Дэвид Шефф - Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына [litres]

Население городка довольно разнородно. Здесь живет множество семей иммигрантов первого и второго поколения, приехавших из Латинской Америки и Мексики, беженцы из Голливуда, искусные ремесленники, строители, краснодеревщики и каменщики, рыбаки и торговцы устрицами, а также постаревшие хиппи (город спонсирует мастерскую по ручному окрашиванию тканей). Есть здесь и бывшие руководители высокотехнологичных компаний, преподаватели, художники, владельцы ранчо и сельскохозяйственные рабочие, отдыхающие, проводящие здесь летний отпуск или воскресные дни, любители лошадей, массажисты, психологи и психоаналитики всевозможного толка, защитники окружающей среды. Имеется и медицинская клиника, которая никому не отказывает. Представлено также некоторое количество старых ворчунов и их молодых последователей. Конечно, некоторые из местных не возражают против различий в образе жизни, но будут сторониться вас, если вы явитесь на вечеринку-барбекю, принеся в качестве своего вклада обычные сосиски, а не сделанные из тофу. С одной стороны, населению свойственно ярко выраженное чувство социальной ответственности – женщины запросто могут раздеться ради идеи всеобщего мира. С другой стороны, некоторые местные буквально набросятся на вас с оскорблениями, если вы ступите на пятачок с ежевикой, который они считают своим. Тем не менее Пойнт-Рейес вполне можно охарактеризовать как место, которое в избытке изливает на вас свою щедрость и великодушие.

У Карен был маленький домик с садом в Инвернессе, недалеко от города. Теперь мы предпочитали проводить там как можно больше времени, и чем дольше мы там жили, тем больше ценили ставшее анахронизмом чувство принадлежности к сообществу и потрясающую красоту окружающей природы.

Мы регулярно притаскивали свое каноэ к реке Лагунитас-Крик, которая вьется по пастбищным землям подобно серебристой ленте. Мы плыли среди речных выдр, а во время прилива направляли лодку в укромную бухточку в заливе, где приставали к берегу, устраивали пикник и отыскивали наконечники стрел индейцев племени мивок на каменистом пляже. Мы ходили пешком по маршрутам, пересекающим национальное заповедное побережье и лесопарковую зону штата, где весной распускаются миллионы полевых цветов. В середине лета поля были опалены солнцем и отливали золотом, поспевала ежевика, и от красоты пышно цветущих голубых ирисов захватывало дух. Зимой мы паковали вещи и совершали пеший поход через парк штата или вдоль Северного и Южного побережья, где волны Тихого океана достигают высоты более двадцати футов, и наблюдали за мигрирующими серыми китами.

Полуостров с трех сторон окаймлен побережьем, равное которому по дикому великолепию еще нужно поискать. До сих пор Ник редко решался выходить на пляж: ему не нравилось, что песок облепляет тело, – но сейчас он пользовался каждой возможностью, чтобы побыть около воды и поплескаться в море. Как-то раз мы отправились на машине на пляж Макклюра, мимо желтых округлых арок цветущей горчицы, в надежде захватить период отлива. Мы брели по пляжу к обнажившейся части берега и балансировали на скользких камнях, наблюдая за бьющимися о скалы волнами и проверяя оставшиеся после отлива лужи в поисках моллюсков, морских звезд, анемонов и осьминогов. Ник смотрел, как Карен, хотя уже стояла середина декабря, ныряет в холодное море в районе пляжа Лимантур. Он тоже прыгнул в воду. Они хлестали друг друга длинными плетями водорослей. Выбравшись на берег, он весь дрожал. В заливе Томалес вода теплее. Плавая там, Карен и Ник затевали игру: она старалась сбросить его со своей спины. На песчаных пляжах Дрейкс, Стинсон и Болинас Ник катался по волнам на скимборде [8] Скимбординг – разновидность серфинга, в которой не нужно заплывать вглубь, чтобы поймать волну. Скимбордер разбегается по суше и, запрыгнув на доску-скимборд, скользит по мелкой воде или песку, выполняет простые и сложные трюки. Прим. ред. . Он пробовал бугибординг [9] Бугибординг, или бодибординг, – разновидность серфинга: катание на прибрежных волнах на специальной привязанной к запястью легкой короткой доске – бугиборде – в положении лежа. Прим. ред. , а затем и серфинг. Он смотрелся на доске совершенно естественно и красиво. Чем б о льших успехов в серфинге он достигал, тем больше склонялся к тому, что это всё, чем ему хочется заниматься. Мы потрясающе проводили время, вместе покоряя океан. Мы тщательно изучали информацию, полученную с помощью буев и прогноза погоды, и отправлялись на пляж во время наката ветровых волн, когда дует береговой. На пляже Ник покрывал воском свою доску – худощавый, сильный мальчик с бронзовым загаром и оранжевыми бусами на шее. У него были длинные гибкие руки и ноги, загорелые кисти с грязными ногтями и узкие загорелые ступни. Светлые глаза с густыми черными ресницами. Надевая черный гидрокостюм толщиной четыре миллиметра, он как будто влезал в шкуру тюленя.

