Евгений Черносвитов - Мелочи жизни. Казусы. Мантры. Парейдолии. Гиперстезии. Аллюзии

… Я положил ее спать под утро. Сам включил компьютер и начал блуждать в Сетях. Где-то в часов 12 дня сам уснул, сидя в кресле. Очнулся, Лера трясла меня за плечо: « Просыпаться думаешь? Я приготовила завтрак. Мне нужно съездить домой, хочу, кое-что привезти тебе. Будешь рад! Влад уже у калитки. До завтрашнего утра отпустишь? Я мигом !»

Я ждал Леру два дня и две ночи – она не появлялась! У меня не было ни номера ее телефона – почему-то он не отобразился, когда она звонила, отыскивая мой телефон в сугробе. Я не посмотрел на номер машины Влады. Сбегал в «Пятерочки» – информацию о сотрудниках не выдают ни под каким предлогом. Позвонил на «Блокпост ГАИ», что на выезде из Завидово, хотел узнать номер машины Влада. Представился полковником МВД в отставке. Получил отповедь: « Полковник! Сегодня мы скажем Вам номер машины, а завтра хозяина найдут мертвым… Подавайте официальный запрос через нашу поисковую службу…» – «Какой срок исполнения?» – «От месяца…» Позвонил своей знакомой, доценту СПбГУ. Она пообещала поискать Валерию Цветкову (отчество я так и не узнал). Но… опять нужно время, и здесь не так все просто с получением информации о студентах! Я был в отчаянии. Выходил из калитки и стоял часами, всматриваясь в горизонт. Небо днем было на редкость чистое и голубое. Ночами – звездное. Солнце яркое. Луна ясная. Мороз не отпускал круглые сутки!..

Через пять дней спустя мой телефон зазвонил. Номер был незнакомый. Звонил Влад. Он был у моей калитки. Я выбежал. Его черный с тонированными стеклами «Nissan GT-R» припал в снегу. Влад спокойно сказал: « Завтра похороны. Кремация в 12. Я заеду в 9 часов»…

Лера умерла через пять часов, как вернулась от меня. Разрыв аневризмы мозговой артерии. Умерла мгновенно. Это по заключению судебно-медицинского эксперта…

P.S.

Смерть от разрыва мозговой артерии не казус. Не редко это происходит у молодых женщин от 18 до 35 лет. В моей практике судебно-медицинского эксперта, это 1 смерть на 10000 смертей по разным причинам. В 1995 году сразу несколько медицинских изданий разных стран опубликовали статьи о смертях от разрыва аневризмы мозговых артерий у молодых женщин во время полета в пассажирских лайнерах. Моя хорошая знакомая, возлюбленная моего друга Толи, Таня Рожкова, умерла именно так в 1995году, возвращаясь в Москву из Луксора. Андрей Миронов умер от разрыва аневризмы мозговой артерии. Мужчины так умирают крайне редко.

Прошло 26 дней, как умерла Лера. Я осмелился пойти в магазин Цветкова. Кончились вода и хлеб. За эти дни погода катастрофически менялась: от —30 до +2. Сугробы, в которых я заблудился, где нашла меня Лера, исчезли. Тропы от моего дома через овраг к «Пятерочке» превратились в ледяные, запорошенные слегка снегом. Идти по такому настилу нужно осторожно. Тяжелое у меня было чувство. Странное. Хотелось прийти в магазин – а, вдруг, там Лера как ни в чем не бывало сидит за кассой, а вся моя история с ней – плод моего воображения? От такой мысли становилось зябко. Я пришел в магазин, как и тогда, когда увидел там Леру, перед закрытием. Никто на меня не обратил никакого внимания. Я взял две бутыли «Шишкин лес» и два батона. Народу мало. В магазине тихо и траурно (так мне показалось). Я медленно прошел к выходу. Оглянулся. Нет, Леры нет!

Вышел на улицу и осторожно пошел к тропе, скользя. И… вдруг! Я остановился и не сразу понял, что меня поразило? Я смотрел на машину, что была брошена у забора дома. Старый автомобиль. Я всегда проходил мимо него, но никогда не обращал на него никакого внимания. А, сейчас… мое сердце тревожно забилось. Поплыли картины из давнего прошлого…

Мой отец умер на заседании Правления Фонда Милосердия, где он был председателем, 15 июля 1990 года. Фонд тогда помещался в нашем доме. Правление состояло из старушек-пенсионеров, подруг и знакомых моей мамы. На кухне стоял круглый дубовый стол. Вот вокруг него на стульях и сидели правленцы. Папа был единственным мужчиной. «Девочки, давайте сегодня закажем автобус на фабрике, а завтра махнем по грибы. Погода-то какая!» Сказал весело и бодро эти слова, наклонил голову и умер… Ему, моему отцу, ветерану и орденоносцу Велико Отечественной Войны повезло. Он не видел распада Родины, за которую сражался и проливал кровь.

