Вадим Органов - Воспоминания. Несколько дней той войны

Проснулся я уже тогда, когда родители были на работе. Готовя себе завтрак, слушал сводку по радио. Сообщений было немного, и те были немногословны: идут бои в пограничных районах. Потом, сколько потеряли немецкие войска, сколько противник потерял самолётов, сколько мы подбили его танков. О наших потерях тоже сообщалось.

Позавтракав на скорую, побежал на улицу. Там собралась уже почти вся наша компания. Разговоры шли лишь о том, чем бы нам заняться. Все вспомнили про нашего военрука, нашего любимца класса. Вспомнили про его наставления, его рассказы на уроках военной подготовки про то, что он, как офицер запаса, должен был явиться в военный комиссариат по прописке на следующий день после объявления войны. Таков, он нам говорил, есть настоящий закон для военного времени.

Мы пошли к его дому, надеясь там дождаться его выхода и расспросить обо всём, что в тот момент волновало наши мальчишечьи умы. Подошли и стали ждать. Время шло, а он не появлялся. Мы стали думать, что мы не успели и опоздали. Кто-то должен пойти на разведку. Жребий пал на меня, я должен был подняться и узнать, дома он или уже ушёл на войну.

Постучавшись, я услышал его голос, спокойный, лишь немного сдавленный.

– Заходите!

Я зашёл в комнату и увидел сидящего на чемодане нашего Михаила Васильевича. Рядом на кровати на неубранной постели сидела его жена с заплаканными глазами. Похоже, она уже была совершенно безучастна к происходящему с ними сейчас. А он моему появлению был скорее рад, чем удивлён, резко поднялся и бодро произнёс на всю комнату, что вот и провожатые пожаловали. Потом он поцеловал её:

– Жди, моя любимая!

Взяв чемодан в руки, подхватил свой вещмешок, ловко закинул его за плечи. Посмотрел на меня.

– Пошли!

Наш военкомат находился в посёлке Лобня, туда нужно было ехать поездом. Почти вся компания, кто мог, пошли с ним на станцию. Минут через десять подошёл поезд. Сели в поезд. Вагон был полон мужчин, женщин почти не было видно. Все говорили про повестки из военкомата, что их ещё никому не прислали, и вообще ничего ещё не прислали. С каждой остановкой мужчин становилось всё больше и больше. В вагон, который наполнился почти до предела, продолжали заходить лишь одни мужчины. Вот и станция Лобня. Народ дружно высыпал на перрон и направился в одну сторону, в сторону военкомата.

Ближе к военкомату стали попадаться шедшие уже обратно, навстречу нам, мужчины, они шли уже поодиночке. Их останавливали, расспрашивали, но те, кто расспрашивал, затем всё равно шли дальше, продолжали двигаться в сторону военкомата. Что было в их ответах, мы пока не знали. Мы просто шли за нашим военруком.

Наша цель располагалась на самом краю посёлка. В одноэтажном доме, огороженном забором и, как все военные заборы, выкрашенным зелёным цветом. Там находился Лобненский военный комиссариат. Перед ним, точнее, перед этим забором, на огромной площади толпились мужчины с вещевыми мешками на своих спинах. Там же, но чуть в сторонке, стояла обособленно небольшая группа женщин.

С трудом протискиваясь сквозь толпу, каждому объясняя, что он имеет предписание, Михаил Васильевич старался пробиться к дежурному. Народ, проникаясь имеющимся у кого-то неоспоримым документом с таким преимуществом перед всеми остальными, послушно расступался, давая ему и нам проход.

Наш учитель подошёл к стоящему дежурному офицеру, предъявил свои документы. Тот проверил их и, отдав честь, вернул.

– Проходите, товарищ лейтенант!

Михаил Васильевич пожал каждому из нас руку.

– Вы уж, ребята, не больно балуйтесь тут без меня. До скорой встречи!

Он махнул рукой на прощанье всем нам и исчез за калиткой. За зелёным забором была своя секретная жизнь, что и как, нам знать не полагалось.

Обратный путь был проще и короче. Взрослые нас охотно пропускали, добавляя и приговаривая: только вас здесь ещё не хватало. А некоторые спрашивали, кого мы провожали, а мы были горды, отвечая, что мы проводили своего военрука, лейтенанта Красной армии.

Вернулись домой к вечеру. И вновь, как вчера с наступлением темноты, на улице становилось всё больше и больше народу. Все чего-то ждали, но ничего опять не происходило. Чего все ждали, что должно было такое произойти, никто не знал и не понимал. А для меня и подавно вся ситуация носила характер полной неизвестности и неопределённости. Вот так ничего и никак. Как будто всех нас неожиданно что-то захватило и унесло в неизвестную пустоту безнадёжности.

Всё немного изменилось на третий день войны. По крайней мере у меня. Появилось дело. Ну, по порядку. Начальник ЖКО Иван Данилович, первый, кого я помню, кто оправился от этой некой растерянности, которая постигла, наверно, всю страну. Он собрал свой немногочисленный штат и поставил вполне конкретную задачу – обследование и обустройство всех чердаков на предмет противопожарной обороны. Не бог весть какая сложная задача, но весь вверенный ему коллектив вместе с пожарниками отправился по всем крышам освобождать их от всего мусора, от всего, что могло гореть. На чердаках домов устанавливали щиты, на которых крепились багры, лопаты и клещи с длинными ручками, бочки с водой, ящики с песком.

К этой работе подключились и мы. В наше распоряжение дали две повозки, запряжённые лошадьми, и поставили задачу – подвозка песка от литейного цеха, инструмента и уже сколоченных самих противопожарных щитов из модельного цеха.

Наш мальчишечий задор передавался взрослым. Может быть, это конкретное дело просто не давало грустным мыслям овладевать людьми. Бездействие закончилось, и всем хотелось быстрей что-то предпринимать, и пока это было единственно разумное, что можно было делать в этой ситуации.

К концу дня на всех чердаках почти всё, что нужно, было установлено, не хватало лишь ещё одного инструмента – клещей. Клещи делали в кузнице, их мы тоже должны были забрать и развезти, но их так быстро не могли изготовить в нужном количестве.

Приехав за очередной партией, мы с некоторым пренебрежением сделали замечание кузнецу дяде Васе, что он отстаёт от наших темпов. На что дядя Вася не без раздражения выдал нам порцию народных прибауток, а прибауток и пословиц у него было запасено в избытке. Он мог бы ответить и резче, но, наверно, просто пожалел нас, глупых мальчишек. Он дал одному из нас один из своих увесистых молотов и объяснил, что тот должен делать.

Оказалось, это не так просто – попасть в нужное место на раскалённом железе. Но сдаваться никто не собирался. Под шутки дяди Васи кое-что стало получаться. Примеривший роль кузнеца получил, наконец, одобрение дяди Васи, а от нас, разумеется, лишь усмешки. Но, так или иначе, сделаны были последние клещи. И мы, довольные и гордые, развезли их по чердакам. Лошадей распрягли и завели в конюшни. Сами усталые отправились по своим домам.