Вилли Вебер - Моя кровь – бензин. АВТОбиография менеджера Шумахера

Мы с его превосходительством довольно быстро нашли общий язык.

«Эта работа не для тебя», – сказал мне посол, пока я жестами объяснял, чем занимаюсь. Расплачиваясь, он отеческим жестом придвинул ко мне свою визитную карточку: «Позвони мне».

Так я стал личным водителем. А моим новым местом работы – импозантная черная тачка со скрипучим кожаным салоном и выдвижными ступеньками по бокам, в которую можно было сесть не нагибаясь. Подстать была и зарплата, которую мне предложил посол. За то, чтобы я служил мальчиком на побегушках и был доступен 24 часа в сутки. Но вместо того чтобы экономить, я в первый же месяц купил в долг алый Porsche Speedster .

– Как эротично! – охали девочки в баре, где я после работы стоял у стойки и хвастался своей должностью в африканском посольстве. После пары кружек пива обычно начиналось:

– А прокати нас на машине!

– Без вопросов, девчули, устроим веселую прогулку!.. – сказал я как-то вечером, икая и еле ворочая языком: кто откажет таким красивым девочкам.

Вилли сказал – Вилли сделал. И вот я веду машину, битком набитую смазливыми барышнями, еду в черепашьем темпе по ночному Бонну. Опасаюсь помять кузов. Девочки между тем обнаруживают электростеклоподъемники и опускают окна. Вытаскивают свои голые ноги и покачивают ими в такт « A one, a two, a three, a four! Sugar-Sugar-Baby, oh-oh, Sugar-Sugar-Baby! » [27] Один из хитов Петера Крауса 1958 года. . При появлении прохожего девочки, словно синхронистки, начинают болтать ногами и кричать: «Ау!»

Красота.

Фотограф местной газеты тоже так решил и нажал на кнопку своей камеры. Бонн, конечно, столица, но при этом деревня, так что наши вечеринки на колесах не остались без внимания.

«Вилли, тебя к шефу!» – услышал я, когда на следующее утро с похмелья появился в посольстве, обвешанном изнутри шкурами зебр, львов, гепардов и антилоп. В этих стенах упокоился целый зоопарк. Его превосходительство сидел за столом, перед ним – газета с посольской машиной на первой полосе.

– Вильгельм, ты знаешь, что ты мне нравишься, – сказал он мне с искренним сожалением в голосе. – Однако, учитывая обстоятельства, я не могу дальше держать тебя здесь. Оставь ключи на столе и покинь здание.

Беда не приходит одна. Как это верно! Словно Господь Бог, вооружившись огромным тюбиком клея «Момент», прилеплял одно несчастье к другому, сооружая для меня прекрасные длинные бусы. Потому что, едва потеряв работу и притащившись домой пешком, я обнаружил очередную досадную неприятность: исчез мой Porsche . А с ним – ключи и документы, которые я вообще-то хранил в супернадежном тайнике. Среди трусов.

Я сразу призвал к ответу мою хозяйку Вилму, женщину чуть за 30, в одиночку воспитывавшую сына Винфрида, который был необыкновенно похож на меня. Маленький прохвост тоже не знал, куда его вывезет кривая. Быстро выяснилось, что машину он загнал одному торговцу в Дюссельдорфе, деньги спрятал и навсегда исчез где-то в Иностранном легионе. Гад такой. Во мне все кипело.

– Тогда ты вернешь мне деньги! – я требовательно посмотрел на Вилму.

– С чего это? – ледяным тоном возразила она.

Я задохнулся от возмущения.

– Ну потому что это твой сын и ты несешь за него ответственность!

– Серьезно? – Вилма сложила губы трубочкой. – Может, мне еще в няньки податься? Винфрид – большой мальчик, сам должен знать, что делает. А тебе нечего было ключи разбрасывать.

– Да что ты говоришь! Ну ладно! Пеняй на себя… – я с трудом держал себя в руках. – Я заявлю на паршивца в полицию! Увидишь, что будет!

Хороший был рык, львиный. Вот только идти в полицию в моем случае было не самой лучшей идеей: добрая Вилма с самого первого дня, как я к ней переехал, была очень отзывчива. И постороннему человеку несколько странно было бы читать протокол допроса, в котором написано: «А кроме того, мы все время кувыркались в постели, господин следователь».

Так что лучше уж никакого заявления. Я решил записать все в статью «Расходы на образование».

Когда я в следующий раз пришел домой, мои чемоданы уже ждали меня перед дверью. За добро не жди добра. Вилма должна была бы целовать мне ноги за то, что я уберег ее сына-балбеса от тюрьмы. Вместо этого она меня выставила.

Как там говорится? Сначала просто не везет, потом крупно не везет.

Бонн

Март 1961 года

Утром – безработный, в обед – банкрот, вечером – еще и бездомный. К этому нужно было привыкнуть. А уж о том, что я остался без любовницы, и вспоминать не стоило.

Ясно одно: мне нужна была работа, и побыстрее. Социального пособия и пособия по безработице Hartz 4 тогда еще не придумали.

Найти работу оказалось труднее, чем я думал. Придешь устраиваться, спрашивают: «Где вы живете?»; ищешь жилье, интересуются: «Где вы работаете?»

Порочный круг.

Наконец мне удалось устроиться водителем фургона. На какое-то время. К сожалению, при выезде на первую же узкую улицу я забыл, что у меня сзади еще погрузочная платформа, и расцарапал припаркованные автомобили. Так я опять лишился работы.

Следующая остановка – продавец Skoda за комиссионное вознаграждение. По моим прикидкам, только 0,01 % немцев были в курсе, что чехи производят не только кнедлики, но и автомобили. Из них 99,9 % относились к покупке Skoda весьма скептически. Это все равно что продавать кошачий корм под видом рагу фин [28] Рагу из белого мяса в белом соусе, подается в качестве закуски. . Шеф выдал мне несколько адресов потенциальных клиентов. Я должен был звонить им в дверь и провозглашать: «Это лучшая машина на свете! Прекрасное соотношение цены и качества», – я ходил и талдычил одно и то же. Ни одного автомобиля продано не было.

Я чувствовал себя вычеркнутым из жизни. Будто во время игры «Музыкальные стулья» убрали мой стул и дальше играли без меня.

Я пошел искать утешение в единственном месте на земле, где мужчине разрешается побыть мужчиной, – в баре. Кабак назывался «Танцевальный пивной бар “У Виолетты”». Уныло сел за барную стойку.

– Эй, приятель, я тебя угощу! – сказал тип, сидевший рядом со мной. Ухмыльнувшись, он заказал мне пиво и бодро хлопнул меня по плечу. Мы сразу стали закадычными друзьями. Тот самый случай, когда без лишних вопросов рождается настоящая мужская дружба, которая длится до закрытия заведения.

– Дерьмовый день? – он разглядывал меня с любопытством.

– Не спрашивай, – ответил я и мрачно продолжил цедить свое пиво.

Звали его Детлеф. Ладно, не он выбрал себе такое имя [29] В немецком имеет коннотацию «гомосексуал». . Я сразу навострил уши, как только узнал, что он работает консьержем.

– Слушай, не знаешь, где мне сегодня можно перекантоваться?