Александр Кан - Курехин. Шкипер о Капитане [litres]

Куда важнее был альянс Курёхина с Чекасиным и Валентиной Пономарёвой. Яркая цыганка из знаменитого трио «Ромэн» еще в 1960-е годы увлеклась джазом – правда, вполне пока традиционным. С Курёхиным ее – как она мне рассказывала – познакомил Барбан. Причем знакомил дважды – сначала в 1978 году на фестивале в Фергане (« Я увидела совершенно милейшего мальчика, который подошел ко мне, раскланялся, как подобает ленинградцам, – интеллигентный, нежный, с тихой улыбкой »), где Пономарёва появилась после долгого перерыва в своей джазовой жизни, а затем и в 1980-м. Вот как она рассказывала мне в интервью об обстоятельствах их второго знакомства.

«Я была в Ленинграде, останавливалась в доме у Барбана, и он опять предложил мне познакомиться с потрясающим молодым пианистом и спросил, не захочу ли я отправиться с Курёхиным и Чекасиным на фестиваль в Апатиты. Я уже не помню, по какому поводу я оказалась у Ефима, но поехать куда угодно была всегда готова – цыганская кровь. Следующее что я помню, – самолет, рядом со мной Чекасин и Серёжка, и мы летим в Апатиты, такое странное место. Это было наше первое совместное выступление, чекасинский проект, и с этого все и началось. После этого в Ленинграде на выступлении Crazy Music Orchestra я увидела выходящего из-за кулис человека в белой маске и с гитарой, который стал брить гитару. Это было первое знакомство с БГ, и очень скоро мы втроем – я, Серёжка и БГ – рванули каким-то чудовищным образом зимой в Архангельск, мы невероятно веселились, я почти ничего не помню, кроме того, что Серёжка был в разных ботинках».

Боюсь, что у Вали здесь, как и у многих из нас, в голове перепутались даты, события и их последовательность. Я помню появление БГ в составе «Поп-Механики» в белой маске. Было это уже существенно позже, осенью 1984-го, во время концерта «ПМ» в Ленинградском университете. Гребенщикову после еще свежего в памяти скандала с «Аквариумом» на фестивале «Тбилиси-80», гневных писем в университет и его исключения из комсомола и увольнения с работы вход в альма-матер был прочно заказан. Отказаться из-за глупого запрета от появления на сцене столь знаковой фигуры и своего на тот момент главного друга-партнера Курёхин не хотел, и было решено, что Гребенщиков выйдет в маске. «Инкогнито» было довольно прозрачным – об этом знали, разумеется, все участники «ПМ» и все их многочисленные друзья. Рано или поздно догадались об этом и в администрации Клуба ЛГУ, где проходил концерт, но не стаскивать же опального музыканта со сцены? Обошлось без скандала, но зато с ощущением моральной победы.

На тот концерт в общем-то еще довольно ранней «Поп-Механики» из Москвы приехали наши друзья Артемий Троицкий и Александр Липницкий. Тут же оказалась и только-только начавшая совершать свои регулярные наезды в Ленинград Джоанна Стингрей [146] Джоанна Стингрей (урожденная Филдс, род. 1960) – американская певица и продюсер. В 1984 году начала регулярно приезжать в Ленинград, подружилась со всей ленинградской рок-тусовкой, результатом чего стало историческое издание ею в 1986 году в США двойного альбома «Red Wave – Four Underground Bands from the USSR». . Липницкий, благодаря уже полноценно появившимся на свет по его инициативе и с его непосредственным участием «Звукам Му» [147] Первый концерт «Звуков Му» 28 января 1984 года Липницкий организовал в их с Мамоновым школе под видом вечера встречи выпускников. Вместе с новоявленной группой в нем принимали участие Виктор Цой, музыканты групп «Браво» и «Центр». Среди публики в зале сидели Гребенщиков, Курёхин, Макаревич и др. , чувствовал себя уже не просто, как прежде, всеобщим приятелем, но настоящим рок-музыкантом и водрузился с только-только осваиваемой им бас-гитарой на сцену. Мы же с Троицким и Джоанной стояли в боковом проходе актового зала ЛГУ и с упоением наблюдали за завораживающим зрелищем на сцене.

Артём, несмотря на весь свой извечный столичный снобизм, откровенно нам завидовал.

«Да, у вас тут в Ленинграде жизнь бьет ключом. А у нас, черт побери, образцовый коммунистический город [148] Во время описываемых событий, когда на посту Генерального секретаря ЦК КПСС находился Константин Черненко, к жизни был возвращен и активно внедрялся в советскую пропаганду выдвинутый Брежневым еще в 1971 году лозунг «Превратим Москву в образцовый коммунистический город!». …» – говорил он мне с откровенной досадой и раздражением.

Вернемся, однако, в 1982–83 годы – время активного внедрения Курёхина в «Аквариум». Вовсю увлекшийся в годом-двумя ранее своим только-только начавшимся сотрудничеством с Чекасиным и Пономарёвой, Сергей не преминул тут же втащить обоих в «Аквариум». Разумеется, и Чекасин, и Пономарёва были занятые профессиональные артисты, со своей более или менее успешной карьерой. Вне зависимости от того, в какой степени они готовы были чисто музыкально вписаться в «аквариумную» рок-ткань, пусть и оджазированную близким им по духу Курёхиным, «Аквариум» образца 1982–1983 года не мог предложить им ничего кроме героической самоотдачи – ни денег, ни карьеры, ни перспектив.

Мне не повезло – «Аквариум» с Чекасиным и Пономарёвой вместе увидеть мне не довелось. В Ленинграде, насколько я помню, таких концертов не было. Да и в Москве, как вспоминают нынче участники событий, такой концерт был один – летом 1982 в саду «Эрмитаж». Концерты с Курёхиным и Пономарёвой я помню хорошо, и из сохранившихся записей максимальное приближение к тому, что представлял собой тот мощный «курёхинский» «Аквариум», дает выпущенный в 1995 году концертный альбом «Электрошок», записанный в Москве в июне 1982 года. В отсутствие Чекасина Курёхин привлек своего давнего и верного друга Володю Болучевского. Это, конечно же, рок, за исключением 12-минутной инструментальной фриджазовой «Импровизации», которая держится главным образом на саксофонном соло Болучевского. Без остановки она переходит в монументальную 18-минутную «Мы Никогда Не Станем Старше» с диким, экстатичным, не поддающимся никаким стилистическим определениям вокалом Пономарёвой. Этот навеянный The Doors [149] Существует явственная стилистическая и содержательная – вплоть до прямых цитатных заимствований – связь между этой песней «Аквариума» и монументальной композицией группы The Doors «The End». эпический монументальный гимн исполнялся очень редко, а студийной записи так, увы, и не удостоился. Я слышал «Мы Никогда Не Станем Старше» тремя месяцами раньше – на единственном концерте «Аквариума» в Клубе современной музыки в марте 1982 года – с Курёхиным, без Чекасина и Пономаревой, но с Ляпиным. Мороз по коже от этой песни пробирает и по сей день…

К 1982 году я стал замечать, что с моим другом начали происходить разительные и довольно неожиданные перемены. Происходили они, что называется, по всему фронту, и причин им было множество.