Дэвид Шефф - Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына [litres]

Она рыдала в трубку.

– Что могло с ним случиться, ведь от рынка до дома его матери всего пять кварталов?

Я поделился с ней своим опытом. Каждый раз, когда он исчезал, я рисовал в своем воображении самые разные несчастья: происшествие с летальным исходом, похищение, как это нелепо ни звучит. Но оказывалось, что он просто сорвался. Я спросил:

– Не мог он отправиться в Сан-Франциско?

– У него нет денег.

– Тогда, возможно, он поехал к дилеру в Лос-Анджелес.

– И просто бросил меня на улице?

– Ради наркотиков. Какая еще может быть причина?

Я сказал ей, что спрошу у матери Ника и перезвоню.

Звонок разбудил Вики. Когда я объяснил, что произошло, она сказала, что Ник не появлялся.

– Никаких признаков, что он был, – подтвердила она.

Через полчаса она позвонила.

– Он здесь. В гараже. Он проник в дом и уже складывал украденные вещи в пакеты для продуктов… Он растерялся и каким-то образом ухитрился закрыться изнутри. Он запаниковал и ведет себя как безумный… Он что-то орет и ругается.

– У него ломка, – выдохнул я.

Чуть позже я наконец позвонил З. Ник уже с ней связался по телефону, который был в гараже. Вне себя от гнева, она начала паковать его вещи.

– С меня хватит, – сказала она. – Если будете с ним разговаривать, скажите ему, что я выставлю его вещи у входа в дом.

Посоветовавшись с мужем, Вики сказала Нику, что у него есть выбор. Либо она позвонит в полицию и его арестуют, либо он вернется в реабилитационный центр.

Пока я ехал в город за Джаспером, в моей голове кружился все тот же хоровод мыслей.

Он тайком, как вор, залез в дом собственной матери. Он сумасшедший. Снова метамфетамин. Снова ломка. С тех пор как произошел рецидив, я чувствовал, что должно случиться нечто вроде этого, но теперь плотина рухнула, и меня захлестнули эмоции.

Господи, пожалуйста, исцели Ника!

Неужели слишком поздно?..

Рецидив – неотъемлемая часть процесса выздоровления.

Пожалуйста, исцели Ника!

На футбольном поле я увидел Джаспера с друзьями. Заметив меня, он помахал рукой, потом подбежал к машине. Забросил сумку с одеждой и спортивным снаряжением на заднее сиденье и залез в машину.

– Мы не спали до полуночи, устроили битву подушками.

– Ты устал?

– Нисколечко.

Через несколько минут он уже спал.

Тем временем я сделал еще несколько звонков, чтобы решить, куда определить Ника, если он согласится на лечение. Я позвонил Джейсу, директору «Херберт-Хауса», который знал Ника и которому была небезразлична его судьба. Джейс помог многим наркоманам. Он знал, как работают реабилитационные центры. По его мнению, нам в любом случае следовало вытащить Ника из Лос-Анджелеса и записать в амбулаторную программу продолжительностью не менее трех-четырех месяцев, желательно больше. Он сказал: «“Хазельден” – дорогое место, но достаточно эффективное».

«Хазельден» предлагал четырехмесячную программу, поэтому я позвонил по бесплатному номеру, чтобы выяснить, куда можно устроить Ника. Мне сказали, что в Миннесоте свободных мест нет, но есть одно место в Орегоне, и меня соединили с нужным консультантом.

Он сказал, что должен поговорить с Ником, но вполне вероятно, что Ника смогут принять, если он захочет лечиться.

Мы на открытии выставки Карен в городе. В галерее «Джек Хэнли» в районе Мишн полно народу. Дэйзи в шерстяной вязаной шапочке и Джаспер в шортах, несмотря на холодный ветер, играют во дворе вместе с другими детьми, а затем уезжают с моим братом и его семьей.

Я вышел подышать воздухом. Обошел квартал. Когда к нам переехала Карен, мы с Ником жили в нескольких кварталах отсюда. Мы гуляли здесь по улицам и ходили на мексиканский рынок за тортильями и манго. В выходные ездили в Инвернесс.

Мне вспомнились школьные каникулы в октябре 1989 года, когда мы остановились у углового магазина, закупили еду и отправились с ночевкой за город. Днем мы встретились с одним из моих друзей и пошли гулять по пляжу Лимантур-Бич, протянувшемуся на многие мили. Мы шли под небом сапфирового цвета. Вдруг Ник жестом привлек наше внимание к мордочке тюленя, высунувшейся на поверхность в неспокойных волнах прибоя. Потом мы увидели еще одного и еще. Вскоре около дюжины тюленей рассматривали нас своими черными глазами, вытягивая длинные шеи из воды. А потом будто кто-то схватил полоску пляжа и начал трясти ее, как старый коврик. Песок пришел в движение, то поднимаясь, то опускаясь, наподобие волн в океане, снова поднимаясь, чтобы обрушиться вниз.

Мы пришли в себя и попытались сообразить, что произошло. Землетрясение.

Мы бегом вернулись в свой домик и с помощью мобильника (стационарная телефонная связь не работала) связались со своими друзьями и родными, выяснили, что с ними все в порядке, и сообщили, что мы тоже живы и здоровы. В домике был электрогенератор «Хонда», мощности которого хватало для работы нескольких лампочек и старого черно-белого телевизора, по которому мы увидели кадры разрушений в Сан-Франциско, в том числе обрушившиеся жилые здания в районе Марина и автомобили, раздавленные упавшей эстакадой, ведущей к мосту Бэй Бридж.

Занятия в школе отменили, и мы остались в Инвернессе на несколько дней. Наконец школы возобновили работу, и мы поехали домой. Учителя рассказывали детям о землетрясении и других вещах, которые вызывают страх у людей. Дети писали о том, что видели и что пережили во время землетрясения. «Я был на пляже, – написал Ник. – Я заглядывал вглубь ямы, образовавшейся в песке. Я слышал, что одного человека выбросило из плавательного бассейна. Во время землетрясения у меня кружилась голова». На перемене, когда дети были на игровой площадке, один мальчик стоял и раскачивался во все стороны. Директор спросил его, хорошо ли он себя чувствует. Тот кивнул и ответил: «Я качаюсь, как земля, чтобы, если случится еще одно землетрясение, я его не почувствовал».

Теперь я бродил по улицам с толпами народа (был субботний вечер), вспоминал этого маленького мальчика и чувствовал то же, что и он. Я проживал каждый день, как он, всегда начеку, опасаясь следующих потрясений. Я защищал себя, как только мог. Я двигался в ритме колебаний земли, чтобы быть готовым к очередному землетрясению. Вот как сейчас, когда я собрался с духом и позвонил З., готовый к чему угодно.

Она передала телефон Нику.

– Похоже, есть место в отделении «Хазельдена» в Орегоне. Тебе придется утром позвонить и поговорить с консультантом.

– Я обдумал это. Мне это не нужно. Я сам справлюсь.

– Ты уже пытался, и ничего у тебя не вышло.

– А теперь я знаю – как.

Я вздохнул:

– Ник…

Я слышал в отдалении голос З., которая говорила:

– Ник, ты должен ехать лечиться.

– Я знаю, знаю. Ладно. Да, нужно ехать. Я знаю.