Виктор Красильников - Пушкин и другие флотские. Морские рассказы

Надо ль говорить: отличное средство против подводных диверсантов. Годилось и для костромских – взлететь к чёртовой матери. Как кувалдой один за другим, лупят по древнему корпусу сильнейшие гидравлические удары. Пытливые из неробкого десятка прикидывают, на котором «буме» к небесам закинутся?

Алексей, презрев напутствие кэпа, бегом на связь с диспетчером. Открытым текстом взывает: – Ребята! Дробь на пост! Смирите ПэДээСников! У меня триста тонн боезапаса! Рванёт – от вашего курятника(!) и вокруг ничего не останется!

Хипеж SOS дошёл до тех, кому по службе бдеть вменёно. «Кувалда», подобная братской погибели, бесследно утопилась. Тут же валит к ним суровое охранение из автоматчиков. Вскоре на причал по-фронтовому вкатил «козёл» [15] «Козёл» – «УАЗ», наш военный вариант джипа. особистов. У тех мужиков всё на серьёзе тяжёлой степени. Хоть с любого продолжение рассказов о майоре Пронине пиши. Потому и уважают.

Первый их вопрос был вааще гвоздевой: «Куда и кому перед выходом судна докладывали?»

Не пряча честных глаз, ответствовали: «Как полагается, заблаговременно давали оповещение. Ну, и рутинный доклад по приходу представили».

Люди с непроницаемыми лицами для начала переглянулись. Блицвизит в радиорубку нанесли. Затем – «пожалте объяснительные».

Что толку мусолить свежее дело? Офицеры поторопились к себе клубок странных непонятностей распускать. Быстро-таки справились. Чай, все доки анализа, дедуктики и виденья, как шилом насквозь. Рядом с их талантами Ватсон хнычет. Шерлок Холмс стреляется. Задетый за живое, аристократичный Пуаро обмочит кафель парижской общедоступной писсуарии. Знай наших, Европа!

Оказалось, осечка вовсе по-пустому месту щёлкнула. Нарочно не придумаешь того дурацкого маловероятия. Но как жизнь преподнесла, так и смонтировали пронины короткую мультяшку. Не в картинках, конечно, – в словах.

После того, как оповещению с «Костромы» шифровальщик читаемый вид придал, в штаб впорхнула вольнонаёмная девчушка. Под обязательную роспись наряду с другими бумагами его забрала. Да не очень-то озаботившись, кому их раскидать, поступила с разумением блондинки. То роковое оповещение в папку и на полку. А в соседнем сером скоросшивателе доклад по приходу днями позже похоронила.

За каждым подобным разочком, уверенная в себе стилистка, без зеркала(!) подкраской губочек занималась и многим этаким же важным.

Вольно ныне всякому над тем посмеяться. Кроме каковских, думаете? …

Всё ж одно забавное последствие к сему случаю сразу пристегнулось. Долго диспетчера на Алексея обижались. Как их важнейший пост посмел обозвать курятником?!

В 93-м Алексей уж как два года капитанил на «Костроме». Ходила она вдоль беломорского побережья по заданию, весьма сочетаемому с приспевшим историческим моментом.

Лишне за какие-то первоисточники хвататься, выясняя, что бы это могло значить? Да просто учинялось тогда обычнейшее – оружие собирали. В одночасье стало оно ненужным распускаемому на все четыре стороны такому же ненадобному воинству. По сравнению с флотским убивочным набором, грузились всякой пехотной архаикой. Угодно вам поточнее – стрелковкой для ближнего боя.

Начистоту сказать, армия тех лет была оскорблена и унижена. Нечто вроде к самоуничтожению её коварно готовили. Даже гвардейские части с богатой историей ликвидировали залповыми приказами под копирку. Короче, издевались всевозможно к радости недавних заклятых врагов. И те не где-нибудь отсиживались за своими буграми, а именуемые советниками, толкались в самых важных кабинетах.

На местном штатском уровне запроцветал невиданный досель бандитизм. Все с удивлением узнали: мафия не только в Италии. Доморощенной своей хоть пруды пруди. А уж стрельбы было!

Наш крайний губернский центр и то задрейфовал к Чикаго в пору ихнего сухого закона. Кучу топических примет дурного времени сознательно вынесу за скобки. Упомяну лишь результат, который можно предъявить даже через столетия.

Избранное братвой Жаровихинское кладбище обзавелось мраморной «аллей героев», полегших в суровых разборках друг с другом.

И с таким-то вожделенным для криминального мира предметным кладом, «Кострома» пришла в Северодвинск!

Стоят. Ждут-пождут. Сутки проходят, вторые. Апчхи на них. Посмотреть на ситуацию шире почему-то никому невдомёк. А меж тем вон она, масштабная мечта дудаевской Чечни и новых самостийных мутил! До чего годный в трюмах избыток палящего! Сугубым довеском полно гранат, патронов. Разве не может всё это через десятые руки к ним перекочевать? Одначе и малейшей охраной судно не удостоили.

Связывался капитан с оперативным. К нужным действиям хотел побудить. Какое там! Отцедил из всего разговора один развес лапши на уши. Ну, да ещё отурную скороговорку: «Да, да, да. Примем меры».

Учёный затёртым реализмом, звонит Германович в особый отдел. Уж кто-кто, а они интерес к ситуации проявят. Уёму не будет. Через двадцать минут родились какие-то телодвижения. Ещё через час у борта стояли два «Урала», готовые принять груз под завязку. Одно насторожило: вместо офицера ответственным за приёмку и доставку назначен мичман, пускай и старший. Тот немедля продемонстрировал пилотаж фантастических мыслей насчёт дальнейшего. – Справимся влёгкую, – плёл зависающий под кудрявыми белыми тучками тыловой моряк. – Дадут пару машин ВАИ [16] ВАИ – военная автоинспекция. , взвод автоматчиков. Как полагается по уставу, те сопроводят колонну до места.

Пришлось для его излечения, откровенностью «на ты» поделиться: – Не строй иллюзий. Того, сего нет. Бензина нет. И этих самых с автоматами тоже ёк. Догоняешь?

После обеда заметно приглушённей продолжил старший мичман заправлять мечтательного арапа: – Дают одну машину ВАИ, отделение автоматчиков.

«Блажен, кто верует». Чего взять с такого? За долгие годы чёткой службы привык человек к должному порядку. По-другому не мыслит.

К вечеру заканчивают погрузку. Каждый ящик опечатан свинцовой пломбой, снабжён сопроводительным списком. Блеск. Аккуратизм в квадрате.

Покамест выясняется: автоматчиков нигде ни у кого. Само собой и по-войсковому лейтенанту на машину – абдурахман. Именитое ВАИ существует, подобно дорогому усопшему, в обрывках памяти раздёрганной кошмарной явью.

Смущенный тем донельзя, обязательнейший служака приступает издалеча, будто сватает: – Алексей Германович, вы домой собираетесь? – Ежу понятно. – Садитесь. Подвезём. «Урал» – эт вам не автобус!