Вилли Вебер - Моя кровь – бензин. АВТОбиография менеджера Шумахера

Глаза у Детлефа слезились. Возможно, из-за стоявшего в глазах тумана от большого количества пива, которое он каждый раз заказывал по два – «Одно тебе, одно мне!»

Я терпеливо ждал, пока он подыскивал слова, которые где-то в его голове, среди промилле, играли с ним в прятки.

– Слуш… – начал он, – в доме, где я работаю, есь большой подвал, он сроду никому не нужен, там мошш поспать, раскладуху я те принесу…

Икота. Аминь.

Так я въехал в подземное жилище.

Детлеф забыл упомянуть, что мое пристанище находилось на территории американской секретной службы.

Бонн

Июнь 1961 года

Иные грабят банки, а я бы обнес мясную лавку.

В животе урчало, когда я на следующее утро с солидным видом поднимался по лестнице из подвала. Никто не обратил на меня внимания. Казалось бы, как хорошо, но все же мне было любопытно: что это за секретная служба такая, которая не замечает, что у нее в подвале бомжует какой-то тип? Секретная служба, у которой секреты от себя самой?

На улице я еще раз перерыл карманы пиджака, надеясь отыскать пару монет. Напрасно. Без работы нет денег, без денег нечего положить на зуб. Нужно отдать должное капитализму: в нем тяжело держаться на плаву, зато легко пойти ко дну.

Позвонить домой и попросить помощи у родителей? Ни за что. Когда я несколько месяцев назад со скандалом хлопнул дверью, я успел бросить: «Да пошли вы все! Я вам еще покажу!»

И теперь моя гордыня была слишком велика, чтобы вернуться оплеванным и просить милостыню.

На улице висели плакаты с рекламой нового фильма Хайнца Рюмана [30] Немецкий актер, сделавший головокружительную карьеру при нацистах. – Прим. изд. «Паршивая овца» [31] Фильм 1960 года, снятый по рассказам Г. К. Честертона о католическом священнике – отце Брауне. – Прим. изд. . А на рынке Пютцхен требовался продавец лотерейных билетов: «Обращайтесь в павильон 10».

Рынок Пютцхен – это, чтобы вы знали, такой мюнхенский Октоберфест, только не в Мюнхене и не в октябре. Собеседование длилось ровно минуту, этого было достаточно, чтобы ограничить число желающих и обозначить требования к кандидатам.

– Смена с 11 до 11, – буркнул мой новый шеф, не вынимая сигареты изо рта. – Вот, надень!

И дал мне что-то вроде фартука, какой носят художники, чтобы не пачкаться краской, и полное ведро лотерейных билетов.

– Вернешь пустое – получишь пять марок.

– Уважаемая публика, лотерейные билеты, покупайте лотерейные билеты! Выигрывает каждый второй билет! – дребезжал мегафон.

« Tanze mit mir in den Morgen » [32] Нем. «Танцуй со мной до утра». , – доносилось с каруселей.

Кажется, продавать лотерейные билеты по силам любому идиоту. Вероятно, так и есть. Вот только я был не идиот – явный минус в конкурентной борьбе. За прошедшие часы я отстоял себе все ноги и не смог продать ни одного билета, словно торговал тухлой рыбой, в то время как у других парней билеты расходились как горячие пирожки. Выглядело очень подозрительно.

Я подкрался сзади к одному из моих коллег и подслушал его разговор с покупателем. «Вообще-то мне нельзя этого говорить, – шептал он, – это немного нечестно по отношению к другим покупателям, но главный приз в моем ведре!»

Я потерял дар речи. Это нечестно! Да и какой потенциальный покупатель поверит в эту галиматью? «Хорошо, я возьму 10 билетов!» – услышал я в ответ.

Около полуночи я стоял на автобусной остановке с баснословной суммой в 25 марок. С моего первого дня в качестве продавца лотерейных билетов прошло почти две недели, и урок я выучил на отлично: не моргнув глазом, обещай золотые горы, покупатель будет счастлив и придет еще раз. Скажешь правду – он сделает ноги.

Вдруг я увидел двух девочек: одна брюнетка, другая – такая бойкая рыжеволосая в декольтированном дирндле [33] Нем. Dirndl – женское платье, стилизованное под традиционный наряд немецких альпийских регионов. Традиционный женский наряд во время Октоберфеста. , пышная нижняя юбка, начесанные волосы, цокающие каблуки. Я ее сразу заприметил. Я дал газу, в конце концов, вечер еще только начался. Чтобы бедняжке пришлось в одиночестве возвращаться домой и плакать в подушку, что я с ней не заговорил? Ну уж нет.

– Прошу прощения, дамы! Не знаете случайно, до скольки здесь ночью открыты почтовые ящики? – так я начал свое супергалантное наступление.

Девушки остановились. Рыжая внимательно на меня посмотрела, потом скривила губы и сказала:

– Отвали! – Развернулась на каблуках и потащилась со своей подружкой дальше.

Окей.

Чутье подсказало мне, что ради этой малышки стоит еще постараться. Это как с покупателями Skoda : они хотят ее, мечтают о ней, только пока не знают об этом.

– Я не это имел в виду! Извини! Не надо так. – Я побежал за ней, как бездомная собака.

Она остановилась и посмотрела уже с любопытством. Разглядывала мои волосы, которые я покрасил в черный, как Элвис Пресли. Мою ярко-красную вельветовую куртку, которой я очень-очень гордился. И наконец – мое лицо.

– Ты почему такой загорелый? – поинтересовалась она.

– Я только что из Флориды, – сымпровизировал я. – С похорон.

Одна бровь у нее поползла вверх.

– Моя подруга умерла.

Теперь полезла вверх вторая бровь.

Я знаю, о чем вы сейчас подумали. И если это вас как-то утешит, я думал о том же. Как можно так легко трепать языком?

Если во всей этой истории кто-то и похоронен заживо, так это я: ночую в подземелье, куда не проникает солнечный свет. Но ведь я не мог ей сказать, что каждое утро наношу тональный крем, чтобы не выглядеть, как вампир. И что каждый вечер воротник моей рубашки вымазан коричневым.

Рыжая растянула рот в ухмылке. Ясно, что она не поверила ни одному моему слову, но я показался ей забавным. Уже кое-что.

– И куда же вы собрались в столь поздний час? – спросил я.

– В «Виолетту», – брякнула подружка.

– Бывают в жизни совпадения! Мне тоже туда!

Бонн

Июль 1961 года

Ее звали Хайдемари: 19 лет, из хорошей семьи, изучала банковское дело, по гороскопу Козерог, довольно своенравная.

На мое предложение «Могу я пригласить тебя в ресторан?» она холодно ответила: «Забудь! У меня есть друг».

В ответ на шутку «Его не Вилли случайно зовут?» я услышал: «Мечтай!»

И когда я с наигранным ужасом воскликнул: «Ну хотя бы кофе? Уж в этом ты мне не откажешь!» – она спросила: «Ты всегда такой трепач?»

Когда тебе 20, быстро влюбляешься и так же быстро остываешь. Но эта женщина меня зацепила.

Вода камень точит.

Хайдемари вняла моим мольбам. Это означало, что теперь я время от времени мог заехать за ней к ее родителям, а затем угостить гуляшом. За столом я изображал успешного пацана. Ни слова о том, что я живу в подвале и зарабатываю на жизнь продажей лотерейных билетов. Все шло хорошо, пока не закрылся рынок Пютцхен.