Сергей Смирнов - Чтоб служба мёдом не казалась

И все равно хотелось из планшетистов уйти, хоть на время, чтоб полегчало. Первым в кодировщики сорвался Чижиков. Призвали его в армию с незалеченной болезнью (очень он девушек любил). Мы ему завидовали – он в городскую больницу ходил. Чижик после физкультурного техникума в армию попал, играл в баскетбол по первому разряду. И сачок был еще тот: натрет глаза кулаком, обернутым суконкой, и в санчасть:

– Глаза слезятся, не могу стоять за планшетом!

Посадили его в «стакан» – счастлив!

Сашка Чуркин первым стал выделяться. Потихоньку начали ставить его «отбивать» роты, где целей мало. На очко стал ходить реже. Чувствую – будет через несколько месяцев у Сашки первая лычка. А пока обоим тоскливо. Как-то черпаки уснули, звонил мы на КП батальона: как там землячок Розенцвейг? А он отвечает, что газетки почитывает! Газетки? Нам даже письма домой на дежурстве писать не разрешали.

Я решил, что планшетистом не буду. Но дураком прикидываться стыдно. Хитрован из меня тоже никакой. Была одна светлая мечта – податься в диспетчеры.

Допукались! Как дембеля вместо дома отправились в тюрьму

Боевая смена планшетного взвода – человек 15. В комнате отдыха шесть кроватей. Сыро. Спать можно ложиться только одетым, разрешалось снимать только гимнастерку (так по старой привычке назвали китель). На кроватях спали только «старики». Пока молодой, о койке и не мечтай. Падаем в проходе. Поднимаются черпаки во время включения, топчутся по нашим ушам. Приходится лезть под койку.

Просыпаюсь ночью. Темно. Кто я? Где я? Встать не могу – сверху что-то давит. Впереди – стена (в углу под койкой спал).

– Завалило! – Такая вот жуткая мысль мелькнула.

Пополз задом. Полз, полз, задницей дверь открыл. Выполз в коридор, там лампочка горит. Минуты две, наверное, соображал. Сообразил, что в армии я. И опять под кровать пополз. До подъема час оставался.

Пока я в диспетчерском деле не фурычил, Попов меня не гонял, отпускал поспать. Сбылось – отдали меня ефрейтору Попову в ученики. Есть своя комната, сейф, стол, телефоны. И должность красиво называется – «диспетчер Канады!».

В войсках ПВО, и, наверное, в других тоже, по позывным можно было судить о статусе части. Какая-нибудь рота или батальон имели позывные типа «Свитер», или еще хуже – «Затирка». Илии вовсе странный – «Восковой». Наш полк имел позывной «Канада». Звучит!

– Диспетчер Канады рядовой Смирнов слушает!

Приятно так было. В «старчестве», правда, надоело. За день сто раз бубнишь:

– Диспетчер Канады ефрейтор Смирнов слушает!

И ляпнешь что-то, типа:

– Контрразведка, полковник Кудасов… (был такой персонаж в фильме «Неуловимые мстители»).

– Ой, извините…

Бывало, и нарывался. Ночью назвался как-то Кудасовым, а в ответ:

– Пять суток!

Какого черта ротному не спалось?

Капитана Антропова во взводные разжаловали. Новый ротный, капитан Нагибин, с брюшком, но с хорошими кулаками – бывший боксер. Голос с хрипотцой:

– Я вас…

И тоже самое, что и Антропов, обещает сделать. Идет вечерняя поверка. Дежурным по роте читает список:

– Унру… Ренье… Шерер…

Одни немцы (из Сибири). Ротный (с ходу его Борманом прозвали) сразу не выдержал:

– Куда я попал? В батальон СС?

