Вадим Верник - Книга победителей [litres]

– А почему Big mama, Надь?

– Н.: Я уже даже не помню, если честно. Мы были в Испании вместе, и Аню так кто-то назвал.

– А.: Я думаю, дело в размере и возрасте. (Смеется.)

– А у тебя, Аня, как сестра записана?

– А.: Надя у меня просто «Надя».

– Н.: Вот такая любовь.

– А.: Тупышка. (Смеется.)

– Надя, ты сказала, что в какой-то момент перестала ощущать разницу в возрасте. Когда это произошло?

– А.: Минут пятнадцать назад. (Смеется.)

– Н.: Где-то года два назад. Я просто начала ассоциировать себя с самой собой. Впереди перестала идти мысль – «а что подумает сестра?». Хотя Аня всё равно выскажет свое мнение – это понятно. (Улыбается.) А так, я шаг за шагом пыталась отсоединить себя от нашего клана: от всего прекрасного, что он дает, и от всего ужасного, что тоже он дает. (Смеется.) Я старалась понять, кто я есть и чего хочу. Не осознав этого, на съемочную площадку я бы не пришла. А как оказалось, это и есть мое комфортное состояние – быть на съемочной площадке в качестве режиссера. Там ты не имеешь права сомневаться.

– Это верно. Ты уже не имеешь права на ошибку.

– Н.: Нет, ты не имеешь права на сомнения.

– А.: Право на ошибку есть всегда.

– Н.: Да. Но ты не имеешь права не верить в то, что всё получится, не можешь сомневаться в тех людях, которых собрал.

– А кстати, ты советовалась с отцом?

– А.: Посоветовалась и сделала по-своему. Вот так.

– Н.: В течение съемок я высылала ему какой-то материал, папа даже что-то хвалил, мы общались по поводу картины: он высказывал свое мнение, а я осталась при своем. Потом, конечно, я что-то поправила, но только после того, как сама всё переварила, а не только потому, что мне так сказали сделать.

– У Ани сыновья значительно старше твоих детей. Сколько твоим сейчас, Надя?

– Н.: Старшей – 7, младшему – 5 лет.

– А.: У нас еще и Лида моя, которой тоже 5 лет.

– Да, девочки, вы же одновременно были беременными!

– А. и Н. вместе: Три месяца разница.

– Н.: Но я, если честно, даже не помню этого времени.

– А.: Надь, месяцев шесть мы вместе ходили беременные. (Смеется.)

– А как же ты этого не помнишь?

– Н.: Не помню, я же беременная была. (Смеется.)

– Ну ты даешь! Вы тогда много времени проводили вместе? Вместе гуляли…

– А.: …да нет, какое гуляли!

– Н.: Сумки таскали, обеды готовили.

– А.: В нашей семье рождение детей – это естественный ход жизни, поэтому скидок никаких никто не делает.

– Надя с такой установкой согласна?

– Н.: Даже если согласна, я всегда говорю: «Нет, я считаю иначе». (Смеется.) Ань, а где ты вообще тогда была? Я что-то тебя рядом не помню.

– А.: Я? На родах у тебя была. Надь, ты чего, ну где я была? Я всё время была рядом.

– Н.: А я действительно не помню. Ты же тогда путешествовала очень много.

– А.: Так это уже летом, после того как ты родила.

– Н.: Да что ты?

– А.: Так и было. Меня не было всё лето, я сначала была в Америке – Андрюху с Серегой отвозила, а потом поехала отдыхать, а ты к этому времени родила уже, кормила и стонала.

– Н.: Там уже не стонала, я первый раз только стонала. Ань, а я у тебя на родах тоже была?

– А.: Была. Ты сидела, уткнувшись в телефон, и была всё время чем-то недовольна.

– Н.: А, ну это очень долго, наверное, было. (Смеются.)

– Девочки, я рад, что благодаря мне вы вспомнили столько важных моментов в своей жизни. Надя, когда у тебя появился первый ребенок, ты обсуждала с сестрой, как и что делать, как вообще жить дальше?

– Н.: Да, конечно.

– А.: У меня один только совет на всё: «Забей!» Да нет, я шучу. По поводу чего ты советовалась-то? Надь, вспоминай!

– Н.: Вот это я хорошо помню. Для меня появление первого ребенка было волнительно-непредсказуемым, как выяснилось, событием. До этого мне казалось, что я буду идеальной мамой, буду очень сильно любить своих детей и вообще, вся эта жизнь только ради детей. А когда появилась Нина, случилась какая-то нестыковка с моим представлением о том, как я должна была ее встретить. Я была, безусловно, счастлива, но были всякие послеродовые кризисы, депрессии, и я не очень понимала, что мне делать с Ниной, почему я должна кормить ее, и вообще. У нее всё время болел живот…

– А.: Это связано с тем, что жизнь кардинально меняется с появлением ребенка.

– Вот, правильно старшая сестра расставляет акценты.

– А.: Нет, я просто пытаюсь сформулировать.

– Н.: Просто перебила меня, и всё. (Смеется.)

– А.: Ну давай, говори.

– Н.: В общем, всё, что происходило, не укладывалось в моей голове. Я уже начала себя просто съедать изнутри, старалась каким-то искусственным способом полюбить дочку так, как мне казалось, я должна была ее любить. Тогда я позвала Аню, и она мне сказала: «Послушай, ну с чего ты должна любить этого ребенка, когда он тебе еще не улыбнулся, ничего еще не сказал, пока он только бесконечно орет, ты недосыпаешь, плюс у тебя энное количество лишних килограммов – почему ты должна любить этого ребенка?» Я как-то успокоилась сразу и подумала: «Ну, значит, не у меня одной такие мысли».

– А.: Да, и потом я сказала, что ты его полюбишь гораздо позже. Я испытывала похожие чувства, когда у меня появились дети. У меня всегда была модель, что я в семье старшая сестра, а тут вот еще какие-то дети, но непонятно совершенно, какое с ними родство. Поэтому я Наде и сказала, что по этому поводу совершенно не стоит переживать – это гормоны. Всё придет в свое время.

– Надя, тебе стало тогда психологически легче?

– Н.: Да вот до сих пор жду, когда придет любовь. Шучу, конечно! Мы в этом смысле с Аней разные очень, потому что у меня при одной такой проблеме рушится мир, который вдруг стал не таким идеальным. А Аня видит мир в ярких красках, и, по-моему, у нее вообще всё отлично всегда – посмотри на нее!

– А.: Да, у меня вообще никогда не бывает депрессий. У меня бывают какие-то кризисы, но мои кризисы выглядят так, как у большинства – хорошее настроение. Иногда я могу… даже не загрустить, нет, а призадуматься.

– Н.: Вот. Я всё время думаю. (Улыбается.)

– А.: Надя может небольшую проблему раскрутить как воронку, а я, наоборот, всегда считаю, что проблем не бывает.

– Н.: У нас получается, что я говорю: «Аня, вот какой кошмар, там что-то сделали дети». А Аня: «Да какая разница, ну и что? Иди куда-нибудь выйди, погуляй, отвлекись». Я думаю: «Ничего себе, ведь и правда можно не париться».

– Просто на мир надо смотреть объемнее.

– А.: Нет, дело даже не в этом. Это как болевой порог, у каждого он свой. Можно просто упереться в стенку, как иногда делает Надя, а моя функция в том, что я ее разворачиваю в другую сторону и говорю: «Вот смотри, куда можно бежать, там так много интересного».