15 июля я был на Шукшинских чтениях на Алтае, в Бийске, когда позвонила Марина о смерти отца. Утром мы с Виктором Горном, биографом Василия Макаровича Шукшина, зашли в зал-ресторан, что алтайцы устроили для гостей перед актовым залом, и я ужаснулся: мне показалось (!), что столы, на которых располагались напитки и яства богатой алтайской кухни, покрыты красным материалом с черной окантовкой! Это был сигнал мне о смерти отца. Как раз в это время он умер.

Меня опекал родственник Василия Макаровича Шукшина, мой друг, заместитель начальника ГАИ СССР, Валентин Георгиевич Ишутин. Благодаря ему из Бийска я за несколько часов по Чуйскому тракту добрался до аэропорта Барнаула, откуда улетел в Москву. На милицейском мотоцикле меня подвезли к тракту, по которому шла колонна огромных армейских машин, кузова которых были закрыты брезентом. Я запрыгнул в одну из таких машин на ходу, в открывшуюся дверь. Ночью, громадина колонны в огнях… Что-то тяжелое, зловещее, серьезное! « На учения? – Выпалил я капитану, открывшему мне дверь в машину. – На учения, брат, дай бог, что на учения!» Это было в ночь на 16 июля 1990 года…

Мама решила 40-ой день смерти отца провести в лесу, как он хотел – последнее его желание. Сначала собирать грибы, а потом готовить их на костре на поляне. Там и отметить 40-ой день. Заказала на фетровой фабрике автомобиль – точь-в-точь как тот, на котором Жеглов догонял Фокса. С носом. Учитывая, что все члены правления фонда старенькие, мама сказала мне, чтобы я разведал, где можно на автобусе въехать прямо в лес. Так, чтобы выйти из автобуса и начать собирать грибы. И, чтобы поляна была рядом. Было тогда одно такое место – березовая роща, сразу за футбольным полем. Рощу под корень вырубили в 1991 году. Фантастически красивую рощу! Огромное пространство, ровное, как площадь. И через каждые десять – пятнадцать метров красавица береза. Стройная, высокая, Кустов почти нет. Ни оврагов, ни кочек. Словно откатанная. Под каждой березой – грибы: красноголовки, черноголовки и белые. Ну, так немного для разнообразия дунек. В Завидово дуньки, они же свинушки, никто не собирает.

Я пошел в рощу 23 августа. Утром. День задавался отменный: жаркое солнце на голубом безоблачном небе. Прошел до берез и убедился, что на автобусе можно подъехать к ним вплотную, минуя свободно последний ряд скамеек у футбольного поля. Погулял по роще, собрал корзину грибов, хотел пойти искупаться. Там, ближе к железной дороге, протекает удивительная речка. Она течет сотни километров и впадет в Московское море. Половину пути течет под торфяником. Вода прозрачная, цвета крепкого черного чая. Имя речки Таратынка. В лесу речка в нескольких местах расширяется, образуя проточные пруды. Такой же пруд и в нашем поселки недалеко от дома родителей. Вот к одному такому пруд я и направился. К 1990 году я лес (завидовский заповедник) знал плохо, редко ходил за грибами. И, как правило, через хутор своего друга-цыгана Данилы. Это перпендикулярно березовой роще. Там еловый и сосновый лес, с мхом, болотными кочками, брусникой, маслятами. Он мне по душе, ибо напоминал приамурскую тайгу глушью. Иду напрямую от березовой рощи перпендикулярно к ельнику. Иду на Север. Солнце уже в зените. Припекает. Предвкушаю, как буду купаться в пруду! Неожиданно выхожу на пологую большую поляну. И… оторопел! Сверху вижу укатанную лесную дорогу. А по ней лихо катится ко мне желтый автомобиль типа УАЗ! Стою, смотрю. Машина притормаживает в метрах так пятидесяти от меня. Двери ее отрываются и из нее выходят две, как мне показалось, монашки! Высокие, стройные, в длинных черных глухих платьях. Босоногие (так мне показалось). Только вот головы ничем не покрытые и волосы распущены по плечи. Одна брюнетка. Другая светлая шатенка. Я ничуть не удивился. Тогда в Завидово кого только не встретишь – узбеки, таджики, кавказцы, и даже один африканец. Пришельцы быстро вытесняли цыган (в советское время Завидово было вселенской столицей цыган – достаточно сходить на кладбище, там много могил под железными шатрами).