Читают список далее. Часть воинов в санчасти. Борман звереет:

– Кого набрали? Слепых, глухих, хромых! Родина ждет патриотов, а…. рожает идиотов! Срочно всех в роту. Где остальные? На репетиции ансамбля? Я вам сейчас дам, бля… Спать не хотят, значит, на дежурстве не выкладываются. Ну, я вам устрою учения часов на восемь!

Борман не такой уж законченный солдафон. Просто решил сразу взять покруче. Характер надо показать, иначе с воинами потом не сладить. Вот капитан Штукин из роты обслуживания – не офицер, а посмешище. Зайдет в нашу казарму, когда дежурит по части, и тут кто-нибудь из стариков крикнет:

– Му**дак!

Штукин хвать за кобуру:

– Кто?

А ответ пукнут. И начнется такая пальба, что Штукин бежит прочь. А еще, бывало, прикорнет он на солдатской койке, так пистолет у него вытащат, и огурец в кобуру засунут. Ходит он по столовой, а на руке повязка «Дежурный по роте». В это время Муродов вышагивает с повязкой «Дежурный по части». Никто Штукина всерьез не воспринимает. А зря!

Как-то стали над Штукиным в очередной раз издеваться дембеля. Приказ вышел, уже готовились домой ехать, но нарвались. Довыпендривались! Штукин вызвал караул, и двоих отправили на гаупвахту. А потом был суд, и впаяли им по несколько лет тюрьмы. Не дисбата, а тюрьмы. Видимо, потому, что приказ об увольнении в запас уже вышел, и они как бы были уже не военнослужащие. Впрочем, это мои догадки.

Спортсмен парил генерала, а инструктор ГК КПСС драил «очко»

Трудно было в нашей роте представить обычного солдата, страдающего от безделья. Занятие ему всегда найдут! Только, бывало, выскочишь из казармы, чтобы хоть на полчасика где-нибудь спрятаться, как прапорщик тут же хвать тебя: куда идешь? Чем занимаешься? И мигом тебя определит на какую-нибудь пыльную работенку. Например, на уборку территории. Ха! Убирать территорию можно вечно. Камни во дворе воинской части, казалось, просто растут. Сколько не убирай, бесполезно! Осенью на землю падали листья, зимой – снег. А с природой бороться смысла не имеет. Иногда мы спрашивали старшину: зачем делать эту нудную, бесполезную работу? А он отвечал просто:

– А чтоб служба мёдом не казалась!

Были ли у нас воины, кому служба казалась если не мёдом, то хоть конфеткой-подушечкой ценою 1 рубль 0 копеек за килограмм? Были. Офицеры любили повторять слова Михаила Фрунзе, что армия – это слепок общества. А в обществе всегда есть дюже тепленькие места. Ну, и армии, соответственно, тоже.

Служил у нас в роте чей-то сынок. Или племянник. Но не важно. Короче, рука у его покровителя была сильно волосатая. До армии он работал инструктором горкома КПСС, не имея высшего образования! Но служить мальчику, почему-то, пришлось. (Когда его призвали, было ему, естественно, уже не 18 лет). Правда, в роте он почти не был, всё время крутился в штабе. Старики пару раз посылали этого воина драить «очко», но потом офицеры посоветовали им этого лучше не делать. Не знаю, кем воин был при штабе полка, но после шести месяцев службы стал регулярно получать лычки на погоны. К дембелю стал старшим сержантом.

Отслужив полтора года, он уже в казарме не ночевал, а ходил домой. То есть, на службу он являлся, как на работу. Как-то он мне пожаловался, что устал: долго не был в отпуске! Оказывается, что во время службы он учился заочно. Трындец!

После службы меня без образования (признали талантом!) приняли в штат областной молодежной газеты. И тут я узнаю, что этот товарищ избран первым секретарем городской комсомольской организации. Мы даже поговорили с ним по телефону. Но потом нигде об этом феномене я не слышал. Хотя о комсомольских и партийных кадровых перестановках был в курсе. Видимо, волосатую руку, которая проталкивала товарища, кто-то обрубил.