Евгений Черносвитов - Мелочи жизни. Казусы. Мантры. Парейдолии. Гиперстезии. Аллюзии

Милда и Гедре – новые «совы»? Вот, о чем я потом думал. В 1995 году мой ученик и друг, мой незабвенный коллега Анатолий Сергеевич Тимошин надевает погоны майора внутренней службы МВД СССР и отправляется в Чечню. Через месяц его возвращают в Москву. Дают ему хорошую должность в структуре медицинской службы МВД СССР, звание полковника, награждают орденом. Толя пьет непробудно. Его жена просит меня помочь ему, ибо он пропадает! Мы встречаемся. Толя мне говорит, что и лечить его, и спасать его бесполезно! Он хочет спиться и сопьется, чтоб сдохнуть! Толя крепкий русский рязанский парень, талант-самородок: шаляпинский бас, виртуоз игры на балалайке – о, как он исполнял на ней «Времена года» Вивальди! Ничего мне о своих подвигах в Чечне долго не рассказывал: «Не надо тебе это знать. Не надо, и все!» Однажды мы в его шикарном кабинете напились медицинского спирта, закусывая яблоками с моего завидовского сада. И Толя мне рассказал, почему он пьет, и что не дает ему жить.

Он попал в отряд, который «защищал» чеченское село. Оттуда действовали снайперы, положившие многих наших ребят, в том числе весь его медицинский взвод. Зачистка шла ночью, под нашими прожекторами. Толя одним из первых ворвался в село, бросая гранаты и паля из автомата. Поскользнулся. Попал в что-то скользкое, вязкое. Осветил фонарем – его нога была в развороченном снарядом животе молодой женщины! Нет, это не была чеченка. Волосы русы разметались в луже крови. Она была еще жива и что-то шептала. На Толю смотрели огромные синие глаза. Он выстрелил в нее, «чтобы не мучилась». Вытаскивая ногу, упал, рука его была на голову второй женщины, брюнетки, но не чеченки, европейки…

Толя не вылечился. Ему госпитализированному, в палату украдкой принесли пол-литра спирта подчиненные. Он выпил враз и умер. Ему было 40 лет без нескольких дней.

Милда и Гедре – литовские снайперши, убивавшие русских парней из Рязани, Твери, Ярославля… Возможно? Думаю, да…

Тогда, в августе 1990 года, я договорился с «сектантками- методистками» о встрече на том же самом месте, где мы познакомились, ровно через сутки, ибо завтра был 40-вой день после смерти моего отца. Встретиться в любую погоду, как подчеркнули девушки. Мама провела День Памяти так, как сказал отец за несколько минут до смерти… Вернулась домой и с ней случился тяжелый сердечный приступ. Мой госпиталь выслал реанимобиль. На нем я доставил маму в свой госпиталь. Микроинфаркт миокарда. Таня Макарова, мой друг и коллега, главный кардиолог ЦГ МВД СССР, полковник в/с, спасла маму. До моего дня рождения мама была в интенсивной палате кардиологического отделения, там встретила свой день рождения. Мы вернулись с мамой в Завидово 9 сентября. 10 справили ее (4 сентября) и мой дни рождённая. 12 сентября Слава увез маму к себе. Я прожил в родительском доме еще три дня. Все это время наделся, что литовки объявятся. В конце концов, они легко могли бы разыскать мой дом. Кто тогда от Клина, до Владимира, Конаково и Калинина не знал о Фонде Черносвитовых, не ведал, как умер его основатель? Или просто не был на похоронах моего отца? Могли бы, если хотели бросить записку в почтовый ящик и все дела!

Прощенное воскресенье… Я вышел из магазина «Цветкова» и увидел автомобиль Милды и Гедре! Удивительно, как я его не замечал раньше! Откуда он здесь? Я, конечно же, мог бы пойти и спросить у хозяина. Но… нужно ли мне это знать? « Зачем тебе он (автомобиль)?» – Вспомнил слова Милды, с которых все началось. Действительно, зачем? Ведь завтра Чистый понедельник! Первый день поста, однако!

Трупы человеческие с содранной кожей в сакральных позах на Выставке Достижения Народного Хозяйства. Бритая голова в тюремной камере. Шоу с педофилом по Центральному телевидению. Клоуны, бегущие во власть. – Это только первая половина Марта 2021 года. Серого, грязного, зябкого месяца…

Продолжение диалога с профессором Иваном Борисовичем Галантом, моим учителем о синергизме Карла Юнга:

– Синергизм – это иллюзия памяти?

