняя поверка и все подразделения с песнями разошлись по казармам, Щербаков спросил у Баранкина, что он думает по поводу принятия им, Щербаковым, командования третьей танковой ротой.

– Я тебе так скажу, – начал старлей, – когда мне роту навязывали, я её не принимал, никаких бумаг не подписывал. Мне осталось-то три недели, а потом «хоть трава не расти». Но вот что я тебе скажу, мой юный друг, – немного с сарказмом продолжил он, – я бы и тебе не советовал принимать эту третью роту. Вот просто тупо не принимать, ничего не подписывать, и всё.

– Почему? – спросил Щербаков.

– Да потому, ты танки наши видел в автопарке? Стоят все разобранные, половины деталей нет, фар нет, все ЗИПы растащены. А по документам всё есть. Когда ты будешь роту принимать у Апраксина, он тебе её сдаст на сто процентов укомплектованной. И покажет каждый танк, и все инструменты, и фары – всё будет на месте. А знаешь почему?

– Почему? – опять спросил Александр.

– Да потому что всё это ему дадут его друганы-летёхи из других подразделений. Снимут со своих машин и дадут на время приёма-сдачи. Ты примешь, а первой же ночью всё снова скрутят и себе назад поставят. Апраксин свалит к себе в новую часть, а ты по увольнении будешь полжизни за этот металлолом расплачиваться, если выкрутиться не сможешь. Да и зачем тебе этот геморрой? Тут с одним взводом с ума сойдешь, а тут – рота.

После такого рассказа Щербаков решил: «Роту точно принимать не буду!».

На следующей неделе комбат Купцов вновь вызвал Щербакова в штаб батальона. И снова Олег Геннадьевич заговорил о принятии дел и должности командира третьей танковой роты.

– Не буду я роту принимать! – твердо сказал сидящий на стуле напротив комбата Щербаков.

– Это почему это? – майора удивил ответ молодого лейтенанта. – Тебе такая честь доверена – ротой командовать.

– Не надо мне такой чести, я не кадровый офицер. Пусть ротой кадровый командует, а я служу всего месяц, еще не знаю толком ничего.

– Ну так узнаешь, если что, тебе майор Шугалов – командир сводного учебного батальона поможет.

– Не буду я ничего принимать, – настойчиво повторил Александр.

– Да ты охренел, лейтенант? – Купцов поднялся во весь свой невысокий рост со стула. – Я сказал будешь принимать, значит будешь!

Вставший по стойке смирно лейтенант молчал, слова застряли в сжавшемся от обиды горле, и в голове сидела одна мысль – не пустить слезу. С трудом, но ему это удалось.

– Возвращайся в расположение части, и, как появится Апраксин, будем сдавать-принимать и без разговоров. Вопросы есть?

Щербаков молчал.

– Вопросов нет. Кругом, шагом марш, – Купцов уселся на стул и закурил сигарету.

Щербаков молча повернулся кругом и вышел из майорского кабинета.

Через несколько дней, в очередной раз заступив на дежурство по автопарку, Щербаков приготовился к невыносимо-тягучему и скучному проведению времени.

За всё время, проведенное в армии, Александр ни разу не смотрел новости по телевизору, не читал газет и не слушал радио. Во-первых, телевизора в офицерском общежитии не имелось, радио Баранкина включали только для музыкального фона, а на газеты и журналы жалко тратить и без того малое количество денег, тем более, что зарплату Щербаков еще ни разу не получал. Во-вторых, времени на всё это практически не было и после трудовых армейских будней хотелось просто расслабиться, не забивая свой мозг какой-либо информацией.

Лейтенант сидел на втором этаже КПП автопарка. Навалилась такая скука, что сейчас за любую книжку Сашка «отдал бы полжизни». Читать Щербаков очень любил, читал с детства, видимо, поэтому и «посадил» своё зрение, зачитываясь книгами до полуночи, пока мама не гасила настольную лампу: «Завтра же в школу не проснешься!». Он стал рыться в ящиках хлипкого стола в поисках чего-нибудь, что можно почитать. На дне одного из них он нашел газету «Комсомольская правда» за июль 1999 года. Газеты была не совсем «свежая», но для чтения годилась. Усевшись поудобнее за столом, лейтенант стал переворачивать замасленные чьим-то обедом страницы. Политикой он мало интересовался, поэтому мельком проглядел заголовки и статьи с мелькавшими словами «Дагестан», «ваххабиты», «напряженность» – скукота, мало ли что пишут, тем более на Кавказе всегда какая-нибудь война. Три года назад закончились боевые действия в Чечне, но их отголоски всё еще звучали в кавказских республиках, напоминая о себе взрывами и обстрелами милицейских постов, похищениями и убийствами мирных жителей. Сейчас Щербакова больше интересовали новости науки, кино, шоу-бизнеса, что вообще происходит в мире. Он погрузился с головой в долгожданное чтение, на какое-то время позабыв, что он находится в армии. В реальность его вернул резкий звук трезвонящего красного телефона. Нехотя отложив газету, он потянулся к трубке: «Дежурный по автопарку лейтенант Щербаков».