Дмитрий Смирнов - Записки чекиста

Из числа других руководящих работников управления не могу не вспомнить редкой души товарища, ставшего мне близким, — начальника отдела Александра Николаевича Петухова.

Бывает же так: приезжаешь в другой город, в совершенно незнакомый коллектив и встречаешься с человеком, которого как будто давно знаешь. Других надо ещё понять, к ним нужно приспособиться, а этот становится тебе другом едва ли не с первых минут.

А.Н.Петухов покорил меня простотой, искренностью, готовностью помочь быстрее войти в курс дела. Человек высокой культуры, имеющий большой опыт в работе, Петухов умело руководил большим коллективом чекистов. Из Оренбурга он уехал вскоре после меня. Участвовал в сражении под Сталинградом, прошёл длинный боевой путь до Праги.

Но вот подошла к концу и весна предвоенного сорок первого года. Все чаще докатывались до Оренбуржья тревожные вести с западных рубежей нашей страны. То в одном месте, возле границы, то в другом возникали пожары. Горели торфоразработки, лесные массивы, склады… Огромный пожар уничтожил шестьсот гектаров леса в приграничных районах Литовской республики… Неподалёку от Белостока у переброшенных из-за рубежа диверсантов были обнаружены таблетки с микробами сибирской язвы… Какие-то мерзавцы отравили колодцы в нескольких населённых пунктах…

Не был ещё приведён в действие гитлеровский план «Барбаросса», а необъявленная война с немецко-фашистскими захватчиками уже началась.

С 22 тоня 1941 года вся наша страна стала жить только нуждами фронта и неугасимой верой в победу над немецко-фашистскими захватчиками.

По-иному начали работать и мы, чекисты. Хотя от Оренбурга до линии фронта было далеко, но напряжённая, невидимая борьба с противником разгоралась и здесь. Не могло быть сомнения в том, что немецкую разведку интересует, где формируются новые соединения Красной Армии, какова пропускная способность далёких от театра военных действий железных дорог, на каких предприятиях и в каком количестве изготовляются оружие и боеприпасы, где и в какие сроки восстанавливаются фабрики и заводы, эвакуированные из прифронтовых районов.

Чтобы выяснить все это, вражеская разведка забрасывала в наш глубокий тыл заранее подготовленную агентуру и активно вела поиски разного рода неустойчивых элементов, готовых пойти в услужение к фашистам. Не последнюю роль в далеко идущих планах противника играла антисоветская, пораженческая агитация среди населения тыловых городов и сел, нацеленная на подрыв морального духа советских людей.

В среднем течении Волги это ощущалось особенно.

Мы наверняка знали, что во всех этих замыслах гитлеровцы возлагают большие надежды на нашу Оренбургскую область, на территории которой живёт несколько тысяч потомков немецких колонистов.

В подавляющем своём большинстве эти люди были настоящими советскими патриотами. Однако недаром, ещё до начала войны, германское посольство и консульства под всякими предлогами протягивали свои щупальцы к Оренбуржью. Отнюдь не ради «немецкого родства» интересовались они образом жизни и настроением многих здешних немцев. Не случайно фашистские «дипломаты», а по сути дела разведчики, выискивали среди них бывших кулаков, недовольных, фанатично верующих, и уговаривали переселиться в Германию или внушали через протестантских священнослужителей, что Советская власть — «временное явление, посланное богом за грехи людей».

Активная деятельность «дипломатов» и священнослужителей в Оренбургской области не могла не привлечь внимания наших соответствующих органов. Ещё в 1934 году в Переволоцком и Белозерском районах было арестовано несколько проповедников и кулаков, руководивших антисоветскими группами. И хотя с тех пор прошло много лет, в этих районах все ещё продолжали тлеть надежды на неминуемое поражение советского строя.

Такие надежды стали крепнуть сразу же после вероломного нападения фашистских орд на нашу страну.

От начальника Белозерского районного отделения НКВД поступило сообщение о том, что в селе Ждановка действует антисоветская группа, члены которой убеждают местных жителей в скором поражении Советского Союза, ведут агитацию за создание «повстанческих сил», готовят террор против местного советского и партийного актива. Группа даже успела разработать план диверсионных действий, в который входил одновременный взрыв нескольких мостов через Волгу, с тем, чтобы полностью парализовать железнодорожные коммуникации, связывающие оборонный Урало-Сибирский промышленный комплекс с фронтами.

Было также известно, что руководители гитлеровского разведывательного органа «Цеппелин-Норд» рассуждали, примерно, так: для ликвидации диверсионных групп крупного масштаба Советскому правительству потребуется помощь действующих частей Красной Армии. Местными силами справиться с «повстанцами» оно не сможет. Пока войска будут подтягиваться в охваченный «мятежом» район, командиры диверсионных групп успеют привлечь на свою сторону освобождённых из лагерей немецких военнопленных. Вооружив их захваченной в остановленных эшелонах боевой техникой, они успеют подготовиться к отпору советским воинским частям. А тем временем немецко-фашистская армия довершит разгром наших войск на фронте, займёт Москву и победным стремительным маршем двинется на Урал…

Не сразу смогли мы поверить донесению начальника Белозерского райотделения НКВД Вертянкина, показавшегося мне и моим товарищам неправдоподобным. Могло ли такое быть? Неужели фашистская агентура настолько глупа, нерасчётлива, что решилась так нагло действовать в самом центре страны, в тысячах километров от фронта?..

Однако оставить тревожный сигнал без внимания мы не могли, не имели права. Чтобы выяснить обстановку на месте, к Вертянкину отправился мой заместитель Иван Назарович Полозов.

Вместе с начальником райотделения они прежде всего побывали в местной МТС, где работали трактористы из села Ждановка. По просьбе Полозова директор МТС подробно охарактеризовал каждого из них. Особенно тепло отозвался об одном парне, который несколько месяцев назад женился на своей односельчанке и после этого стал чуть ли не образцом поведения для всех трактористов. И дисциплинирован, и трудолюбив, и активное участие в общественной работе охотно принимает, — словом, не тракторист, а золото!

— Чем же вы объясняете такую перемену? — спросил Иван Назарович.

— Очень просто, — ответил директор, — раньше молодость бурлила, а теперь остепенился. Видимо, не обошлось без влияния жены и тестя.

— А тесть у него кто?

— Крепкий мужик, работящий, но — себе на уме.