Вадим Верник - Книга победителей [litres]

– Хорошо, вот ты говоришь «получение всяких благ». Какие блага у тебя вырисовывались?

– Ну, ты не забывай, что это был Советский Союз. Советский Союз – это железная занавеска, невозможность даже сигарет приличных купить, а мореходка – это выход за границу. У меня много таких знакомых было, мы их называли «мореманы». «Мореманы» приезжали – у них джинсы, у них сигареты, они красиво одеты, красиво пострижены. Ну и все девчонки их, конечно же. (Улыбается.) При минимальных потерях ты мог быть кем-то, на кого обращали особое внимание.

– Всё так и было?

– Конечно. Я закончил мореходку в Кронштадте и перевелся в Мурманск. Там у меня уже была возможность общаться с иностранцами. Не то что были вояжи заграничные, это же была армия. Максимум наши суда попадали в Германию – ЗГВ, Западная группа войск. Но человек, попавший на этот корабль, дважды оказывался в мечте: он мог ходить за границу, служа в армии, и вывозить оттуда разный хлам, в том числе и какие-то подержанные иномарки, которые можно было продавать и зарабатывать кучу денег на этом, ничего не вкладывая. Правда, всеми этими благами я не успел воспользоваться в полной мере. Распался Советский Союз, 1991 год. Ну и глупо было оставаться в морском флоте, если теперь тебе открыт весь мир.

– Каковы дальнейшие действия?

– Не было никаких действий, я уволился и поехал домой, в Калининград. А там жизнь опять пошла по инерции.

– Ты, кажется, работал кочегаром, официантом.

– Официантом я работал уже в Москве. Тогда не было у меня никаких целей, у меня, повторяю, вообще никогда никаких целей не было. Но при этом я почему-то всегда знал, как всё будет, знал, как всё получится и как нужно поступить.

– Так сильно развита у тебя интуиция?

– Может быть, это и интуиция.

– Ты работал кочегаром и тебя всё устраивало…

– …конечно, меня ничего не устраивало, хотя были какие-то якоря. У каждого человека в жизни есть свои сдерживающие факторы: семья, мама. Но можно пропустить жизнь, она пройдет мимо тебя, и ты так и не поймешь, в чем смысл этой «железной дороги», по которой ты едешь к счастью.

– «По дороге к счастью»… Ты с кем-то советовался, когда решил поступать во ВГИК?

– Нет, не советовался. Мама узнала о том, что я поступил во ВГИК, только когда я уже отучился там два года.

– Да ладно!

– Я приехал домой в отпуск, и она спрашивает: «Где ты живешь, что происходит с тобой?» Я говорю: «Во ВГИКе учусь».

– Такие у вас «близкие» отношения?

– У нас действительно близкие отношения. Не знаю, почему все так вышло. Когда я поступил в институт, мне было уже двадцать семь лет. Почему я должен докладывать, что со мной происходит? Мое поступление не было каким-то вымученным решением, просто какие-то факторы подтолкнули меня к этому. Было лето, было тепло, можно было путешествовать. Мне кажется, просто исчезла мотивация оставаться в Калининграде, и почему бы тогда не уехать? Вот недавно я ездил на гастроли в Калининград, мне так приятно было там опять оказаться… Мы ведь жили не в самом городе. Калининград – достаточно крупный центр, который мнит себя пупом земли. А мы жили в маленьком городке Гусеве, названном в честь героя Сергея Ивановича Гусева, погибшего при штурме города Кёнигсберга. Раньше наш город назывался Гумбиннен – очень красивое название, правда переводится оно как «гнилая вода». И жизнь там была соответствующая этому названию, а смысл ее заключался в какой-то пустышке. Так что, когда появилась возможность уехать, я уехал.

– В городке Гусеве ты был открыт всем ветрам или?..

…всего поровну. Папа и мама меня любили и заботились обо мне. И ради того, чтобы мне жилось легче и мы не нуждались, они работали и работали. Поэтому по большей части я был предоставлен самому себе, хотя мама пыталась заниматься мной, я даже в музыкальную школу ходил, по классу скрипки. Правда, во мне тогда победил хам.

– Очень образно сказал.

– У нас в то время понастроили новых домов, привезли людей из разных деревень, и, поверь мне, вид скрипача, шагающего с нотной папкой в музыкальную школу, вызывал у многих раздражение.

– Верю.

– Поэтому мне было несладко.

– А заниматься-то в музыкальной школе тебе нравилось?

– Нет. И педагог не нравился. Это сейчас я понимаю, что моя учительница была просто измучена собственной личной жизнью. Еще она была не очень симпатичной, и, когда она играла, это было совсем невыносимо. Но приходилось заниматься. Допустим, если я не выучил какую-нибудь гамму, то меня могли припахать, чтобы я, например, нарвал два мешка травы кроликам. У нас же было хозяйство – кролики, поросята, нужно было помогать родителям.

– А почему в этом «кроличьем хозяйстве» возникла скрипка?

– У меня мама – перфекционистка. Поэтому я учился игре на скрипке, а сестра – на виолончели. Мама считала, что скрипачи и виолончелисты должны обладать совершенным слухом. Это было важно. У меня был музыкальный слух, он у меня и сейчас есть. Правда, в конце концов я победил в этой войне со скрипкой: я сказал маме, что не хочу учиться, что мне сложно.

– Понятно, двор задушил в тебе музыканта.

– По сути, да. Ребята подтрунивали надо мной, даже обижали. Да и сам факт, что пацаны рубятся в футбол, а ты в это время идешь мимо них в школу музыкальную!.. Я нашел хитрый способ завязать с музыкальной школой. Был Новый год, время исполнения желаний. И моим желанием было больше не учиться играть на скрипке. В такой момент мне нельзя было отказать.

– Хитрый. С головой окунулся в спорт?

– Не был я никогда спортсменом на самом деле. Я просто физкультурник, наверное. Я всю жизнь веду активный образ жизни: катаюсь на лыжах, играю в футбол, стою на водных лыжах.

– Вернемся ко ВГИКу. Почему именно этот вуз?

– Да просто я увидел по телевизору передачу про поступление во ВГИК и захотел там учиться. Но у меня был и другой мотив. В какой-то, может быть, не самый лучший день моей жизни я посмотрел фильм с Ван Даммом, «Кикбоксер» он назывался. Мне кажется, есть в этом фильме для мальчишек, для пацанов какая-то форточка в справедливую жизнь. Парень заступается за девушку, пытается брата своего спасти – казалось бы, такой банальный и простой ход. Но при этом в фильме очень обаятельный артист Жан-Клод Ван Дамм. В тот момент я подумал, почему бы не попробовать стать таким, как он. Мне сейчас многие пишут, мол, посмотрел фильм с вашим участием и жизнь поменял. Приезжал даже в театр один парень, подошел ко мне и говорит: «Я посмотрел «Бумер» и после этого завязал с криминалом. Спасибо тебе, дружище!»

– «Бумер» – один из моих любимых фильмов, – хотя, конечно, на мою судьбу он так сильно не повлиял… Ты начинал в кино сразу с главных ролей, никаких прелюдий. У тебя и психология соответствующая?