Филип Эйджи - За кулисами ЦРУ. Дневник сотрудника американской разведки

Не передавая эти данные полиции, которая могла поставить под угрозу агента, мы решили попытаться проверить сообщение и обратиться в полицию лишь тогда, когда Кук уже прибудет в город. Через группу наружного наблюдения я снял номер в отеле на том же этаже, где расположен номер Кука, и вызвал из резидентуры в Буэнос-Айресе Фрэнка Шерно, технического специалиста, обслуживающего наш регион. Две ночи Шерно безуспешно пытался открыть дверь в номер Кука, используя ручной батарейный вибратор с набором отмычек. Затем он изготовил ключ, но, для того чтобы подогнать его, потребовалось еще три ночи. К этому времени неоднократные переходы от нашего номера к номеру Кука вызвали подозрения лифтеров, а служащие в вестибюле громко обсуждали вопрос о том, что делают трое мужчин, проводящие ночь за ночью в комнате на двоих. Я начал все больше опасаться, что управляющий гостиницей сообщит в полицию, что могло бы расшифровать перед Отеро одного или двух агентов из группы наружного наблюдения.

Тем не менее прошлой ночью Шерно все же открыл номер Кука. Мы вошли, тщательно проверив, нет ли у двери каких-нибудь ловушек, и обнаружили в большой комнате деревянный ящик, в котором могли находиться винтовки или другое ручное оружие. Ящик был забит гвоздями и перевязан, но в одном углу доски отставали, и я разглядел внутри книги, журналы и другие печатные материалы, возможно служившие маскировкой или упаковкой более важных предметов. Я решил не трогать ящик, но мы установили два батарейных радиопередатчика — один в матрасе кровати и другой над гардинами, а в своем номере — приемники и записывающую аппаратуру для агентов группы наружного наблюдения, которые посменно будут выполнять функции операторов.

Утром из Буэнос-Айреса была получена шифровка со вторым сообщением агента. Он докладывал, что сегодня сюда приезжает дочь Кука и что она, возможно, остановится в его номере, а другие, видимо, вскоре последуют за ней. Я обсудил вопрос о ящике с начальником секретной службы Белого дома, который предложил использовать портативный рентгеновский аппарат, применяемый секретной службой для проверки подарков президенту Джонсону. Сегодня со мной в гостиницу направится агент секретной службы, который работает этим аппаратом, и мы выберем время для нового проникновения в номер Кука. После обеда действительно приехала дочь Кука со своим любовником. Группа наблюдения установит за ними слежку, когда они выйдут из здания, и будет докладывать нам по радио об их возвращении. В это время мы войдем в номер Кука и сделаем рентгеновские снимки ящика. Надеюсь, что лифт в этом отеле сможет поднять наш «портативный» аппарат, независимо от того, как мы его скрытно дотащим до него. Любой, кто помешает нам, получит порцию радиации, достаточную чтобы зажарить его спинной мозг.

4 апреля 1967 года, Монтевидео. После того как мы довольно долго слышали лишь звуки пружин матраса, микрофоны наконец зафиксировали, что дочь Кука со своим другом покинули номер. С большим трудом мы втащили туда рентгеновский аппарат, сняли свинцовую защиту и включили питание. С каждым снимком — мы должны были сделать их несколько, так как ящик значительно длиннее, чем пленка в аппарате, — напряжение слабело и освещение тускнело, и я подумал, что мы устроим замыкание, однако довольно скоро мы вернулись вместе с аппаратом в свой номер.

Оператор и я доставили аппарат обратно в резидентуру и проявили пленки — к счастью, на них ничего не оказалось, кроме изображения гвоздей. Днем того же числа парочка уехала в Буэнос-Айрес, не обмолвившись ни единым словечком о возможном прибытии кого-нибудь еще или даже о конференции. Они спокойно процелц время, поделившись при этом с нашими операторами кое-каким опытом. В своем донесении я предложу выдать специальную премию агенту за богатое воображение.

В течение заключительного периода составление докладов и списков для полицейской службы безопасности стало отнимать большую часть времени. Теперь мы начали подготовку мероприятий по обеспечению безопасности Джонсона во время прибытия в аэропорт Монтевидео и перелета на вертолете в Пунта-дель-Эс-те. Джон Хортон, резидент, будет находиться у места остановки самолета вблизи диспетчерского здания, там же будут агенты секретной службы Белого дома. Десять других оперативных работников ЦРУ займут стратегически важные посты в самом здании аэропорта. Каждый из нас будет наблюдать за определенными окнами и заботиться о том, чтобы они оставались закрытыми. Я буду находиться на крыше здания аэропорта, как раз под командно-диспетчерским пунктом. Каждый член группы снабжен радиопереговорным устройством для связи с другими членами группы в аэропорту, я же буду вооружен еще одним, более мощным передатчиком, предназначенным для посылки детальной информации в резидентуру. На основе моих сообщений резидентура будет незамедлительно информировать Вашингтон о времени появления самолета Джонсона в зоне прямой видимости, моменте приземления, об остановке, выходе президента и церемонии встречи, а также о посадке в вертолет, взлете и уходе его из поля зрения. Другие сообщения поступят от сотрудников, находящихся в машинах на шоссе к Пунта-дель-Эсте, — практически вертолет Джонсона всегда будет в поле зрения сотрудников ЦРУ с момента взлета в Монтевидео до посадки в Пунта-дель-Эсте, на всем семидесятимильном пути. С момента прибытия Джонсона в Пунта-дель-Эсте проблема обеспечения его безопасности упростится благодаря ограничениям передвижений в этой зоне, использованию специальных опознавательных значков и принятию других мер предосторожности. Поскольку президент Джонсон прибудет одним из последних, у нас будет возможность практиковаться в течение двух дней на других прибывающих президентах.

14 апреля 1967 года, Монтевидео. Приезд Джонсона три дня назад и его сегодняшнее отбытие прошли великолепно. На банкете в резидентуре по этому случаю Хортен передал мне шифровку из штаб-квартиры с приказом немедленно возвратиться, чтобы подготовиться к командировке в Мехико под прикрытием олимпийского атташе. Сегодня я попробую добыть место на один из транспортных самолетов ВВС, направляющихся в Вашингтон.

30 апреля 1967 года, Вашингтон, округ Колумбия. Пока я находился в Монтевидео, ЦРУ и государственным департаментом было принято несколько решений, касающихся работы на Олимпиаде. Билл Бро, начальник отдела Западного полушария, отнесся к идее посылки меня в Мехико равнодушно, потому что, будучи резидентом в Токио во время Олимпийских игр 1964 года, пришел к выводу, что смягчение политических противоречий, неизбежное в случае культурных событий такого масштаба, будет препятствовать успеху вербовочной работы. По мнению Бро, я смогу оправдать время с настоящего момента до конца следующего года, попусту затраченное на самой Олимпиаде, только в случае, если останусь в Мехико после закрытия Олимпийских игр.