Олег Рогозовский - Записки ящикового еврея. Книга четвертая: Киев. Жизнь и работа в НИИГП 1975-93 гг

На банкете Ушаков и Бусленко сидели рядом. Дошло дело до анекдотов. Ушаков рассказал следующий анекдот. «Идут по улице Лондона Джон и Билл, видят, лежит дохлая лошадь. Джон говорит: „Билл, помоги мне отнести эту лошадь домой“. Билл без вопросов помогает затащить лошадь на энный этаж по лестнице, поскольку лошадь в лифт не входит. В квартире Джон просит Билла помочь ему положить лошадь вверх копытами в ванную.

Садятся пить виски и джин с тоником. Билл спрашивает: „А зачем все это “—„А ты еще не догадался?“ Сейчас придет с работы Мэри и скажет: „Мальчики, я пью джин с вами, вот только вымою руки. А потом она выскочит из ванны с криками „Ой, в ванной дохлая лошадь!“. А я ей отвечу: „Ну и что“? — „Ха – ха…“. Все смеются. После небольшой паузы Бусленко рассказал продолжение. Приходит Мэри и, действительно, говорит: „Мальчики, я пью джин с вами. Вот только вымою руки“. Она вскоре возвращается и спрашивает: „Ну, где мой джин“? Ей наливают, она его не спеша потягивает. Джон ерзает от нетерпения и удивления. Он спрашивает: „Мэри, а неужели ты не видела, что в ванной лежит дохлая лошадь?! “ Мэри, вскинув невинные глазки, отвечает: „Ну и что?“…

Вскоре после банкета приехавший в Москву Глушков уговорил Коваленко переехать в Киев, возглавить отдел математических методов надежности, пообещав большую квартиру и звание члена – корреспондента АН УССР.

Так я получил неофициального оппонента по кандидатской, защищенной в Институте Кибернетики 1974 году.

Люди, о которых я писал в этой главе, были для меня чем – то вроде высшей касты. Некоторые сведения о них я почерпнул из уже упоминавшихся воспоминаний Игоря Алексеевича Ушакова. Его записки стали для меня особенно интересными не тогда, когда я писал первые книги воспоминаний, а когда добрался до описания своих встреч, пусть мимолетных, с людьми, с которыми он сотрудничал и дружил.

А дружил и работал он со многими. Его воспоминания «Записки неинтересного человека» рассказывают о множестве интересных людей, начиная с Бусленко, Коваленко, Вентцель, переходя к Гнеденко, Колмогорову и генералам от науки Дородницыну, Глушкову, Семенихину и американским ведущим профессорам в теории надежности и теории эффективности.

Не могу удержаться, чтобы не рассказать о нем самом. Дело в том, что, во – первых, не сразу все полезут в интернет к его книжке, во – вторых, за последнее время из интернета пропало очень много тех сайтов, на которые я ранее ссылался. В его воспоминаниях можно увидеть другой срез советской действительности – верхний слой советского пирога.

Игорь Алексеевич Ушаков был, по моим впечатлениям «sоnny boy». Не проявляя никаких выдающихся способностей в институте (МАИ) и в первые годы после его окончания, он встретил людей, которые зарядили его интересом к нарождающейся науке о надежности систем. Он искренне уважал и любил своих начальников и научных руководителей, а они всячески помогали ему и дружили с ним, даже расставаясь с ним, как с сотрудником.

Был он необыкновенно трудолюбивым и «писучим» человеком. Его первым начальником был Исаак Михайлович Малёв, «Исачок», в ОКБ Лавочкина. Он полюбил Ушакова и помог ему осознать себя. Он научил его всегда излагать мысли на бумаге. «Если ты хочешь, чтобы тебя поняли, пиши объяснительные записки. Я прочитаю их, когда мне будет удобно, если нужно, смогу и перечитать. Да и вообще, когда пишешь на бумаге, то самому становится видно, что и говорить – то было не о чем».

Как указывал Петр первый:

«Изволь объявить всем министрам, чтоб они всякие дела, о которых советуют, записывали и каждой бы министр своею рукою подписывал, что зело нужно, ибо сим всякого дурость явлена будет» К85.

Следуя совету Исаака Михайловича все идеи, как бы они мелки не казались, Ушаков записывал, а все отчеты писал с такой степенью отточенности, что их в виде статей потом без доработки принимали в научно – технические журналы. За два года своей второй работы в отделе надежности у Я. М. Сорина в Минрадиопроме, он сделал (он пишет «сляпал») диссертацию. Писал, как и многие тогда, в ванной по вечерам. Сорин был его начальником, а консультантом отдела был Б. В. Гнеденко. Он и стал, по сути, руководителем Ушакова по теории надежности, а также теории массового обслуживания и эффективности. Практически все его работы были напечатаны в открытом виде. А дальше методом «ре – кле» (т. е. резать – клеить) на газетные листы размером А4 наклеивались вырезки. После перепечатки оказалось около 300 страниц. К Гнеденко Ушаков пойти не рискнул, а попросил еще одного консультанта отдела – Я. Б. Шора – посмотреть работу и, если все в порядке, стать его научным руководителем. Шор отказался. Сказал, что работа готова, он будет вторым оппонентом, а хорошего первого он найдет.

В результате первым оппонентом стал Б. В. Гнеденко. Через месяц после защиты ВАК утвердил решение о присуждении ему степени к. т. н. Для работающего в ящике соискателя защитился довольно рано, в 26 лет.

Потом, после проведенных им консультаций по эффективности в ЦНИИ‑45 (где зам. начальника по науке был Бусленко) получил приглашение на работу в НИИ АА с существенным повышением оклада и поддержки.

Несмотря на то, что НИИ АА было оч – чень секретным институтом, ездил в зарубежные командировки – в ведущие в научном отношении капстраны. Благодаря хорошим отношениям с прикрепленным к институту кагебистом, избегал светиться в слишком секретных совещаниях. Он приводит пример необычного поведения прикрепленного, удивительного для сотрудников ящиков.

«В НИИ АА тогда, по – моему, толком даже не понимали разницы между словами «автоматический» и «автоматизированный». Проектировали мы секретную – пресекретную систему автоматизированного управления нашими миролюбивыми МБР. (МБР – это, для непосвященных межконтинентальная баллистическая ракета).

Кто из инженеров военно – промышленного комплекса, работая над проектом, думает о его каннибальской сущности? Кто из военачальников, передвигая цветные фишки по карте стратегических действий, думает о реальных смертях? Никто! Так уж устроена жизнь…

Проект был, действительно, с технической точки зрения очень интересным: сложнейшая система с массой инженерных находок. Только что закончились испытания: в большом зале на демонстрационном табло, представлявшем собой огромный экран, составленный из маленьких люминесцентных панелек, сменялись карты различных районов США, на которых электронным путем высвечивались различные военные цели – объекты будущих ответных или превентивных ударов славных советских ракетных войск. На отдельном табло светились номера подземных пусковых установок с номерами целей, на которые они были нацелены…