Николай Задонский - Денис Давыдов (Историческая хроника)

… Прибыв в главную квартиру, Багратион откровенно высказал мысль, что янковская позиция во многих отношениях для генерального сражения не пригодна. К тому же вечером стало ясно, что французы, овладев селением Бергфрид, восточнее Янкова, настойчиво стремятся отрезать армию от сообщений с Россией. Беннигсен на этот раз с разумными доводами согласился. Русские войска двумя колоннами ночью же начали отступление к городу Прейсиш-Эйлау. Замысел Бонапарта снова был разрушен.

Багратион и Барклай де Толли были назначены начальниками арьергардов. Багратион стал позади одной отступающей колонны войск. Барклай защищал другую.

Первую ожесточенную схватку с французами арьергарду Багратиона пришлось выдержать под Вольфсдорфом. Здесь Денис впервые побывал под огнем. Хотя, как это часто случается с новичками, страдающими излишней горячностью и самонадеянностью, дело не обошлось без некоторого конфуза.

Накануне ночью возвратился Юрковский со своими казаками. Рассыпавшись в передней цепи, они с рассвета завязали жаркую перестрелку с неприятельскими фланкерами.

Денис знал, конечно, что задача арьергарда, в сущности, заключалась в том, чтобы, переходя с одной оборонительной позиции на другую, не ввязываясь в общую битву, сдерживать напор наседающих французов.

Однако, услышав перестрелку, он загорелся таким страстным желанием принять участие в боевых действиях, что все благоразумные мысли исчезли. Вольфсдорфское поле, где шла перестрелка, начало казаться превосходной позицией, которую следует защищать во что бы то ни стало. Денис лихорадочно ожидал, что Багратион вот-вот пошлет его в один из полков с приказом «поддержать казаков», надеялся пристроиться к кавалерии и славно порубиться.

Между тем, стоя на одном из курганов близ Вольфсдорфа и видя, что неприятель выдвинул на ближние холмы основные силы и артиллерию, Багратион подозвал Дениса и, указав на видневшийся угол леса, занятого русскими егерями, хладнокровно сказал:

– Поезжай, голубчик Давыдов, туда… Передай полковнику Гогелю, чтоб немедля отступал к Дитрихсдорфу… Я тоже туда направляюсь… Время!

Дениса, ожидавшего наступательных действий, такой приказ обескуражил. Но делать нечего. Он вихрем помчался к егерям, выполнил поручение. В это время французы усилили огонь по русской передней цепи, введя в действие два орудия. Казаки и два-три взвода гусар, отстреливаясь, отходили к лесу, который собирались уже оставлять егеря.

Давыдову возвращаться обратно не хотелось. Свист пуль и шипящие звуки нескольких ядер, пролетевших над головой, действовали возбуждающе. В голове зародились сумасбродные мысли. Хорошо бы с казаками и гусарами ударить на неприятельских фланкеров, опрокинуть их, затем… Затем уже рисовалось совершенно несбыточное: егеря, увидев геройскую атаку, поддержат их, Багратион подкрепит всем арьергардом, потом Даст знать Беннигсену… Словом, Денис представлял себя чуть ли не победителем самого Бонапарта!

Лицо одного из казацких урядников показалось ему знакомым. Ба! Да ведь это один из тех, кто привез в тулупе француза!

Денис подскакал к нему. Урядник, по фамилии Крючков, княжеского адъютанта узнал сразу.

– А что, брат, если б по ним ударить? – кивнув в сторону французских фланкеров, спросил Денис.

– Да чего ж нет, ваше благородие, – спокойно отозвался урядник. – Их здесь немного, справиться можно… И от пехоты своей мы недалеко, есть кому поддержать!

– Ну, подбивай на удар своих, а я примусь за гусар, – крикнул Денис, направляясь к скакавшему невдалеке офицеру, очевидно командиру одного из гусарских взводов.

Молодой гусарский подпоручик, по всей видимости, был в одинаковом настроении с Денисом. Они быстро договорились.

И вот казаки и гусары понеслись на неприятельских фланкеров. Денис, не помня себя, достал саблей одного француза, рубанул по руке другого. Сеча продолжалась недолго. Французов смяли, они пошли на уход. Казаки и гусары в запальчивости начали преследование и… вдруг увидели перед собой целый эскадрон неприятельских драгун с конскими хвостами, развевавшимися на гребнях шлемов.

Пришлась повернуть назад. «Исполинский» план Дениса рухнул! И хотя его сабля «поела живого мяса и благородный пар крови курился на ее лезвии», как вспоминал он впоследствии, все-таки было обидно. В плохом настроении, суровый, возвращался он к князю в Дитрихсдорф, куда стягивались все войска арьергарда.

День был тихий. Перепархивал легкий снежок. Откуда-то издалека доносились глухие звуки орудийной канонады. Денис ехал один лощиной. Поднявшись на пригорок, он неожиданно почти столкнулся с. шестью французскими конными егерями, ехавшими навстречу. Мгновенно повернув коня, Денис помчался в обратном направлении. Французы выстрелили из карабинов. Одна из пуль попала в коня. Денис понял это по тому, как конь бешено рванулся вперед. Проскакав несколько минут, Денис подумал, что отделался от погони, повернул голову. Нет, французы настигали, обскакивая с двух сторон. Давыдов почувствовал неприятную дрожь в теле. Он окинул взглядом окрестность. В поле, до самого леса, из своих никого уже не было. «Неужели конец?» – промелькнуло в его голове. И он изо всех сил сдавил бока лошади шпорами.

Шинель, застегнутая у горла на одну пуговицу, раздувалась от ветра. Один из преследователей, желая, может статься, забрать русского офицера живым, ухватился за край шинели, но пуговица оторвалась и… шинель осталась в руках у француза. А Денис, не различая дороги, продолжал мчаться по опушке леса, где его подстерегала новая опасность: в этой местности, под снегом, лежала непроходимая топь. Сзади опять прозвучали выстрелы, и вдруг лошадь со всего маху провалилась в трясину, затем перевернулась на бок и, вздрогнув всем телом, издохла. Еще секунда, другая – и смерть или плен были бы участью Дениса. Но в этот момент из лесу с криком вылетел казачий разъезд, посланный Юрковским для наблюдения за неприятелем. Французы повернули обратно. Дениса в самом жалком виде, без шинели, грязного, в крови, казаки доставили к Юрковскому.

– О, мати господа! – воскликнул тот. – Да как же вас угораздило?

Денис рассказал обо всем, умолчав лишь про свои грандиозные замыслы. Они казались ему уже смешными. Юрковский дал лошадь из-под убитого гусара. Багратион, пожурив за опрометчивость, подарил бурку. И даже представил к награждению за схватку с неприятельскими фланкерами 13.

26 января утром, пройдя небольшой прусский городок Прейсиш-Эйлау, русская армия стала занимать позиции, избранные Беннигсеном для генерального сражения. Войска развертывались небольшим полукругом на холмистой равнине, лицом к городу, между селениями Шлодитен (правый фланг) и Серпаллен (левый фланг). Главная квартира переместилась на мызу Ауклапен, расположенную прямо за центром войск.