Вадим Верник - Книга победителей [litres]

В то время он еще числился солистом Красноярского театра оперы и балета, но уже началась фантастическая международная карьера. Восторженно, с предвкушением Дима рассказывал мне о своих предстоящих дебютах в Ла Скала, Ковент-Гардене, Метрополитен-опере. Впереди – сольные концерты в Токио, Нью-Йорке, Вашингтоне, Париже… Только что был подписан многолетний контракт с фирмой Philips. Ожидались записи в партнерстве с мировыми звездами Хосе Каррерасом и Джесси Норман. А в Москве – концерт в зале имени Чайковского, на который он меня тогда пригласил. Впервые вживую услышать Хворостовского – это был абсолютный восторг! Невероятной красоты тембр – сочный, объемный баритон, мощное актерское обаяние, – все это молниеносно захватывало зал. И так было всюду и всегда, как только Дмитрий появлялся на сцене.

Когда мы встретились в 2011-м, это уже был другой Хворостовский – человек с огромным опытом, уверенный в себе, но по-прежнему устремленный в будущее. «Если мне когда-нибудь предложат написать автобиографию, я, наверное, не смогу этого сделать». – «Почему?» – «Мы познакомились с тобой двадцать лет назад, и уже тогда мой график был расписан на пять лет вперед, и паузы не предусмотрены. К такому ритму я привык». К тому моменту у Хворостовского была новая семья. Он расстался с женой Светланой, балериной, с которой вместе переехал в Лондон, и женился на Флоранс, наполовину француженке, наполовину итальянке. «Мы настолько родственные души с Флошей, между нами нет никаких преград», – сказал он мне тогда. А насчет их общих с Флоранс детей признался: «Я веду себя с ними не как папа, а как дедушка. Обычно у бабушек и дедушек более близкий контакт с внуками – им не нужно внуков воспитывать».

А вот так Хворостовский ответил на вопрос о том, счастлив ли он: «Скорее всего, да. Но с другой стороны, я совершенно не умею расслабляться и отдаваться этому счастью. Знаешь, бывают моменты, когда хочется воскликнуть «Как хорошо!», но ощутить это счастье, искупаться в нем я не могу. Не умею. Возможно, я просто этому не обучен. И возможно, я никогда не смогу этого почувствовать». Был ли Хворостовский пессимистом? Вряд ли. Хотя он признался: «Пессимистом я был еще до начала моей карьеры, такова, видимо, особенность характера. В самом начале пути я достаточно часто получал по носу, будучи очень уверенным в себе человеком, а потом в какой-то момент присел на задние лапы и подумал: «Боже, а правда ли я такой великий?» И вдруг пессимизм, сомнения стали одолевать меня с такой силой, что мне было трудно продолжать работать дальше. И с тех пор эта теневая, что ли, сторона всегда присутствует в моей жизни, мой демон всегда разговаривает со мной, цепляет, чтобы я не забывался». Но все это скорее стимул двигаться вперед, не останавливаться ни при каких обстоятельствах.

Даже когда Дима узнал о своем страшном диагнозе, он не впал в отчаяние, а начал активно лечиться и уже через несколько месяцев вновь вышел на сцену. Но болезнь не отступала… Он боролся до последнего, не падал духом, что отмечали его близкие друзья. До последних дней сохранял чувство юмора. И продолжал улыбаться. Так он и ушел из жизни – несломленным, непокоренным…

Пять лет назад Хворостовский с гордостью рассказал мне, что наконец-то сбылась его мечта: он прыгнул с парашютом. И это при его паническом страхе высоты! «Момент свободного полета – ни с чем не сравнимое блаженство», – заключил Дима. На самом деле в свободном полете он находился всю жизнь и своим творчеством заставлял каждого из нас тянуться к небу.

«Опустела без тебя земля», – пел Хворостовский. Как будто пел о самом себе…

У меня сохранилась мхатовская программка сезона 1988–1989 годов. На сцене Московского Художественного театра студенты Школы-студии МХАТ выпускали свой дипломный спектакль «Моя большая земля (Матросская Тишина)» по запрещенной ранее пьесе Александра Галича. В этом спектакле Владимир МАШКОВ сыграл одну из своих лучших ролей – Абрама Шварца, который, как он сам о себе говорит, «был жуликом и пьяницей, но хотел, чтобы его сын узнал, с чем кушать счастье».

В 1996 году я снимал большую передачу про Машкова для канала «Россия». Когда мы говорили о «Матросской Тишине», он признался, что для него было совершенно неожиданным предложение руководителя курса Олега Павловича Табакова. «Я переживал сильно. Мне надо было играть 60-летнего человека в свои 24. И дело даже не в возрасте, а в том, что происходит с этим человеком». Машков тогда буквально врос в своего героя. После триумфа в дипломном спектакле (его показали даже на гастролях в Америке) он начал играть Абрама Шварца в «Табакерке», потом снял фильм «Папа» по «Матросской Тишине» и появился на экране в своем любимом образе. А теперь, после возвращения в «Табакерку» в качестве художественного руководителя, Машков сделал новую редакцию «Матросской Тишины» и впервые, после 20-летнего перерыва, вышел на сцену. И опять – Абрам Шварц.

Машков – актер грандиозный, но в этой роли он достигает каких-то невероятных высот. Его житейски мудрый герой может быть уморительно смешным, нелепым, беззащитным, и в одно мгновение вдруг появляется такая щемящая трагическая нота.

«Матросская Тишина» образца 2019 года, как и раньше, забирает тебя полностью с первых секунд. Это удивительное подключение, когда ты с героями на одной волне – вместе с ними смеешься, переживаешь и даже плачешь, а главное, не боишься этих слез. Ведь, несмотря на драматизм, это спектакль не о смерти, а о жизни, – о том, как хочется жить, даже в самые трагические моменты. Финальный диалог Машкова – Абрама Шварца с сыном настолько тонкий и пронзительный, что ты просто замираешь и боишься дышать, – и это не высокие слова, а та чистая эмоция, которая возникает, думаю, у каждого в зрительном зале…

В той давней передаче я задал Володе вопрос: «После «Матросской Тишины» у тебя были только взлеты и удачи?» – «Сложно говорить об этом. Наверное, главное, отчаянно хотеть того, что ты делаешь, и отчаянно это любить. Я же не на заказ что-то делаю. Я делаю только то, что мне нравится». В этом смысле Машков счастливый человек. И все эти годы он не изменяет своим принципам.

Конечно, между Машковым образца 1996 года и сегодняшним большая дистанция. Но то, о чем он рассказывает в передаче и как вспоминает начало своего пути, мне кажется интересным и показательным. Ведь истоки во многом формируют характер.

Итак, в кадре – однокомнатная квартира Владимира Машкова недалеко от метро «Новослободская». Вечер. Герой сидит на полу. Из кухни доносятся звуки попугая, а рядом с Володей – йоркширский терьер.

– Редкая у тебя порода собаки.