Покоренные красотой западных районов округа Марин, мы построили дом и художественную мастерскую в Инвернессе, в саду на склоне холма. Переехали в конце лета, когда Ник, не без трепета, пошел в шестой класс в новую школу.

После первого дня занятий мы все сидели на стульях с высокими спинками за квадратным столом фиолетового цвета. Ник заявил, что, наверное, ему все-таки понравится эта школа. «Моя учительница спросила: “Кто из вас ненавидит математику?” – рассказывал он. – Почти все подняли руки. И я тоже. Она сказала: “Я тоже ненавидела математику”. Потом она как-то по-особенному улыбнулась и добавила: “Вы перестанете ее ненавидеть, когда мы с вами закончим урок”».

Он сказал, что дети в школе тоже вроде бы ничего. После того как мы довезли его до школы, он, проходя по коридору, вдруг услышал, как какой-то мальчик зовет его: «Ник!»

«Я прямо обрадовался. Но потом подумал, что, может быть, он окликнул кого-то другого, а я повел себя как полный дурак и помахал ему. Но нет, он обращался ко мне. Он запомнил меня с того времени, как я приезжал знакомиться со школой».

На второй день Ник поделился с нами, что еще один мальчик назвал его своим другом. «Этот рыжий мальчик передал мне хоккейную клюшку на физре, а когда другой мальчик сказал: “Нет, это моя клюшка, я первый ее взял”, – рыжий ответил: “Это для моего друга Ника”».

В те дни Ник выглядел классно в штанах с низкой посадкой на бедрах, в футболке с логотипом Primus или Nirvana. Он сутулился, как все подростки, волосы приобрели красно-оранжевый оттенок. Однако у него теперь, по сути, было только одно желание: вернувшись из школы, иметь возможность сказать: «Пап, сегодня у меня появилось еще двое друзей».

Как-то в пятницу к нам на детскую вечеринку пришли несколько одноклассников Ника. Все вместе мы отправились на пляж Стинсон, где дети играли в салочки и в кикбол [10] Кикбол – игра, похожая на бейсбол. Вместо забивания маленького жесткого мяча битой игроки пинают большой надутый резиновый мяч, это делает игру более доступной для маленьких детей. Прим. ред. и Ник учил их кататься на скимборде. Их подростковая скованность и неуклюжесть куда-то исчезали, когда они увлеченно играли, как маленькие дети, хохоча без всякого смущения, кувыркались и боролись на песке. Еще до темноты мы уехали домой. Здесь они играли в твистер и в игру «Правда или желание», с самыми рискованными вопросами вроде «Как по-твоему, Скай симпатичная?» (Ник считал, что да. Это была девочка с большими глазами и каштановыми волосами, при упоминании которой Ник вспыхивал. По вечерам он болтал с ней по телефону, иногда по часу или больше.) «Если будут сражаться насмерть Бэтмен и Халк, кто победит?» Тому, кто отказывался отвечать, приходилось съесть очень жгучий перец халапеньо или поцеловать куклу Барби. Дети угощались пиццей и попкорном, а в десять вечера родители забрали их домой.