Виктор Красильников - Пушкин и другие флотские. Морские рассказы

Видите, говорю, документы. В них количество аккумуляторов чётко прописано: одна тысяча пятьсот шестьдесят штук. Так? – Так. – Вписать ящики, ах ти, батюшки, забыли! Тагдысь получается бардак в ответственных бумагах, домысливать которых я не полномочен. Посему в натуре мог все раздать. Логично?

Зубные скрипы складских церберов были мне ответом.

Ещё один отрадный момент из этой истории проистёк. Капитан менее частил подменять собой грузового помощника. Лишь влекомый огромной силой привычки срывался вдругорядь в космос чужих проблем без скафандра.

Когда снова довелось Захарычу запереться на ключ, это смотрелось куда героически. Даже полный атас бессилен был пробить его нервы. Но о том в свой черёд».

«Грузим некие контейнера. Те временные поместилища ужасно основательны. Напрочь исключают всевозможные мыслимые ЧП. Каждый такой голубчик из свинца, бетона и стальной оболочки. Вес чуда-пенала впечатляет: 60 тонн!

Видом надменно толстенен, высоковат. И таких набралось 15! Не дай Бог пойдут по трюму гулять! Борт легонько боднут…

Даю команду: «Связать их единым целым и расклинить». Слабо ещё смущённый промашками кэп резонёрствует. Точнее, во всеуслышание, приятном ему, горлопанит: – Да вы дурью маетесь! Куда, на хрен, они денутся?!

Не почему-то – по закону подлости у Святого Носа штормяга заприставал. Вдобавок получила старушка «Кострома» постоянный крен в 10 градусов. То ли ещё стрясётся?!

Осторожно выписываем нужный поворот на юго-запад. И, с никого не красящей увечной кособокостью, тащимся до Северодвинска. Когда лишь встали к стенке, выпрямились балластами. Опаньки! Ровный киль! Будто ничего опасного, от чего корабли тонут, с нами быть не могло.

Спустился я в трюм посмотреть. Вся эта свинцово-бетонная со стальными боками братия меньше чем на детскую ладошку подвинулась. Сработала всё ж обвязка и расклинка современных яиц Кощея у старых, истончённых ржавчиной бортов! Пользуясь поводом, дожимаю капитана: – Не желаете ступить на трюмные паёлы? Прикинуть, куда бы, будь по-вашему, они делись?

Захарыч чутко подвох уловил: – Я что? Я ничего. – Но тихо так сфальцетил, чтоб никто не слыхал.

Последние три года (он до 70 капитанил) в целом исправился. От всяких закавык отбивался чисто постановочно: «Все вопросы по грузу аль по делу, какие приспичат – Алексею Германовичу».

Разве что для усиления образности, порой прибегал к категоричной необсуждаемости: «И на хрен!»

«Занимаемся своим обычным, то есть всегда разным и нужным ВМФ делом. На то и придуманы неуклюжие на первоцветные впечатления вспомогательные суда.

В тот день положили нам на крышки трюмов арку. (Уточнять про неё конкретное Алексей счёл излишним). Однако длину изделия указал: от настройки до бака. Дальше за тем свершившимся фактом, сказануть по-польски, настала наша справа. Закрепили мы эту помрачи-тельную длинь, как положено, на стальные растяжки. Короче, к выходу в море отнюдь не сопливо готовы.

Из-за важности доверенного груза и вообще заведённым там порядком прибыла на борт всё решающая комиссия. Сплошь капитаны первого, второго ранга. И всего таких придирных набралось восемь.

Для начала проиграли учебные тревоги. Проверили журналы, наличие того-сего. Убедились в свежей корректировке карты. Потом добрались и до меня – грузового помощника. – Почему у вас груз раскреплен так, а не сяк? – Не понял. Поясните. – Надо его ещё вертикально закрепить. Ох, как хотелось уточниться: «За небо, что ль?» Пересилив себя, говорю: – Согласно руководящим документам, груз раскрепляется, чтобы исключить его движение в любую сторону.

Вижу, ссылки на документы их вовсе не впечатлили. Напротив, старые капразы в особицу яро взбеленились: – Мы вас в море не выпустим! Мер по закреплению предпринято недостаточно.

Выкладываю последние чужие и свои аргументы. А тем, будто летом на Яграх [6] Ягры – остров возле Северодвинска. , ни холодно, ни жарко. Что бы я ни привёл из разумного, пропускают, как бабий ветер вскользь ушей и фуражек. Ладно. Продолжаем сидеть. Заметно тягомотно спорить. Входит Захарыч, плохо скрывая раздражения от чёртовой комиссии. – В чём дело, Алексей Германович? – Блин! Требуют закрепить груз вертикально. У нас уже чего, не существует закона всемирного тяготения?!

Кэп мигом проявляется во всём блеске своего поперечного выхоленного таланта: – Ну, если военные(!) отменят закон всемирного тяготения, то так и быть: крепите вертикально.

Разворачивается с молчаливым достоинством актёра-могиканина и сваливает за незримые кулисы.

Косячно спорящие, вдруг осознают неловкость своего упрямства. Им снова хочется стать нормальными людьми. Простодушно посмеиваясь над собой, окончательно распоряжаются: – Давайте ваши бумаги. Подписываем добро на отход. Что ж вы сразу-то толком нам не объяснили?»

«Получилось когда-то, что Океанская бригада обеспечения оказалась надолго в разгоне по всей Южной Атлантики, Средиземки, у берегов Америки. Штабные чины, опекающие её, не при делах заскучали. Наконец, переступив через страшную досаду, разыскали нас, как достойную цель для служебного рвения.

Что тут началось! Чего только они не творили с нами да с «Костромой, которой к тому времени почтенно стукнуло под тридцать. По человеческим меркам – старость с клюшкой». (Выпало же ей прослужить верой и правдой 48(!) плавательских годиков. Как тут не поразиться явной заговорённости того кораблика!)

На этом самом месте автор для ремарки тиснет чуть подробностей. Судёнушко «Кострома» – из першей серии польского судостроя. Стесняясь заиграно повторяться, автор отсылает дотошного читателя к своему рассказу «Быть моряком прикольно». Там всё про такие статки [7] Статки (польск.) – суда. найдёте. Заодно и посмеяться можно. Извиняюсь, что невольно споткнулся. Вновь возвращаю словесный руль Алексею.

«Проиграли все тревоги, сличали по формулярам аварийное снабжение. Не преминули разглядеть каждый сигнальный флаг. В сотни прочего из судового хозяйства свой нос сунули. Только механикам на орехи не досталось.

Очутившиеся вновь в родной стихии проверок, вдохновенно трясли нас и трясли. А почему, собственно, нет? Ведь не «ихние». Кучей замечаний журнал обогатили, проставив самые что ни на есть сжатые сроки на устранение. «Нате, мол, мальчики, помучайтесь!»

Но уже на их беду в штабе нашёлся умник куда коварнее. Поговорил убедительно с командующим флотом. Составленную им бумагу адмирал подмахнул и… нас приписали к той самой Океанской бригаде. Стало быть, то, что с бешеным упоением комиссия выискивала, самой же и устранять. Судьба – она для всех индейка. Зело поздновато некоторые старинную присказку постигают.