Николай Задонский - Денис Давыдов (Историческая хроника)

– О, мати господа! – воскликнул, сделав шаг назад, незнакомец. – Да вы сами-то кто такой?

– Дежурный адъютант штаб-ротмистр Давыдов…

– А я полковник Юрковский! Командир аванпостов! Спешное дело!

Офросимов проснулся, вскочил как встрепанный.

– Добрый вечер, полковник! Сейчас князя разбужу…

– Да, братец, хотя и жалко, а придется будить… Сделай милость!

Но Багратиона, спавшего необыкновенно чутко, будить не пришлось. Он стоял уже на пороге.

– Ну, с чем пожаловал, любезный Юрковский?

– С казацким подарком, князь…

Юрковский, венгерец по происхождению, порывистым движением сбросил папаху, расстегнул бурку и, повернувшись к казакам, коротко приказал:

– Представить!

Ловко распаковав свою ношу, казаки вытряхнули из тулупа толстенького белокурого француза в помятом и разорванном мундире с капитанскими нашивками. Он еле держался на ногах, глядел на всех ошалелыми глазами. Увидев неподвижно стоявших позади себя казаков, француз вздрогнул и испуганно отпрыгнул к печке.

По лицу Багратиона скользнула невольная улыбка и моментально потухла. Он бросил на казаков строгий взгляд, потом, переводя его на француза, четко сказал:

– N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal! V

Услышав родной язык, француз робко улыбнулся, забормотал благодарности. Не слушая его, Багратион обратился к Юрковскому:

– Где взят?

– Почти у самого Страсбурга, чуть-чуть до Бернадотта не доехал, – ответил Юрковский. – Птица важная, ваше сиятельство! Десять конвойных сопровождали. Дрались зверски. Сдаться не пожелали. А этот, – кивнул он на француза, – кусаться начал, казаки его поневоле немножко помяли… И бумаги пытался уничтожить. Насилу отобрали. Извольте получить, ваше сиятельство. – Он протянул пакет.

Взглянув на пакет, Багратион воскликнул:

– Вот оно что! Печать Бертье!

И, резко повернувшись, приказал:

– Офросимов, останься пока здесь. Допросим после. Давыдов, свечей мне!..

Перехваченный казаками француз был тот самый курьер, которого Бонапарт отправил с секретным предписанием к маршалу Бернадотту. Опасения Багратиона окончательно подтвердились. Послезавтра Бонапарт прибывает в Алленштейн и… русская армия будет отрезана! Теперь все зависело от быстроты движения. Опередить Бонапарта. Двинуть обратно всю армию и авангард. Исправить ошибку Беннигсена.

В Биберсвальде все пришло в движение. Через какой-нибудь час Офросимов, сопровождаемый значительным конвоем, уже мчался в главную квартиру. Он должен был во что бы то ни стало, сделав свыше ста верст, вручить утром Беннигсену секретное предписание Бонапарта. Следом, не теряя ни минуты, загромыхала артиллерия Ермолова. За ним тронулись скрытно все остальные части авангарда.

Лишь аванпосты Юрковского были оставлены на месте. Юрковский обязывался весь день атаковать аванпосты Бернадотта, дабы убедить его, что русские не изменили своего наступательного плана. Не получив предписания Бонапарта, сбитый с толку натиском казачьих отрядов, Бернадотт держал свой корпус в бездействии.

Денис вместе с другими адъютантами находился при Багратионе неотлучно. Князь в бурке и картузе из серой смушки, при старинной шпаге, подаренной в Италии самим Суворовым, ехал с передовыми частями на белом в яблоках горячем донце. Багратион делил с войсками все невзгоды. Спал на привалах у костра, питался из солдатского котла. Беспокойные мысли его сосредоточились на одном: успеет ли Беннигсен стянуть войска и опередить Бонапарта?

Под вечер следующего дня возвратился Офросимов, немного успокоил.

– Главнокомандующий благодарит… Приказы посланы, меры принимаются. Войска предполагают построить на выгодных позициях в районе Янкова, верстах в десяти от Алленштейна.

– Времени-то мало, душа моя, – покачал головой Багратион. – Сутки одни остались. А Бонапарт ждать не будет.

На другой день, к обеду, авангард находился уже в непосредственной близости от Алленштейна, расположенного с правой стороны от дороги. Вьюга, бушевавшая ночью, затихла. Погода устанавливалась ясная, морозная. Багратион с каждым часом делался нетерпеливее. На одном из пригорков, откуда можно было уже разглядеть синевшие вдали высоты Эсткендорфа, господствовавшие над Алленштейном, он остановился. Не слезая с коня, достал подзорную трубу, посмотрел в нее и вдруг, опустив руку, злобно выругался:

– Французы…

Денис, обладавший хорошим зрением, без подзорной трубы увидел, как густые колонны войск, выплывая мощными потоками из-за леса, все шире облегают высоты.

Багратион снова поднял трубу, стал пристально осматривать окрестность. Нет, ничего больше не разглядеть!

– Янково дальше, за этими высотами, – сказал Офросимов, догадавшись, что князь старается обнаружить русские войска.

– Знаю, знаю, – сердито отозвался Багратион, – да все же хоть пикеты какие… Тактики и методики проклятые! – опять выругался он, убирая трубу.

И, дав шпоры донцу, галопом поскакал вперед, обгоняя передний гусарский полк Маркова. Денис на выносливой и сильной казацкой лошади, купленной еще в Морунгене, скакал почти следом. Другие адъютанты начали отставать.

Проскакав версты три, снова поднялись на возвышенность. И Денис неожиданно разглядел вдали еле-еле заметные дымки костров, затем как-то сразу открылась небольшая деревушка, окруженная плотными массами войск…

– Наши! Наши! – изо всех сил крикнул Денис.

Но Багратион и сам видел. На всем скаку он сдержал взмыленного донца. Снял картуз, перекрестился, вытер разгоряченное лицо.

– Стоят! Успели! Молодцы! Слава! – бросал он отрывистые слова, встречая подъезжавших адъютантов.

Затем, осмотрев в подзорную трубу войска, сказал:

– Хотя особых выгод позиций не замечаю, но и то слава богу, что от своих границ не отрезаны.

И с довольным видом воскликнул:

– Эх, посмотрел бы я сейчас на Бонапарта! Как обставили!..

А Бонапарт, в теплом сюртуке и шляпе, окруженный свитой, стоял на высотах Эсткендорфа. Он долго молча и хмуро осматривал русские войска, затем, повернувшись к стоявшему ближе всех Бертье, с раздражением сказал:

– Вы уверяли меня, что мы найдем здесь не более двух-трех дивизий. А я вижу всю армию Беннигсена!

– Очевидно, русские были предупреждены, ваше величество, – почтительно наклоняя голову и чувствуя за собой невольную вину, ответил Бертье.

– Кем? Как это могло случиться? Мы сделали невероятно быстрый марш. Наши намерения держались в строгой тайне. И потом… почему нет до сих пор никаких известий от Бернадотта? Это меня беспокоит.

– Я полагаю, ваше величество, его корпус не позднее, чем завтра…

– Оставьте! – с гневным жестом перебил Бонапарт. – Ваши прогнозы потеряли цену. В данный момент необходимо принять самые быстрые меры, чтоб зайти в тыл русским… отрезать пути их сообщения… Дайте карту! – обратился он к одному из своих адъютантов. И, бросив взгляд на растерянного Бертье, прибавил: – Но меня-то, надеюсь, они не обманут! Я разобью их на тех позициях, которые им самим угодно будет избрать!