– Да, иллюзия памяти. Осталось только понять, что такое память.

Мысленный диалог с профессором Иваном Борисовичем Галантом, моим учителем, по поводу синергизма Карла Юнга:

– Сегодня я публикую историю своей знакомой Леры, недавно умершей (Сретенье). А завтра получаю приглашение в друзья от незнакомки Леры (в фейсбуке). Я спрашиваю незнакомку Леру читала ли она мой рассказ Сретенье? Она не отвечает… Это синергизм?

– Она и не ответит. Она не читала, и не знает, почему решила пригласить тебя в друзья, Женя. Да, это обыкновенный синергизм. Перечитай Гомера и Софокла.

«То, что у одних головная боль, у других мысли, у третьих плохое настроение, у четвертых несварение желудка. А у меня просто то». – Иван Борисович Галант, мой учитель.

…«В Снах и в Смерти нет запахов Земли. Сны не пахнут…». – Профессор Иван Борисович Галант, мой учитель.

«99% того, что он (Карл Юнг) издал под своим именем – блеф, а один процент он просто списал у своего учителя Евгения Блейлера». – Профессор Иван Борисович Галант в письме Зигмунду Фрейду. 04 января 1932 года.

«Вот говорят ИИ. ИИ. Но куда искусственному интеллекту без ВВ и ПП? Да он ничто без внимания и восприятия, без понимания и памяти. Я уж молчу о Сознании и Самосознании» – Профессор Иван Борисович Галант, мой учитель. 01 июня 1967 гола. Хабаровск.

«Интеллект… Это всегда интересно, это всегда значимо. Но, знак интеллекта, идея… Кто в этом разбирается? Платон? Нет. Гоббс, Беркли? Нет. Гегель? Да, нет же!..

Доминирующая идея, навязчивая идея, сверхценная идея, бред, нелепые мысли, хульные мысли, чужие мысли – разве есть между ними что-то общее? Нет? Почему? Есть? Что? Одни идеи мы скрываем. Другие муссируем и внушаем. И это все далеко не все!» – Профессор Иван Борисович Галант, мой учитель.

До моей Формулы Смерти мой учитель профессор Иван Борисович Галант вывел Формулу Бреда: «Гегель обоснованно утверждал, что Все Разумное Действительно. И правильно заключал, что Все Действительное Разумно. Следовательно, Но… Все Безумное (бред) тоже Действительно. Остается определить насколько Все Действительное Безумно. Суть СХИЗИСА».

«В Искусственном интеллекте нет и не может быть самого главного – идеи. Да, ИИ безыдейный. Мысль не рукотворна» – Профессор Иван Борисович Галант, мой учитель.

Книгу Джеймса Хедли Чейза «What’s Better Than Money?» мне подарила юная англичанка, назвавшаяся внучкой Чейза (Рене Лоджа Брабазона Рэймонда / René Lodge Brabazon Raymond). Мы познакомились с Дженни в журнале «Москва» в 1980 году. Нас познакомила заведующая отделом литературы Вера Дмитриевна Шапошникова, легендарная личность. Тогда Чейза в СССР никто не знал. На книге Дженни написала: «Better late than never». В то время я работал психиатром в Центральном госпитале МВД СССР. В моей практике был случай, так сказать, крутого шантажа. Вот я и решил, что судьба подбросила мне «Что лучше денег?». Кстати, Дженни свободно владела русским языком и убедила меня писать «Хадли», а не «Хедли». В сленге, адекватном языку американского пенитенциарного мира, помог мой друг, психолог, начальник Политотдела Лесных ИТУ, полковник МВД, Юрий Алексеевич Алферов. В 1981 году перевод был закончен и его прочитала Вера Дмитриевна, сказав, что в «Москве» она меня не опубликует (ее сын Никита Минин, первым перевел в СССР «Агент 007». Опубликовали в «Литературной газете». Потом Веру Дмитриевну «таскали» по инстанциям). В публикации мне попытался помочь также выдающаяся личность, ученый и литератор, Валерий Иванович Скурлатов. Он с моей рукописью дошел до отделов ЦК ВЛКСМ и везде получил отказ: «Читатель может подумать, что Вы, прикрываясь Чейзом, нападете на наших сотрудников МВД!» В 1988 году мой перевод взял редактор журнала «Лектор» Всесоюзного общества «Знание» (где я был лектором). И два года продержал в «портфеле». Одновременно я отдал перевод Любови Кожеуровой – заведующей обществом книголюбов Магадана.