Марат Гизатулин - Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет»

Совершенно для меня неожиданно студент Окуджава начал громко и в весьма грубой форме кричать на меня, говоря:

— Вы ничего не знаете, какое вам дело! Вы неправильно говорите.

В заключение, потеряв равновесие, стал браниться самыми последними словами, вроде:

— Вы дурак и больше ничего, а ещё сидите здесь.

На все эти грубости я никак не ответил.

Должен сказать, что это первый случай весьма грубого обращения студента со мной как декана факультета за семь лет моей работы на факультете. Следует только добавить, что ни в данном случае, ни когда-либо другое время я ни малым образом не давал повода для грубого обращения со мной со стороны студентов.

Продолжительное время обдумывая всё, что было связано с этим неприятным происшествием, я пришёл к твёрдому убеждению, что необходимо просить Вас принять соответствующие меры к студенту Окуджава.

Что же касается Окуджава, как студента, то он всегда отличался недисциплинированностью, достаточно сказать, что за второй семестр без уважительных причин пропустил 70 часов занятий.

Изложение инцидента в докладной декана сильно отличается от объяснительной студента, но я больше склонен верить второму документу — просто Окуджава не мог так косноязычно изъясняться, как написал Багратуни. Но сути дела это не меняет: Виктор оскорбил декана и в своей объяснительной этого не скрывал. Более того, не каялся, а сам требовал сатисфакции:

…На что я оскорбил его и сказал, что он лжёт. Я считаю, что поступил правильно, тем более что он неоднократно заявлял обо мне всякую несуразицу. Так, например, однажды он сказал, что Окуджава тёмная личность. И все это слышали. Поэтому я также хочу, чтобы он объяснил эти слова.

За что и был приказом № 292 от 20 июля 1956 года отчислен из института — на этот раз окончательно. После этого он два года работает — сначала в Институте физики Земли, а затем и вовсе уезжает из Москвы и поступает лаборантом в Институт физики Академии наук Армянской ССР. Потом, в оборонном НИИ № 9 занимается радиолокационными установками. Эта работа связана с частыми долгими командировками.

В 1958 году Виктор всё-таки решил продолжить образование. Он пишет заявление в Московский электротехнический институт связи (МЭИС):

Начальнику московского института связи

Надеждину В. А.

от Окуджава В. Ш.

Заявление

Прошу зачислить меня на 3 курс вечернего факультета. Я окончил 3 курса института геодезии. Я ещё в школе занимался радиотехникой, участвовал в радиокружках. После ухода из института я работал лаборантом в Институте физики Земли, а затем в Институте физики АН Арм. ССР, где моя работа также была связана с радиотехникой. Я очень хочу учиться по этой специальности без отрыва от производства. Прошу Вас в моей просьбе не отказать. В настоящее время работаю в НИИ № 9.

23.07.58

На заявлении стоит резолюция: в просьбе отказать, и дальше, неразборчиво, — мотивация. Но, видимо, к этому заявлению потом возвращались — в самом низу его появилась приписка: «3 к. веч.». Да и чего уж такого особенного он просил — на курс меньше, и не на дневной факультет, а на вечерний, и справку из предыдущего института приложил, где у него за все три курса только хорошие и отличные отметки были…

Так или иначе, в институт его всё-таки взяли, как он и хотел, на третий курс, по специальности «радиосвязь и радиовещание». На этот раз о своих близких Виктор написал в автобиографии:

Мать Ашхен Степановна Налбандян работает плановиком на предприятии общественного питания. Отец умер в 1938 г. Брат Булат Шалвович Окуджава работает зав. отдел. в редакции «Молодая гвардия».

15.09.58.

«Умер» — так было написано в свидетельстве о смерти, которое Ашхен Степановна получила в 1955 году. Причина неизвестна — стоит прочерк. Болел, что ли?.. Какие, однако, скромные люди у нас в органах работают — слово «расстрел» стесняются употребить…

Работу надо было менять: учёба в институте не позволяла отлучаться в длительные командировки, и в сентябре он переходит лаборантом в п/я 3394, а в 1961-м, за год до окончания института, устраивается на работу в Институт автоматики и телемеханики (ИАТ).

И вот здесь он проработает в общей сложности двадцать пять лет. Правда, по поводу начала его работы есть в документах некое разночтение: в личном деле значится, что он зачислен 7 июля 1961 года на должность старшего инженера, а в справке с места работы от 30 декабря 1961 года для предъявления в институт, где он учится, написано:

Дана Окуджава Виктору Шалвовичу в том, что он работает в Институте автоматики и телемеханики Академии наук СССР в должности техника и получает оклад в размере 80 рублей в месяц.

То ли за полгода работы его понизили, то ли здесь какая-то неразбериха.

В Институте связи Виктор учился, как всегда, хорошо и в 1962 году успешно защитил диплом. Только защищал он его не со всеми вместе, а почему-то в конце года.

Выписка из приказа

по Московскому электротехническому институту связи

г. Москва № 366 от 2.03.62 г.

Окуджава В. Ш., студ. Гр. Рв-122, продлить срок дипломного проектирования до 1.11.62 в связи с тяжёлым заболеванием.

Основание: представление декана ф-та т. Малосинского О. М., справка горбольницы № 19 и распоряжение проректора института т Назарова М. В.

Ректор института Надеждин В. А.

Что такое с ним произошло, что уже в самом начале марта нужно было переносить защиту аж до самого ноября, неизвестно. Может, здесь кроется объяснение и тому, что за два месяца до этого приказа он вдруг из старшего инженера превратился в техника?

Как бы там ни было, диплом он получил только в конце ноября.

Диплом Р № 972699

Настоящий диплом выдан Окуджава Виктору Шалвовичу в том, что он в 1952 году поступил в Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъёмки и картографии и в 1962 году окончил полный курс Московского электротехнического института связи по специальности радиосвязь и радиовещание.

Решением государственной комиссии 22 ноября 1962 года Окуджава В. Ш. присвоена квалификация инженера радиосвязи.

Москва, 27 ноября 1962 года

…Мы продолжали видеться. Через некоторое время после нашей поездки в Шамордино я как-то спросил Виктора Шалвовича, читал ли он исторические романы брата. Он ответил, что читал «Путешествие дилетантов».

— Ну и как?

— Чёрт его знает. Там я… — начал было объяснять он, но вдруг передумал и закончил: — ну, в общем, не очень.

Тогда я осмелился предложить ему прочитать автобиографический роман брата «Упразднённый театр» — на предмет поиска возможных, с его точки зрения, неточностей. Выяснилось, что раньше он его не читал. И косвенным подтверждением этого является свидетельство всё той же его старой знакомой. Она говорила мне потом, что, когда вышел «Упразднённый театр», она сразу купила две книжки, себе и на Витину долю. Но Виктор брать книгу отказался: «Да что он может написать?! Он же не был там. Я всё это лучше знаю, чем он».