Олег Рогозовский - Записки ящикового еврея. Книга четвертая: Киев. Жизнь и работа в НИИГП 1975-93 гг

Через семь лет у берегов Камчатки мы чуть не потонули, но Лёпу на береговой станции добудиться по радио не удалось. Увидеться нам так и не пришлось.

Впервые гидроакустическую информацию к123на ЦВМ для НИИ ГП предложил обрабатывать З. Л. Рабинович из Института Кибернетики во время беседы с Алещенко. Академик Лебедев, под руководством которого З. Л. начинал работу, разрабатывал ЦВМ, одной из главных задач которой была вторичная обработка радиолокационной информации. То есть построение траектории уже обнаруженной цели с ее координатами и выдача ее экстраполированных координат для оружия. Алещенко с Рабиновичем придумали автоматический вертолет корабельного базирования с опускаемой антенной, который передавал бы гидроакустическую информацию на борт корабля, а там ЦВМ сама (кибернетика!) обнаруживала бы цели и выдавала целеуказание.

Эта смелая мечта до сих пор не реализована. Работа с ИК продолжалась более 30 лет, про автоматический вертолет давно забыли, но тракт вторичной обработки информации (ВОИ) включался во все новые гидроакустические станции. Обнаружением и обработкой собственно сигналов ВОИ не занималась.

Несмотря на мой неудачный доклад по «Звезде», где я излагал ее вариант на основе цифровой техники, для нее «пришло время». Алещенко всегда держал нос по ветру. Годом раньше убедил Бурау создать на основе отдела 16 отдел цифровой техники.

Флот и руководство 10‑го Главка были озабочены внедрением цифровой техники в гидроакустическую аппаратуру. В нашем ящике решили создать специальный цифровой отдел – переформатировав существующий 16‑й, которым руководил Оситнянко («один из первых», но не из лучших). Так как у меня были, видимо, наиболее интенсивные связи и с ВЦ и со «спецами» по вопросам цифровой обработки, то Алещенко попросил меня написать список возможных кандидатур руководителей отдела.

На следующий день я ему представил список, в котором фигурировал В. К. Божок как начальник отдела, мой недоброжелатель В. Г. Обуховский в качестве начальника комплексного сектора или группы, а также А. Н. Мирошников и С. П. Егунова как начальники секторов специальной аппаратуры и программирования.

После фамилии Обуховского стоял вопрос, а следующая строчка была пустая, без фамилии, но с вопросом. Был и еще один кандидат, сейчас не помню кто. Я надеялся, что Алещенко спросит, кого я имею в виду под знаком вопроса. Я бы, потупясь, сказал, что намекаю на себя, так как не чувствую себя особенно востребованным в отделе. «Дурень думкою багатіє».

Коля Якубов еще был в экспедиции, и посоветоваться было не с кем. О. М. вопросительными знаками не поинтересовался. 25 апреля 1975 был создан новый цифровой отдел под старым номером 16. К моему удивлению, все мои предложения были приняты.

Единственный, кто показал, что он знает о моих потугах ускорить развитие цифры в институте, был Виталий Константинович Божок. При первом же моем посещении его в новом кабинете, мне был устроен теплый прием. Нужно отдать должное Виталию. Он оборудовал новое, бывшее угловое помещение по – западному, можно сказать по – западенськи. Он, как и несколько других сотрудников ВЦ, был из Западной Украины и заканчивал Ужгородский университет. Виталий оборудовал кабинет нестандартной светлой мебелью. Кроме его большого рабочего стола и приставленного к нему небольшого стола для совещаний, в углу достаточно большой комнаты стоял журнальный столик и кресла.

К рабочему и журнальному столу вели широкие дорожки из светло – зеленой шерстяной ткани. На столике стояла ваза с цветами. На стенах висели виды Карпат. Виталий попросил, чтобы его не беспокоили, и пригласил меня к столику. Кажется, кофе он заварил сам, не беспокоя секретаршу. Тут же появилась бутылка коньяка, кажется «Тисса» и небольшие рюмки. Он сказал, что постарается оправдать доверие 13‑го отдела, но для его отдела потребуется еще какое – то время для становления, так что нам придется набраться терпения. Оказалось, что терпению набираться нужно не только нам, но и ему. Недели через две дорожки и журнальный столик с креслами исчезли. Как и свобода в принятии им решений.

При выдаче первого же задания возникли трудности. Обуховскому не нравилось все – от формы представления материала до параметров требуемой обработки. Моя попытка привлечь Галю Симонову к процессу выдачи задания и переговорам успехом не увенчались. Более того, она пожаловалась Геранину, что ее заставляют заниматься не ее делом [24] Через три года она переписывала разработанное нами задание в устаревших формулах с интегралами и дельта – функциями, которые высмеивал Геранин, так как она переменила веру: у нее появился новый босс – Гаткин, который уравнений с дискретной арифметикой еще не освоил . Божок был настроен более конструктивно, но он не видел возможности выполнить задание тем составом, который был у него в отделе.

В течение десяти лет, пока я осваивал новую для себя отрасль знаний – гидроакустику и находил свой путь, чтобы принести пользу, «через формулы к железу», мои ленинградские ровесники и ребята постарше занимавшиеся «железом», достигли немалых успехов в разработке бортовых ЦВМ и программировании задач для них.

Познакомился я с ними, когда мы начали взаимодействовать с ЦНИИ Морфизприбором. Мне первоначальное знакомство с этими машинами нужно было для оценки реализуемости задач кибернетиков и управления. Не знаю, в результате ли семинара по цифровой обработке сигналов, который я еще вел или из – за отсутствия другой подходящей кандидатуры меня назначили сопредседателем совместной с ЦНИИ Морфизприбор комиссии по унификации алгоритмов и цифровых средств, их реализующих. Комиссия довольно быстро усохла до двух председателей – Юры Наймарка – начальника комплексного сектора формирующегося там цифрового отделения – и меня.

С Юрой мы встречались довольно часто и плодотворно. Пару раз встречи проходили у нас дома за обедом и после. О наших обсуждениях я докладывал Алещенко. Тот не мог поверить, что в Морфизе еще ничего реального и готового, что можно взять, нет.

Объяснялось это тем, что почти все, занимавшиеся цифрой, были новичками в Морфизприборе. Все их успехи относились ко времени их работы в ЦКБ «Полюс», формально отделившегося от завода им. Кулакова. Завод занимался приборами и системами управления стрельбой торпедами с подводных лодок и другими подсистемами управления подлодками.

Вершиной их достижений в области вычислительной техники было создание БИУС (боевой информационно – управляющей системы) для АПЛ проекта 705 и 705К «Лира», американское название «Альфа». По своим параметрам она была лучшей из торпедных ПЛ, когда – либо построенных не только в СССР, но и в мире. Называлась она истребитель подводных лодок. Она не только могла догнать и отслеживать американские ПЛАРБ, но и уходить своим ходом от торпед. Её разворот в обратную сторону на полном ходу составлял 40 секунд.